Стихотворение Лики Кугейко «Скорбит Одесса — мама Украины…»

Одесский язык

Идиш в нем и бритиш перемешан.
И молдавско-русский наворот,
Но в тени акаций и черешен
Именно его и знал народ.

Не изыскан пусть, зато он сочен —
Словно спелый плод стекает с губ.
Он и в приблизительности точен.
Не обиден, если даже груб.

Ах, как он умел распространяться
Среди всех рожденных здесь — подряд!
В нем соленый привкус интонаций,
И степных акцентов аромат,

И певучий общий дух наречий
Всех тут "наследивших" за века:
Диалектом пенистым расцвечен,
Радостным раздольем говорка.

Стольких анекдотов, стольких песен,
Голосов лишились бы и книг,
Будь не общепринятым в Одессе
Мой родной, чтоб я так жил, язык!

Меня Одесса памятью питает,
хотя я ей уже не пригожусь.
Я – одессит, и каждый это знает,
я – одессит и этим я горжусь.
Пусть говорят: в Одессе грубияны,
я не согласен, но признать готов:
у нас язык почти что иностранный,
всегда найдется пара теплых слов.
У нас в Одессе – это вам не где-то,
не что-нибудь, не просто так у нас.
И хоть Одесса сотни раз воспета,
а все еще хватает звучных фраз.
Мы развезли ее по белу свету,
куда ни глянь – повсюду одессит.
Кто, как не он, всю целиком планету
и каждый континент развеселит.
Смешным рассказом, крепким анекдотом
и острым словом бьет он наповал.
Как будто шуткой, словно апперкотом
внезапно, точно, резко приласкал.
Мы никого не трогаем без дела,
так научила нас Одесса-мать,
но если ваша жизнь не надоела,
не надо и Одессу задирать.
Ну кто еще свой город обожает,
как мы, и так его боготворит?
В других местах такого не бывает,
такое может только одессит.
Живем мы врозь, но, верите ли чуду,
наш город в нас, и мы навечно с ним.
Я – одессит – и был, и есть, и буду,
я – одессит – на зависть остальным.

Мишка - одессит

Широкие лиманы, зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом...
В красавице Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
Красавица Одесса под вражеским огнем...
С горячим пулеметом, на вахте неустанно
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе.
Парнишке не бывает страшно,
А станет страшно, скажет он себе:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Широкие лиманы, сгоревшие каштаны,
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен...
В глубокой тишине, без труб, без барабанов,
Одессу покидает последний батальон.
Хотелось лечь, прикрыть бы телом
Родные камни мостовой,
Впервые плакать захотелось,
Но комиссар обнял его рукой:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Широкие лиманы, цветущие каштаны
Услышали вновь шелест развернутых знамен,
Когда вошел обратно походкою чеканной
В красавицу Одессу гвардейский батальон.
И, уронив на землю розы,
В знак возвращенья своего
Парнишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не сважет ничего.

Хоть одессит Мишка, а это значит,
Что не страшны ему ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет,
Но в этот раз поплакать, право, не беда!