Статусы про Одессу

Скорбит Одесса — мама Украины,
Свои же дети сердце ей прожгли,
Оставив пепел, горечь и руины,
Вы даже маму не уберегли…

Я поражаюсь вашему злорадству,
Шальная шайка сумасшедших ПСов,
Вы позабыли, что такое братство,
Сыны Бандеры… Стыд вам и позор!

Сожгли людей, назвав их «шашлычками»,
И «колорадским полчищем жуков»,
Скажите люди, что случилось с вами?
Не искупить вам гнева и грехов…

Купились вы на доллары и евро,
Кумиры ваши — дьяволу сродни,
В здоровом теле расплодились черви,
От зла, Господь, Спаси и Сохрани…

Только Одесса смеется сквозь слезы.
Только Одесса так может шутить.
Чтоб не случилось, а светлые грезы
Не позволяют ей душу смутить.
Точно я знаю, ты им помогала.
Ныне жируют другие края.
Ты, как всегда, почему-то отстала,
Мама Одесса — деревня моя.
Если Одесса родной тебе стала,
Труженник ты иль бандит-паразит,
Как бы тебя ни крутило, ни мяло,
Марку держи-ты же есть одессит.
Много тебе разных песен пропето,
Без подражанья, любви не тая,
Морем взбодренная, солнцем согрета,
Мама Одесса — деревня моя.

Меня Одесса памятью питает,
хотя я ей уже не пригожусь.
Я – одессит, и каждый это знает,
я – одессит и этим я горжусь.
Пусть говорят: в Одессе грубияны,
я не согласен, но признать готов:
у нас язык почти что иностранный,
всегда найдется пара теплых слов.
У нас в Одессе – это вам не где-то,
не что-нибудь, не просто так у нас.
И хоть Одесса сотни раз воспета,
а все еще хватает звучных фраз.
Мы развезли ее по белу свету,
куда ни глянь – повсюду одессит.
Кто, как не он, всю целиком планету
и каждый континент развеселит.
Смешным рассказом, крепким анекдотом
и острым словом бьет он наповал.
Как будто шуткой, словно апперкотом
внезапно, точно, резко приласкал.
Мы никого не трогаем без дела,
так научила нас Одесса-мать,
но если ваша жизнь не надоела,
не надо и Одессу задирать.
Ну кто еще свой город обожает,
как мы, и так его боготворит?
В других местах такого не бывает,
такое может только одессит.
Живем мы врозь, но, верите ли чуду,
наш город в нас, и мы навечно с ним.
Я – одессит – и был, и есть, и буду,
я – одессит – на зависть остальным.

Я за Одессу вам веду рассказ,
Там драки с матом и без мата,
И если вам случайно выбъют глаз,
То этот глаз уставит вам Филатов.
Здесь каждый камень чем-то знаменит,
Здесь все поэты или поэтессы.
Утесов Леня — тоже Одессит,
И Вера Ибнер тоже из Одессы.
Багрицкий Эдуард был Одессит,
И здесь же он слагал стихотворенья.
А Саша Пушкин тем и знаменит,
Что здесь он вспомнил «чудное мгновенье».
А Миля Гилельс? Кто ж его не знал,
Его всегда дразнили — Милька Рыжий,
И что он за Одессу забывал,
А помнил только Лондон и Париж.
А Додик Ойстрах? Чтоб он был здоров,
Его же вся Италия боится,
Под звуки скрипки Додик был таков,
Что им Одесса-мама вся гордится.
Моряк в Москве имеет бледный вид,
Качаясь, словно стебель на бульваре.
Одесса огоньком его манит,
Вернись скорей, моряк, к любимой маме.
Одесский вор он тоже знаменит,
С ворами мира никакого сходства.
Япончик Миша, пусть он был бандит,
Но сколько в нем печати благородства.
Или возьми, к примеру, Беня Крик,
На Молдаванке короля все знали.
Какой размах, какой бандитский шик,
Знакомство с ним за гордость почитали.
Я за Одессу вам веду рассказ,
И за нее играет моя лира.
И верю я, что недалек тот час,
Когда Одесса станет центром мира.

Одесский язык

Идиш в нем и бритиш перемешан.
И молдавско-русский наворот,
Но в тени акаций и черешен
Именно его и знал народ.

Не изыскан пусть, зато он сочен —
Словно спелый плод стекает с губ.
Он и в приблизительности точен.
Не обиден, если даже груб.

Ах, как он умел распространяться
Среди всех рожденных здесь — подряд!
В нем соленый привкус интонаций,
И степных акцентов аромат,

И певучий общий дух наречий
Всех тут "наследивших" за века:
Диалектом пенистым расцвечен,
Радостным раздольем говорка.

Стольких анекдотов, стольких песен,
Голосов лишились бы и книг,
Будь не общепринятым в Одессе
Мой родной, чтоб я так жил, язык!

Мишка - одессит

Широкие лиманы, зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом...
В красавице Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
Красавица Одесса под вражеским огнем...
С горячим пулеметом, на вахте неустанно
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе.
Парнишке не бывает страшно,
А станет страшно, скажет он себе:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Широкие лиманы, сгоревшие каштаны,
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен...
В глубокой тишине, без труб, без барабанов,
Одессу покидает последний батальон.
Хотелось лечь, прикрыть бы телом
Родные камни мостовой,
Впервые плакать захотелось,
Но комиссар обнял его рукой:

«Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда».

Широкие лиманы, цветущие каштаны
Услышали вновь шелест развернутых знамен,
Когда вошел обратно походкою чеканной
В красавицу Одессу гвардейский батальон.
И, уронив на землю розы,
В знак возвращенья своего
Парнишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не сважет ничего.

Хоть одессит Мишка, а это значит,
Что не страшны ему ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет,
Но в этот раз поплакать, право, не беда!

У Черного моря...

Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог!
У Чёрного моря явившийся мне,
В цветущих акациях город!
В цветущих акациях город у Чёрного моря.

Есть море, в котором я плыл и тонул;
И на берег вытащен к счастью.
Есть воздух, который я в детстве вдохнул,
И вдоволь не мог надышаться!
И вдоволь не мог надышаться у Чёрного моря.

Вовек не забуду бульвар и маяк,
Огни пароходов живые,
Скамейку, где мы, дорогая моя,
В глаза посмотрели впервые!
В глаза посмотрели впервые у Черного моря.

Родная земля, где мой друг молодой
Лежал, обжигаемый боем.
Недаром венок ему свит золотой,
И назван мой город Героем!
И назван мой город Героем, у Чёрного моря.

А жизнь остаётся прекрасной всегда,
Хоть старишься ты или молод.
Но с каждой весною так тянет меня
В мой солнечный, радостный город!
В Одессу - мой солнечный город у Чёрного моря.