Георгий Скрипкин - стихотворение «Паруса надежды»

Паруса надежды

Мы возвратились к крепостному праву:
Скупая земли,села, чей-то быт,
Свою внедряют нувориши правду,
Что Божий мир лишь им принадлежит.

Что лишь для них – достаток и свобода.
И справедливость тоже только им.
А что похуже – это для народа.
Пускай послужат господам своим.

И воздвигают вместо сел хоромы,
Былую жизнь переводя в изъян...
И перестала Русь быть отчим домом
Для бедных и обманутых крестьян.

Мне трудно в эти горести поверить,
Смириться с неизбежностью утрат...
Но селит барство в жалких избах «челядь»,
Как это было двести лет назад.

АУ, ЧЕЛОВЕКИ!

Пою «нерушимым» республикам «вольным»,
Сплочённым когда-то – Вселенский Союз!
Не здравствует разум! А ду́шам их – больно!
Задушены в теле, а дальше – боюсь…

Ой! Горе – горемычное!
Наше привычное -
Пó полю, пó лесу, пó морю, Ё!
Флаги отцов - вторичное,
Знаки судьбы - наличными:
Всех от чумы до тюрьмы доведёт...

Ведомые - игом, живущие - еле,
Захватчики игол прокля́тых в яйце -
В сей битве решится судьба поколений!
А чудо так рядом - на самом конце...

Ой! Люди - люди-добрые!
Вотчина - с коброю!
Счастье народов за той, за горой -
В том, тридевятом царстве,
Вечном Государстве!
Но цепи златые у дуба - Король...

Гой! Ой - "ЕГО" величество!
Эй! Пей её, Отечество!
Что, не идёт? не ведёт? Кто живой?!
Грусть - поведёт как пьяного,
Пусть сгинет окаянный "ТОТ"!
Небо - на Землю! Земля - на "НЕГО"...

Закончатся «сказки»... Закроются вехи...
И станет Единым Великий Народ!
Со всех континентов - Ау, Человеки!
Нет «белых»! нет «красных»!
СОЮЗ - оживёт!

Двадцать одно (1985 г.)

Потупив взор уставший, перезрелый,
Страна простилась с многождыгероем.
Наш бронепоезд вздыбился на рельсах,
Театр абсурда прибыл на гастроли.

Долой застой, да будет дисциплина.
Одни за план, другие за порядок.
Цеховики попрятались под плинтус
От зуботычин скорых на расправу.

Кто видел в том крутые перемены,
А кто возврат к забытому диктату.
Но большинство скукожилось в сомнении,
Тая желанье лидеру отдаться….

…Последний залп затих у стен кремлевских,
И горсть земли последняя упала,
И на страну опять дыхнула древность
Из-под остатков дряхлого забрала.

И вновь на сцену выползла бездарность
С запасом лести, с жаждой на даренье.
Звезду героя сгорбленному старцу
И поцелуи горстки престарелых.

Но не сдержать весеннего журчанья.
Пришел рассвет со словом «перестройка».
Он взбудоражил в миг людские чаянья,
Освободил надежду от оброка.

И потянулись люди за словами,
Стремясь услышать правды отголоски.
Отныне гласность правила умами,
Звучала речь без пафоса и лоска.

Ах, мед бы пить бодрящими устами,
Но пьянству бой, даешь людскую трезвость.
Вся наша жизнь наполнилась мечтами,
Гудел Союз с Чукотки и до Бреста.

Гудел Союз от битвы с мелочами.
С лозой рубили право на достаток.
От нетерпенья ружья не молчали,
Стреляли вверх, но в сердце попадали.

Реальность дел сменилась говорильней,
Зияла брешь в пустеющих прилавках.
Страна предстала очередью длинной,
В которой ненависть искала правду.

В которой злость по разумам носилась
И выходила вместе с матерщиной.
Какой закон, там правил балом сильный,
Ходил кулак под дых и по морщинам.

В сердцах разбит прожектор перестройки,
В рядах творцов партийное шатанье.
Трещат по швам союзные устои,
Социализма крах - уже не тайна.

Надрывный скрежет гусеничных траков,
ГКЧП последние потуги.
Но не пошел народ в большую драку,
Не защитил партийные хоругви.

Лихая тройка в пуще Беловежской,
И жирный крест на контурах Союза.
От прежней дружбы только головешки,
И символ братства стал никчемным грузом.

Толпа борзых ликует с упоеньем,
Слышны призывы, сдобренные водкой,
Звучит «ура» безумному правленью
И грабят все от недр до производства.

Трещат по швам российские амбары
Проворней многих мойши и абрамы.
Они в обойме русских олигархов.
Стыда в них нет, зато в избытке сраму.

Раззявив рты и шмыгая носами,
У проходных стоят простолюдины.
Интеллигенты с мокрыми глазами
С тоской глядят на дикую картину.

Им места нет при варварской дележке.
Их голос слаб в грабительском оргазме.
Для них готовят мрачные ночлежки,
Где роль бомжей страшней тюремной казни.

Кремлевский бог назначил эпитимью,
Но были странны меры наказанья:
Одним мочить клозеты золотые,
Другим стоять за пайкой подаянья.

От алчных слуг, от пьяной вакханальи
Тощал кошель российского бюджета.
Текло добро наличкой и безналом
Во все концы ликующей планеты.

Мир подпевал прорабу беспредела,
Рукоплескал безнравственной когорте.
Казна страны российской опустела.
Роптавший люд ударило дефолтом.