Публикации пользователя «Георг Торсон» - 2.

О весне

­­­­­­­­Отлетали снеги
В небе голубином.
Разбросала в неге
Пуговки рябина.

Сны ушли с морозом
Из недвижной рощи.
Мы с моей берёзой
Над судьбой не ропщем.

Под осиной сора
Нет от дятла, вроде.
На реке нескоро
Будет половодье.

В кронах отдалённо
Шум грачиной стаи.
На плечах у клёна
Воротник растаял.

Вениками вётлы
Снег сметают с крыши.
Скоро перелётных
Журавлей услышу.

Кошка пару ищет
В сумраке чердачном.
В стихотворной пище
Ни строки о мрачном.

У зимы в капели
Мироточат мощи.
Мне бы ждать апреля
В заповедной роще.

На закате тухнет
Тихий день весенний.
Это я на кухне —
И Сергей Есенин.

ссылка

Лес

­­­Ночевать у костра – это многого стоит.
Лучше лесом дышать, чем ходить по врачам.
Мне пора, до источника запаха хвои,
Что белёсой зимой звал меня по ночам.

Освежив старый мох изумрудного фетра,
Обрамляя собой небольшой водоём,
Лес негромко поёт под шуршание ветра
Голубым небесам о блаженстве своём.

Что мне тусклые темы былых неврастений?
Я прошедшую зиму с тобой отпою.
Пусть вгрызается в землю корнями растений
Дух, что лечит усталую душу мою.

И пока у костра, в состоянии сонном
В пепле брежу узор, как следы на снегу,
Лес мне тихо шуршит о своём, потаённом.
Жаль, что я ничего разобрать не могу.

Наконец, все заботы свои отодвинув,
Сознаю, как последняя тайна проста.
Он мне прошелестит что-то важное в спину,
На прощанье коснувшись ладошкой листа.

Свеча

В ошмётках правды и врвнья
Вскрывая дней ушедших пласт,
Мне память — злобная судья
Забыть не даст, забыть не даст…

Шум вешних вод невдалеке,
Губ нецелованных коралл,
Как в тонкой сжавшейся руке
Цветок весенний умирал…

Пучок ещё живой травы
Несла куда-то речка Гжать.
Я помню, как просили Вы
Не уезжать, не уезжать…

Мне снятся в травах берега…
Я снова в эти сны хочу,
Где нам в саду седой слуга
К скамейке выносил свечу.

Опять у памяти краду
В беседке наш прощальный час,
Где соловьи в ночном саду
Стонали, как последний раз.

Сухим оторванным листом
Привычно жизнь свою влача,
Я помню: где-то за мостом
В ночном саду горит свеча!
Над речкой Гжатью за мостом
Горит свеча, горит свеча…

Русь словесная

Я – не этого века. Читатели, видимо, правы.
Есть какая-то правда в поднявшейся пеной молве.
Мне бы в прошлом стоять у широкой речной переправы,
За могучей сосной, ввечеру, с кистенём в рукаве.

Трогать ствол с разогретой на солнечном зное корою,
Ожидая купца с перевоза, как форменный тать!
Но сегодня в сети занимаюсь словесным разбоем
И беру только то, что поможет стихи создавать.

Надо вычесть из памяти поиски, форумы, блоги,
Чтоб светила в глаза солнца летнего жаркая медь...
Мне бы снова туда, где в лаптях мужичок у дороги
Разложил на закате багряном нехитрую снедь.

Мне бы хлеба ломоть и студёной водицы напиться,
Запалить у остывших камней костерок-огонёк,
Где в кустах у воды полуночная зычная птица
Будет фразы вставлять в новгородский глухой говорок:

О былых временах, о торговле, о лодьях и Вече,
О тевтонах и Вендах – про что толковать не берусь...
И, быть может, я сам на таком же наречье отвечу,
Окунувшись, как есть, с головою, в словесную Русь.

До глубинных былин, до последнего звука, до точки
Мне по древним распевам в оставшейся жизни идти...
Но останется след – от костра чуть заметной цепочкой
Расцелованных слов. У меня на странице – в сети.
… показать весь текст …

Живописец

Кисть, палитра, мольберт. Исчезают границы и стены.
Тема древних богов неясна, тяжела, непроста.
Живописец бросает энергию личной вселенной
Из открытой души на двухмерную плоскость холста.

Зажигаются звёзды, сияя во мраке, как стразы.
Души воинов света — могучая, грозная рать,
И плывут в пустоте облаками замёрзшего газа
Те, кому в мастерской не бывать, не сидеть, не дышать.

Ничего, что наброском — ещё не закончено, сыро.
И не ясно, коснётся ли эта работа сердец,
Но уходит в картину песчинкой тревожного мира,
Или даже сверхновой звездой, живописец-творец.

В переливах оттенков — на чьи-то вопросы ответы.
Вечных творческих сил по холсту разливается медь.
Души спящих богов прикасаются к искорке света,
Чтоб свою пустоту у огня хоть немного согреть.

Мне бы в этой картине горячие звёзды послушать,
И понять, для кого демиург приготовил дары.
В мёртвой пыли небес оживают замёрзшие души,
Заполняя собой обожжённые светом миры.

В них морская вода и деревьев зелёные листья,
Золотые плоды и змеёй — виноградная плеть.
Мастер прячет протертые маслянной тряпочкой кисти:
Скоро новой идеей душе неспокойной болеть.
… показать весь текст …

Не прав

Я не бывал в своей судьбе не прав,
Когда, борясь решительно с рутиной,
По жизни шёл, все связи оборвав,
Считая их паучьей паутиной.

И годы шли, сезонами звеня,
И жизнь текла, речной подобна глади,
Но что-то оторвалось от меня —
Упало с плеч, привычной ношей сзади.

Ушло, недоцелованное мной…
И где теперь оно, скажи на милость?
Не обернусь, но что-то за спиной,
Как будто паутинка, истончилось.

Всё так же: птиц над крышей виражи,
И солнца ослепительное блюдце.
А сзади что-то тёплое дрожит,
Последний раз не смея прикоснуться.

Кружатся в голове десятки тем,
Клубками перекатываясь шало.
А я всё время думаю над тем,
Что в прошлом обернуться помешало

Ночной страж

Забот ушедших осыпается зола,
И отражением в глазах — оттенок мака.
Я безмятежность, что есть сил, храню от зла.
Я — доброволец без меча, у стен из мрака.

Уже не в здравии, но всё же при уме,
Во внешний мир щитом отбрасываю беды.
А за спиною — свет не ведает о тьме.
Я — для того, чтоб он и далее не ведал.

Природа сумерек податлива врагу,
А память шепчет о любви в границах Рая…
Но повернуться к тьме спиною не могу,
Чтоб посмотреть на то, что ночью охраняю.

Ржа разъедает щит, весь мир горит в огне,
И напряжение до выкрика, до стона.
Вцепившись в сердце, ночь вибрирует во мне,
В невнятность чувств своим безумием ведома.

Зло отползает, словно сытая гюрза.
В холодном небе загораются Стожары.
У безмятежности зелёные глаза
И цвет волос, как отблеск дальнего пожара.

Дымится мрак над нами копотью свечей,
Укрыв тела и простыней измятых груду.
Я растворюсь в гипнозе ведьминых очей
И о служении до времени забуду…

Песочные часы

Время в гуще событий за мной торопиться устало
И уснуло — в прорехе веков у менял на весах.
Затерялась душа в тихом шорохе мелких кристаллов,
Может, в мёртвой пустыне, а может — в песочных часах.

Погрузившись в себя, по барханам текут ручейками,
Иногда с высоты заструится сухая река —
Отрешённые души в стеснении трутся боками,
Истираются в пыль, исчезая в песках на века.

Может, это реальность, а может — мираж, или небыль.
Перевёрнутый мир забывает свой сон и покой...
И вздымает песок никому не понятное небо —
Это кто-то снаружи коснулся вселенной рукой.

Может, всё за грехи или чьи-то желания плата.
Мир и ночью, и днём, ожидает привычно конца.
В необузданном гуле самума печальный крылатый
Иссечённым крылом обметает крупинки с лица.

Это просто душа в полной схожести с множеством стынет,
Растворяясь в навеянном свыше мистическом сне.
В благодарной молитве склоняет барханы пустыня
Перед грозными силами жизни и смерти извне.

Что в песочных часах? Может быть, это важно кому-то?
Перевёрнутый мир — и песчинки вздымаются ввысь!
За пузатым стеклом, словно жизнь, истекает минута...
Впрочем, это не важно. Могу без неё обойтись.
… показать весь текст …

Вот и солнце, мадам

Чуть подсохла скамья, сбросив снега тяжёлую груду.
Выделяется красным у вербы на солнце побег.
С этой женщиной я о космическом думать не буду —
Будем щуриться с ней на сверкающий мартовский снег.

Огорчается чем-то, и в грусти проходят минутки.
В светлый мартовский день просто так хмурить брови грешно!
Будут спрятаны слёзы за смех над банальнейшей шуткой,
Чтоб меня успокоить, а не потому, что смешно.

На берёзе от солнца полоска коры цвета «стронций»,
Этих тонких оттенков, увы, не хватает зимой.
Ей слова не нужны. ей бы нежиться в тембрах эмоций,
Что гораздо важнее всех истин, поведанных мной.

Мало смысла в словах, как и в прочих нечаянных звуках.
Между фразами паузы кроены острым резцом.
Ей бы просто идти, ухватившись за левую руку,
прижимаясь к плечу покрасневшим от мыслей лицом.

Ни к чему лишний шум, и слова — как тяжёлые гири.
Успокойся, душа, не грусти, не тревожся, не ной!
Мне её защищать от чего бы то ни было в мире.
Мне её укрывать за своей неширокой спиной.

Облака потянулись над нами медлительным стадом.
Тихий звон ручейка — словно жизни проснувшейся гимн.
Пара душ, для которых словесного сора не надо.
Помолчим о заветном, своём, неизвестном другим.
… показать весь текст …

Я вернулся

Как стремился сюда, как тянулись холодные ночи.
Ничего не хочу, всё, что есть не делю пополам.
Я вернулся домой нездоров и почти обесточен,
Чтоб опять походить босиком по дощатым полам.

Дом похож на меня и тропа до крылечка сырая.
Во дворе только мой у ворот отпечатался след.
Всё травой зарастает, а заднюю стену сарая
Разобрал на забор приезжающий летом сосед.

Я к тебе не спешил, это просто больная несмелость.
И не снилось ночами, не помнилось мне ни о ком.
Ничего не привёз и, ты знаешь, там как-то не пелось,
А сегодня нашёл старый папин бушлат с номерком.

Ни о чём не скорблю, отрезвел и состарился, что ли,
Вот стою на погосте, живой, но как вытертый грош.
Здравствуй, мама, я здесь, не ушедший от внутренней боли,
Я тебя помяну, только знаю, ты водку не пьёшь.

Извини если что, но не пьяный сегодня ни грамма,
Под крестом осторожно зажгу восковую свечу,
И с тобой посижу на скамеечке, рядышком, мама,
А пока догорит, я о жизни своей помолчу.

PS. Пусть немного охрип, да и песня даётся не просто,
Отпевается прошлое серой тоской, а пока
Догорает свеча, и всё так же над тихим погостом
Величаво плывут и роняют слезу облака.
… показать весь текст …

Человейник

­­­­­­Под пристальным взором не злых и не добрых богов,
Врастая в эпоху и землю погостов корнями,
Живёт человейник в просторах белёсых снегов,
Мигая кому-то в небесную темень огнями.

Снежинки кружатся не в ритме, не в такт, невпопад.
Прекрасен полёт скоротечный, неверный, недлинный,
И виснет над городом тихий ночной снегопад —
Душа одуванчика, или же сон тополиный.

Белеет фонтана огромный бетонный потир,
Слегка проступая в завесе по зимнему снежной,
И нас обнимают шершавые стены квартир —
Чуть-чуть грубовато, квадратно, но, всё таки нежно.

Волшебное действо — не вовремя, странно, не в срок.
Как будто осыпалось пеплом небесное древо.
Густой снегопад занавесил дремотный мирок,
Укрыл от случайностей, чьих-то намерений, гнева.

Устав помогать ворожбе Королевы-Зимы,
На крышах застыли сугробов тяжёлые туши.
Уснул человейник, развесив на трубах дымы —
Сгоревших деревьев пахучие, тёплые души.

Уляжется снег, и проглянет луны ободок.
Всё в призрачном свете, как будто картина застынет.
Незлые - недобрые боги хранят городок
Под небом стеклянным в холодной белёсой пустыне.
… показать весь текст …

По душам

Вряд ли стоит свидание портить пустыми речами.
Тает медленно время и мелко наколотый лёд.
Мы, забыв про вино, тишину раздвигаем плечами
И учтивый торшер свет в бокалы нам бережно льёт.

Полутени прозрачны в осенних тонах акварели.
Ваших буйных волос в хрустале отражается медь.
Может быть это лучшее, что мы когда-то имели.
Может быть это больше, чем будем когда-то иметь.

Не нужны, ни слова - ни приличий навязчивых путы.
В механизме часов позывных отрезвляющий душ.
Нам бы дольше продлить тишины заповедной минуты.
Нам бы вдоволь испить понимание собственных душ.

Может в прошлые зимы мы чем-то в сердцах оскудели.
Может что-то такое в пригубленном нами вине.
Не торопится ночь сны раскладывать в нашей постели.
Не торопится вечер оставить нас наедине.

Жаль, такое со мною бывает всё реже и реже.
Может быть только в этом причина забот и седин,
Что к другим уходя Дух Поэзии всячески нежил,
С прозой жизни оставив позднее один на один.

Всё бывает и кто-то по сердцу пройдётся обутый,
Или я позабуду, как в жизни Вас долго искал.
Старый, добрый торшер пусть напомнит вот эти минуты,
И, быть может, нальёт нам янтарного света в бокал.
… показать весь текст …

Саксофон

Качают дерево ветра, и воробьи уже с утра скандалят в кроне.
Стремятся голуби в зенит, от крыльев хлопанье разносится окрест...
Сосед играет Дебюсси на саксофоне, стоя в тапках на балконе,
И звуки падают во двор, стреляя искорками в сумрачный подъезд.

Сугроб растаял у стола, и лужи словно зеркала, – их ветер хмурит.
У лавки тающий ледок. Скользит галошами дедок: пора присесть.
Творит рапсодию сосед... А у меня дремоты след на абажуре,
В тетради – буквы-червяки, полны стихов черновики, – в них что-то есть.

Раскрыты настежь гаражи... Проснулась муха и жужжит: пора на волю!
В пруду морщинится вода, а рядом с берегом гуляют караси.
Привычен вкус в скоромных щах... И надоело жить в вещах, до нудной боли!..
А за окном кружит весна, и за стеной сосед играет Дебюсси.

Евангелие от тишины

Номера телефонов – как не было в жизни. На вычет.
Лишь в душе – аватарки, да эхо знакомых имён...
Но порой, в темноте, обветшалое прошлое кличет
Голосами друзей, утонувших в пучине времён...

Тёплый воздух дрожит в ожидании резкого звука,
Я привычно, по множеству вёсен, слегка нездоров.
Проросла сквозь меня тишина семенами бамбука,
Распуская в кромешную полночь метёлки даров.

Жизнь, как лето, промчалась – сверкнула зелёной кометой.
На прощанье на ухо шепнув: «Не грусти, старина!».
И ползёт мне под веки фаворским немыслимым светом
Из рубцов обожжённой души тишина-купина.

Мне в тебя, тишина окаянная, падать и падать!
На крутой бережок, в невысокий душистый стожок...
Но дары жгут меня, как огонь негасимой лампады,
Что когда-то я сам у заветной иконы зажёг.

Почему же теперь огонёк сердце старое жалит?
Может, истина ждёт в недопитом бокале вина?
Дай нащупать в тебе неразбитые прежде скрижали,
Чтоб руками читать позабытые мной письмена.

Ты уверуй в меня, потому что во мраке непросто
Неподвижность твою до рассвета держать на весу...
Я поверил в тебя, твой нечаянный, первый апостол,
И на утренний шум все ночные дары понесу
… показать весь текст …

Демон

Всё расписано судьбою наперёд
В этой жизни, и простой, и не простой.
Он с рождения в тени моей живёт.
Древний демон порождённый пустотой.

Он мне шепчет в ухо: - Нет судьбы иной.
Вечна вахта за штурвалом корабля,
Но, я чувствую, как где-то за спиной
Обновляется реальность до нуля.

Райский остров впереди, там хорошо.
У торшера плед, истома и уют.
Позади, где я давно уже прошёл
Декорации грядущего встают.

Путь закончен, я загадку разрешил.
В бесконечности дождавшейся творца
Шарик света - долгий сон моей души
Не имеющий начала и конца.

Круг замкнётся - снова в жизнь возьму билет
Потому что снилось мне уже не раз.
Мудрый демон в пустоте лелеет свет,
Чтобы он в холодной бездне не погас.

Дом

Довольно поздно по осеннему светает.
Угрюмый дом едва проснулся и скучает.
В подъезде женщина, немножко несвятая,
Играет нервно зазвеневшими ключами.

На батарее кот, блестя атласным мехом,
Лежит, не ведая для суеты причины...
А гость ночной ещё по-тёмному уехал,
Оставив запах ненадёжного мужчины.

Меж гаражами мальчик на велосипеде
Уже собрался в магазин по этой рани,
И в окнах кухонных, налево, у соседей,
Как летом пахнут запоздавшие герани.

Пока нет снега, и темнеют в сквере туи.
Берёзы в дворике осыпали короны.
И то, что кто-то здесь по пятницам ночует,
Уже раскаркали залётные вороны.

Упав с карниза, у крыльца ледышка тает.
На этот вызов ноябрю ответить нечем.
В квартире женщина, немножко несвятая,
Глядит в окно, накинув шаль себе на плечи.

Старый дом

Вот и я на крыльце, правда, сам не особенно верю.
Знаю, нет никого, хоть по окнам стучи - не стучи.
Старый дом, обними косяками распахнутой двери
И меня не суди образами с огарком свечи.

Ты, меня извини, что слегка притомился с дороги.
Я чуток посижу за скоблённым дубовым столом.
Мне бы вытряхнуть душу, подбить ближе к ночи итоги,
И уснуть обогретым твоим заповедным теплом.

Помню, будто вчера, запах мяты от маминой шали,
И, как зубы ломила порой из колодца вода.
Что поделать, но мы слишком быстро с тобой обветшали,
И ,наверное, в том виноваты не только года.

Знаешь, дом? Мне так часто, в моём одиночестве снится,
Та, простая, как прошлая жизнь, деревенская снедь,
Как, под утро, скрипит у горячей печи половица,
И старается мать котелками потише греметь.

Выпью водки стакан, поминанием прошлому бреду,
И второй, за покойную, тихую, скромную мать.
Я поправлю тебя, старый дом, и уже не уеду,
Но скрипучую - ту половицу, не стану менять.

Нерождённому поэту

Порою стих родится разом:
Встаёт сюжет перед лицом,
И некто тихо шепчет в разум
Четверостишия столбцом

О том, что некогда большая
Жизнь, словно долгий летний зной,
Уже помалому ветшает,
Как домик, выстроенный мной...

Года что пыль, проходят сроки.
За горизонт уйду и я,
Где прочитаю эти строки
С той стороны небытия.

И, растворённый далью дальней,
Безбрежной вечности вассал,
Взглянув на стих из зазеркалья
Пойму — я нечто записал.

Пусть снова жизнь под солнцем длится,
Всё вроде просто, но мудро;...
Из крыльев нерождённой птицы
Уже обласкано перо.

И будет сад в цвету, и лето,
Скамья в задумчивой тиши...
Я в разум новому поэту
Шепну: «Вот это напиши!».

Хранитель ( серия Ангелы)

­­­­­­Снова стихли за дверью заботы дня.
Снова солнце за садом ложится спать.
Тихий ангел, весь белый, как простыня,
Опускается с краешка на кровать.

Он прозрачен и хрупок, но так могуч.
Рядом с ним я, как-будто с травой мешок.
Тянет душу усталую в лунный луч,
Чтобы в ней опечаткой найти грешок.

Да, бывало, пугал я зверей и птиц,
По траве прошлогодней пуская пал.
В книге судеб не мало моих страниц,
Где записано только, что ел и спал.

У окошка ночного пылинок взвесь,
И теней под кроватью неровный слой.
Мой хранитель, я здесь, и таков, как есть.
Может быть, и не добрый, но и не злой.

Нам бы мимо небес, где умы в дыму,
И больных демиургов тяжёлый чад.
Во вселенной есть мир, что не знает тьму.
В нём и я безымянными был зачат.

Жаль, что сам искалечил свою весну.
Жаль, по жизни промчался почти бегом.
Посиди, мой Хранитель, пока усну.
Может свидимся в мире, уже другом