Новые статусы про войну

Сестра милосердия

Сплетались в схватке смерть и жизнь.
Их разделял лишь тонкий волос.
«Держись, мой миленький, держись».
Сквозь дымку сна прорвался голос.

Сквозь пелену страданий, боль,
Что барабанной дробью била
Звучал, как ласковый прибой,
Как шелест листьев сердцу милый.

С трудом, груженые свинцом,
Тяжелые открылись веки.
Сестры усталое лицо.
Мне не забыть его вовеки.

Спокойное, как лик луны.
Во взгляде- нежность, вера, сила.
Глаза - в них блеск морской волны,
Что боль и муки уносила.

Колючий, едкий страх утих.
Застыло время на мгновение.
Я свет надежды видел в них
И обещание спасения.

Похож на горный серпантин,
Ждал путь борьбы к выздоровлению.
В той битве был я не один.
Сестра вела меня с терпением.

Кормила с ложечки, как мать.
Ходить настойчиво учила.
Стихи любила почитать,
Молитвой душу мне лечила.

Своей натруженной рукой,
В мозолях, нежно лба касалась.
И наступал в душе покой.
И снова жизнь светлей казалась.

На жизнь не плакалась она,
Где раны, боль, ожоги, стоны
И ночи долгие без сна.
За нас молилась у иконы.

«Зачем вам госпиталь, война,
Чужие слезы, кровь, мучения?»
«Я поняла, что здесь нужна.
Быть здесь- мое предназначение».

Шли дни, карабкался наверх.
Стали затягиваться раны.
Я был, как оголенный нерв.
Ведь на душе остались шрамы.

Кошмары, взрывы, дым стеной
И перекошенные лица.
«Все будет хорошо, родной.
Пусть отчий дом тебе приснится».

Тех слов душевных эликсир
Ценней лечебного бальзама.
И на коляске я на мир
Теперь смотрел её глазами.

Прошли года. Учусь вновь жить.
Когда душа покой теряет,
«Держись, мой миленький, держись».
Мне ангел снова повторяет.
… показать весь текст …

Апостол

Иконку в карман на руке положил перед боем.
Молитвы слова написал: «Сохрани, Отче наш…»
Спаси, защити! Я на штурм иду вместе с тобою.
И в трудный момент, верю, мне свою руку подашь.

"Опорника" штурм под гремящие взрывов раскаты.
В атаку в цепи я тогда замыкающим шёл.
Как медик, помочь должен раненым нашим солдатам.
Бойцу одному свой последний вколол промедол.

Вдруг мины прилёт. Град осколков вонзается в тело.
На коже рука неживая свисает, как плеть.
Я жгут наложить не могу- безнадежное дело.
А боль так остра, что нет силы и мочи терпеть.

Я долго лежал, издавая щемящие стоны.
На землю из раны текла моей крови река.
Осколок попал в тот карман, где хранилась икона.
И именно там, в месте том, онемела рука.

И помощи ждать от товарищей не было смысла.
Вернуться за мной невозможно- в разгаре был бой.
Покончить с собой- пришли в голову страшные мысли.
Гранату взорвать и прервать эту дикую боль.

Гранату достал из разгрузки, собрав с трудом силы.
Отжаты усы, большой палец засунул в кольцо.
Мне не умирать, а себя убивать страшно было.
Отдергивать стал, глядя смерти грядущей в лицо.

Вдруг острая боль, как игла, большой палец сковала.
Осколок обжег. Я взорвать себя больше не мог.
Всевышнего воля покончить с собой не давала.
Так грех совершить и уйти не позволил мне Бог.

"Апостол, живой?"- Надо мною склонились ребята.
Минут через двадцать пришли, вспоминаю сейчас.
"Братишка, держись". Аккуратно забрали гранату
И все остальные. Меня повезли в медсанчасть.

Был чудом спасён. Путь по жизни нелегкий продолжен.
Чуть в адскую пропасть в бреду не шагнул я тогда.
И понял сейчас, что нести каждый с мужеством должен
Свой крест сквозь ему отведенные Богом года.

… показать весь текст …

Мама, ты не жди моего звонка ...

Мама, ты не жди моего звонка на телефон,
С Небес тебе уже не позвоню.
Ты будешь в Храме слышать колокольный звон,
Ты знай, что это я тебе звоню.

Я знаю, в Храме свечку обнимаешь
И шепчешь, чтоб вернулся я домой.
Но, мама, ты сама об этом знаешь
Что в этой жизни нам не встретиться с тобой.

Мама, ты меня похоронила
А веришь в то, что я вернусь.
Я знаю, ничего ты не забыла,
А я в глазах твою читаю грусть.

Не буду ждать на Небесах тебя, родная,
Поживи на земле и внуков подними!
Я знаю: сильная ты у меня такая.
Мама, ты меня за всё прости!

Прости, что обещал домой вернуться.
Я помню как не отпускала ты меня.
Мне кажется, я сплю и не могу проснуться,
А ты все ждёшь, родная мамочка моя.

За нас все пацаны ответят,
Те, кто остался ещё в живых.
Они фашистов - гадов этих встретят
И отомстят за всех ребят своих!

Мама, я всё вижу, как страдаешь,
Как плачешь в тишине ночной.
Но я тебя люблю, ты это знаешь.
Мы встретимся, но в жизни той, другой.

На Небесах здесь очень хорошо,
Тишина, уют, покой без суеты.
Слегка мне жаль, что быстро всё прошло,
И то, что у иконок плачешь ты.

Не плачь, родная, на могилке у меня,
Не говори, что не должна сыночка пережить.
Ты помни, мама, я люблю тебя,
А ты подольше постарайся жить!

Когда то обнимусь с тобой, родной,
Седые волосы тебе поправлю.
Всё нам давно расписано судьбой.
Во сне твоём я смс тебе отправлю.

К Небесам ты, мама, точно не спеши
Живи, родная! Знаю: тяжело.
А смс-ки мне всегда пиши,
Я их читаю, всем врагам назло!
… показать весь текст …

Красные капли на первом снегу...

Красные капли на белом снегу,
Рана от пули совсем небольшая.
Всё ж подловила меня на бегу,
Но дотянул до переднего края.

Было затишье уже пару дней,
Даже расслабились как-то немного.
А с первым снегом опять подлый змей,
Выполз из сумрака чрева ночного

Хлопьями с неба летит чистый снег,
Тут же краснея и тая от крови.
Бой начинает смертельный разбег,
Но на войне это вовсе не внове.

Взрывами мощными прямо во мгле,
Мир всколыхнула атака злодея.
Ливнями пуль параллельно земле,
Смерть урожай собирает, хмелея.

Вдруг, ненадолго померкло в глазах,
Видимо крови большая потеря.
Но автомат удержал я в руках,
Значит ещё - есть какое-то время.

Было уже всё не раз и не два,
И по заслугам получит вражина.
Бешеным кругом пошла голова,
Тухнет в сознание боя картина.

Красные капли на первом снегу,
Вроде бы рана совсем небольшая.
Всё ж подловила меня на бегу,
Ворога злобного пуля шальная.

2024 г.

Безнадёга

Огорошил конверт казённый.
В нём прислали ей «форму двести»…
Сын причислен там к вознесённым
в мир иной, но с клеймом «безвестно».

Бланк заполнен рукой небрежно.
Сразу видно - насквозь фальшивый.
Жизнь теперь уж не будет прежней.
Так она для себя решила.

Год искала его останки
по тылам в морозилках моргов.
Ей шипели не раз - Отстаньте!..
И от этого было горько.

Госпитальные бюрократы,
безучастность штабная к людям.
Мать любые пробьёт преграды
и отчаиваться не будет.

Наступают в борьбе пределы.
Безнадёга змеёю влезла.
Видно, где-то сыночка тело
в хищной пасти войны исчезло,

как на капли распался иней,
разогретый теплом весенним.
И осталось лишь только имя
да молитвы о воскресении.

Награждён посмертно

А ему не узнать и ему всё-равно,
что зачислен посмертно в Герои.
Жизнь оборвана, будто бы плёнка в кино,
и сейчас его в глину зароют.

Опустили в могилу... И комья земли
заплясали по цинковой крышке.
Тихий голос комдива: - Спасти не смогли...
Ты прости нас, прости нас, братишка!

На подушке из бархата блещет Звезда,
отражая светило в зените.
Он на грудь не наденет её никогда:
может быть, лишь в гравюре гранитной.

Поменять бы случайный высокий почёт
на полвека несбывшейся жизни.
Только смерть открывает погибельный счёт,
забирая сынов у Отчизны.

У полковника в горле застряли слова.
Смог сказать: - И один в поле воин...
Вдруг завыла волчицей бесслёзно вдова,
грянул залп караульного строя.

Дух от хвои в наставшей внезапно тиши
запах водки заглушит привычно
во помин улетевшей на небо души,
там, где нет ни наград, ни отличий.

Наваждение

Он на бруствер упал как подкошенный:
в грудь вошла смертоносная сталь..
Сверху солнце слепящей горошиной
убегало в багровую даль.

Двадцать лет уместились в мгновение
скорых кадров немого кино,
но почудилось прикосновение…
- Это мама… Я рядом, сынок…

Словно в детстве недавнем ладошкою
провела по неслушным вихрам.
- Потерпи, хоть и больно, хороший мой…
И растаяла эхом в горах.

Грохот боя сменился беззвучием,
будто кто-то ослабил тиски.
Влезла смерть пеленою ползучею,
как змея в неживые зрачки.

Мир накрыл безразличия саваном,
но атакам не видно конца.

Где-то жизнь зарождается заново
по вселенским законам Творца…

Как скоро наконец прозреют люди

Как скоро наконец прозреют люди,
Что жизнь даётся им не для того,
Чтоб голову сложить в степном редуте,
Не осознав, зачем и для чего?

Не для того старалась чья-то мама,
Рожая в муках плод своей любви,
Чтобы затем под яркие знамёна
Отдать его под нож слепой войны.

Не для того в дитя вдыхала душу
Божественных сияний красота,
Чтоб пуля-дура — с вылетом наружу —
Вернула бы её на небеса.

И пусть цари, султаны, фараоны
Утонут в своих сладостных речах —
Их дети не отправятся в окопы
Бесславно класть головушки в полях.

Лишь матерям придётся у могилок
Сынов своих отмаливать сердца,
И будут им противны и постылы
Медалей блеск, латуни желтизна...

И будут они плакать у портретов
Сынов своих, ушедших навсегда,
И внуки будут молча ждать ответов,
Смотря на их застывшие глаза.

И вырастут из мальчиков мужчины,
И новый властелин их примет в рать...
И тени будут создавать рябины,
И над могилой будет плакать мать.

Военным врачам

Если в бою не погиб – может кто-то дотащит
до брезентовых стен госпитальной палатки в тылу.
И, возможно, окажутся лишними цинковый ящик
да листок "формы двести" с печатями в нижнем углу.

Тарахтит генератор, дымя острой дизельной гарью.
Свет мигает несносно, в сердцах матерится хирург.
Стало нечем дышать в лазаретном тошнотном кошмаре.
Банки кофе и курева снова не хватит к утру.

По фамилиям галки поставлены в списках счастливцев,
и «трёхстотых» уже распихали во чрева бортов,
но из памяти вырвать нельзя искажённые лица
перебитых мальчишек под белой одеждой бинтов.

Эх, послать бы войну эту нах и не резать по нервам,
да от жуткой работы по-волчьи не выть по ночам.
Только душит солдатиков злая костлявая стерва,
не давая ни шанса на отдых военным врачам.

Грубо требует с них непомерно высокую плату
за победу над смертью, почти ежечасно, война.
И всплакнёт медсестричка в забрызганном кровью халате.
А в суточных сводках не пишут врачей имена...

Примечание автора.
"Форма № 200" - извещение о смерти.
«Трёхсотый» - груз №300 на штабном языке.
Он означает раненых, которых следует перевезти
в стационарный госпиталь после операций,
сделанных в полевых условиях.
… показать весь текст …

Бой местного значения

Смолк автомат и пусты все четыре рожка.
Не откликаются вовсе Толян и Андрюха.
У БТРа не слышно рычанья движка,
а вдалеке борт, охваченный пламенем, рухнул.

Бой беспощадный по нынешним меркам войны.
Ни головы не поднять, ни покинуть укрытье.
Может случиться, что будем мы все спасены,
сжатые обручем жёсткого кровопролитья.

Здесь ощущаешь, как жизнь человечья хрупка.
Словно идешь без страховки над пропастью чёрной.
Честь умереть за Отчизну всегда высока,
как и остаться в когорте героев почётных.

Скрылось всё лучшее в омуте прожитых дней.
След на земле, что оставлен тобою - ничтожен.
Если нащупаешь выход в безбрежном огне,
значит, считай, что отмечен знамением божьим.

Стихли разрывы и с севера рваный туман
начисто скрыл перемолотый ад заварухи.
Крестик нательный целую - он мой талисман.
Может быть всё-таки живы Толян и Андрюха?

Еле ползу и на бруствере вижу тела.
Перевернул, но встречаюсь со взглядом стеклянным.
Это Андрюха… Душа в небеса вознеслась.
Рядом лежит, что осталось от друга Толяна.

Я зарыдал как немой, но в молочную взвесь
канул мой хрип, словно что-то случилось со слухом.
Завтра, как хищная птица, прискорбная весть
исполосует всех ждущих Толяна с Андрюхой…
… показать весь текст …

Всегда есть деньги для войны. Но никогда нет денег на мир и на людей.

Идут ребята на войну!

Так хорошо, когда повсюду мир!
Когда все могут ночью спать спокойно,
Когда все люди ценят каждый миг
И все живут красиво и достойно.

Вот жаль, что мир бывает не всегда,
Бывает, рвутся бомбы и снаряды,
И люди погибают иногда,
И больше не пройдут с тобою рядом.

Идут опять ребята на войну,
Идут вперёд без страха и упрека,
Чтоб отстоять наш мир, свою страну,
За право жить, за Родину, за Бога!

Нам так немного надо, чтобы жить!
Ни денег нам не нужно, ни богатства,
Нам нужно только лишь желанье жить,
А жизнь, уже, поверьте, это счастье!

Вот только счастье надо отстоять!
Чтобы никто не смог его разрушить,
Чтобы никто не смог у нас отнять
Ни счастье - жизнь саму, ни наши души.

Идут опять ребята на войну,
Идут вперёд без страха и упрека,
Чтоб отстоять наш мир, свою страну,
За право жить, за Родину, за Бога!

Помним...

Сколько смерти вокруг! Что ни час – некролог!
И уходят, красивые, сильные люди.
Каждый жить бы, наверно, лет сто ещё мог
Только смерть рассудила, что жизни не будет…
Ходит баба с косой, ей на всех наплевать,
Выбирает всегда только лучших из лучших,
Даже час назначает, когда умирать,
Невзирая на слёзы и стоны живущих.
Оправдать её значит, наверно, принять,
Только смерь – это лишь непосильное горе.
Сколько можно любимых и близких терять!
Их бы просто обнять, окружить их любовью…
Где война – там и смерть, и никак без неё!
Как бы мы не старались, но смерть неизбежна.
И летает над полем войны вороньё,
Разгоняя не тучи – любовь и надежду.
С нами Бог, он поможет нам всех победить,
Он поможет нам выстоять в решающей битве,
А погибших мы просто не сможем забыть,
Вспоминая их с болью в безмолвной молитве.

Война — время новых героев. новых побед и подвигов на фронте и в тылу.

На войне есть победители или побеждённые.
На войне выражение «выиграть» недопустимо.

Подвиг дедов повторяя…

Мы будем помнить через много лет
Снарядов вой и грохот канонады:
Война в судьбе оставила свой след,
И не ушла, она всё время рядом.
В любой семье, какую ни возьми
Где дед погиб, где сыновья погибли,
Законы жизни пишутся людьми,
Чтоб символ этой жизни был незыблем.
Они сумели Землю отстоять,
Сейчас мы подвиг дедов повторяем,
И мы сумеем тоже устоять,
Отчизну от врагов освобождая.
Мы выстоим, ведь деды-то смогли,
Фашизм проклятый одолеть сумели,
Чтоб жили люди в счастье и любви,
И мы сейчас почти уже у цели.
Года пройдут, и будем вспоминать
Всех тех, кто навсегда остался молод,
Чтоб вечно помнили, не смея забывать
Всех тех, кто нам невероятно дорог!
Герои все, кто голову сложил
На поле боя за свою Отчизну,
Кто преданно и доблестно служил,
Не сдав страну проклятому фашизму.

Старики

Старинный домик со сверчками,
Совок и веник у печи,
Осенний сон над стариками
Плывёт в ночи, плывёт в ночи.

Ночник мерцает еле - еле,
Вздыхает тяжко старый дом,
Спят старики в одной постели,
Быть может видят общий сон?

Как он приехал в сорок пятом.
Ах соловьи, цветы, весна,
И у околицы солдата
Встречала именно она.

Потом застолье, руки в тесте
И зависть баб и ночи сласть,
И долгий путь по жизни вместе,
Ведь дождалась, ведь дождалась.

Храни же ночь, баюкай старость,
Укрой периной облаков.
Так мало их у нас осталось,
Войну прошедших стариков.

Неизвестный солдат

Как грохотало здесь прошедшей ночью!
Гроза срывала на лесочке злость.
В корнях у вяза вымыло из почвы
Берцовую обломанную кость.

Красиво древо, будто бы из сказки
И возраст вяза зрячим не вопрос.
Он в ободке давно истлевшей каски,
Как в поясе заржавленном пророс.

Ещё не весь лесок в листве зелёной.
Не всё проснулось в медленной весне.
Лежит в земле солдат без медальона.
Таких погибло много на войне.

Здесь озерко и листьев прелых ворох,
Но было время дым стоял стеной
И смерть мешала: жизнь, железо, порох -
В отравленный, но всё же перегной.

Сегодня тишина в святую дату
И ландышей у дерева не счесть.
Над озерком-воронкой прах солдата,
Благодаря которому я есть.

Бабушка и внучка

Сирена местность оглушила:
Дома, площадку для детей.
И внучку бабушка схватила,
И побежала вместе с ней.

Ракеты в небе зашипели,
И грянул гром, но без дождя.
Как ноги бабушки летели,
И мысль одна — спасти дитя.

Ещё одна ракета сбита,
Сирена воет будто зверь.
Вот чей-то дом, но… в нём закрыта
На все запоры мира дверь.

И встав под серою стеною…
Нет, ничего святее нет!
Закрыла бабушка собою
Родную внучку от ракет.

От тех ракет остались тучки,
Сирены сгинули вдали.
Подружки — бабушка и внучка,
Домой, за руки взявшись, шли.

Фашизму нет!

Фашизму нет! Живём не для того,
Чтоб предавать своих отцов и дедов,
Мы остановим мировое зло,
Дадим им «Посейдончика» отведать.
Нас много! Если встанем, как один:
Стана не хуже стен из монолита!
Все вместе этот мир освободим
Без лишних слов, возни и волокиты!
Ведь вместе мы сильнее во сто крат
Злодеев, не дающих жить спокойно.
Нас много, мы живём не для наград,
И мы хотим, чтоб Русь жила достойно!
И пусть злодеи, кто на нас шипит,
Кто ядом брызжет, нас вовсю пугает,
Тот завтра сам надолго замолчит,
Хоть сам того, наверно, не желает.
Фашизму нет! Мы встанем, как один
И не допустим, чтобы он остался!
Его мы непременно победим,
Каким бы он всесильным не казался!

Как страшно жить, когда идёт война!

Как страшно жить, когда идёт война!
Она так много жизней оборвала…
Так много людям горя принесла,
А ведь кому-то кажется, что мало…
Наверное, тот сам не испытал,
Не слышал визга пуль над головою,
И даже книг об этом не читал,
Про тех, кто выжил бок о бок с войною…
И вот, бравадой мучаясь своей,
Сейчас опять вовсю с войной играют,
Не жаль им не себя и ни людей,
Они во всё без устали стреляют…
Но час наступит, и они поймут,
Но только, может быть, чрезмерно поздно:
Нельзя играть в смертельную игру,
У игр таких последствия серьёзны!
Порой не вредно книги почитать
О том, как жизнь не раз напоминала,
Что жизнь дана, чтоб жить, любить, мечтать,
Война же столько жизней растоптала…

Последний вальс

Он здесь совсем один. Последняя граната.
Лежит у ног пустой, уставший автомат.
Закончена судьба пацанчика-солдата,
Того, что стал за всех, за взрослых виноват.

А дома мама ждёт, запрятав в сердце стоны,
И бабушка не спит ночами у окна.
Но карканье с утра послышалось вороны,
Ой, не к добру, видать, раскаркалась она.

Горит в груди огонь и рана пузырится,
И мысли в голове нелепые сейчас.
И не понять: то явь, иль может это снится -
Он маму пригласил на свой последний вальс.

И подошла к нему в нарядном платье белом,
С улыбкой на лице, его родная мать.
Каким же он себе казался неумелым -
Не дала раны боль ему дотанцевать.

Он с мамой говорил так ласково, так нежно,
Хрипели из груди надежды и мечты...
И красные цвели на платье белоснежном
Подаренные ей сыновние цветы.

Последний вальс кружил над раненой планетой.
Чужие голоса и... сорвана чека.
И взмыла ввысь душа пылающей кометой
Геройского бойца, простого паренька.

Как на холсте, в тиши стелилась панорама,
А высоко над ней светилась бирюза.
И на губах его застыло слово "мама",
И тёплый поцелуй закрыл его глаза.
… показать весь текст …

На снегу...

На снегу как рябины расклёванной след
Эта новая боль человечья...
Сколько душам ещё сотрясаться от бед
И за вечный покой ставить свечи?
Не оставь нас Господь, сохрани, помоги!
Дышат правдой угрюмые лица...
Жаль... не учат историю наши враги,
А ведь ей суждено повториться!

23.02.2024 г.

Повязки из маминой простыни

Тебя не хватает здесь, Господи!
Подвал не греет свечка последняя.
Нет смирения, покорности, кротости,
Только правда и есть восьмилетняя.

Цветом алым и в грязь опорочены
Повязки белые из маминой простыни.
И только слышится робко сквозь очередь -
Спаси и помилуй нас, Господи!

Мама, я вернусь...

В этот год лютовала бессрочно зима,
Не давая совсем послабления нервам.
Он в окопе промёрзшем один ночевал,
Исчерпав изнемогшего тела резервы.

Снова мама, рыдая, просила во сне:
- Продержись , мой родной, вера - неубиенна...
Звуки фронта смещались к другой стороне,
Значит, скоро подмога придёт непременно.

Громыхал в отдалении яростный бой...
Как хотелось дождаться обычного снега,
Перемешанной с грязью живою водой
Насладиться, готовясь к тревогам ночлега.

Боль сжимала виски, словно бешеный спрут ,
В забытьи причитала с молитвою мама:
- Дотяни до момента, как наши придут,
И цепляйся за время, сыночек, упрямо!

Вытекала сквозь рану по капельке жизнь
...Над лицом наклонился парнишка тщедушный:
- Эй, браток, раз дождался, теперь-то держись!
Мы дотащим, крепись, волноваться не нужно.

И очнувшись в палате, почти что без сил,
Дорожил той минутой, как главным богатством -
Ведь ему Новый год просто жизнь подарил,
В камуфляжной обёртке солдатского братства...

Конец большой и Великой войны

Храбрый день наступит он у нас сегодня!
Это праздник не простой! Это праздник Великой войны
В этот праздник с мы ложим цветы с душой.
Прямо на колени, мы садимся,
И хотим вам сказать:Спасибо всем вы добрые люди!
Не жалея себя вы пошли защищать нас спиной
Вас немец душил! Вас немец стрелял!
Но вы до последнего стояли и давали отпор!
При этом защищая жену свою сына и дочь а самое
Главное это родину русскую. Все это ради победы!!!
Но вы не сдавались и стояли как крепкий гранит!
Вы выиграли это победу но мало кто вернулся живой...

Шанс ПОЗНАТЬ МИР.

... Где дети играют в... Детей?
Где дети играют во взрослых?
В Род. Доме для новых идей?
Где зло? Где добро?
Где всё просто?

Актёры играют в людей.
Во всё окружение мира.
В героев, в богов, в сволочей.
В бильярд и в забытых кумиров.

У "властных" Девиз:"Отбери! "
И :"Бить по мишеням, как в тире! "
Удачно "играют" в войну...
Кто в штацком и те, кто в мундире.

Реально потомки людей
Играют в потомков подонков!
С азартом! В рвачей, палачей,
Весь мир разбивая в осколки!
...........
У детства нет полу тонов
*Цветочки* играют в... Родителей...
Пока лучезарны, светлы,
Как маковки храмов в обители.

1 в. Пусть взрослые станут детьми...
2 в. Пусть взрослые станут Людьми...

Я такой же, как он. Он такой же, как я. (Донбасс война)

Я такой же, как все. Я не трус, не герой,
Но, как многие, встал за Отчизну горой,
Невпервой лихолет нам ли горя не знать
Распрощался с семьёй и ушёл воевать
Там крестили меня позывным «старорус»,
Там славянскую кровь я отведал на вкус

Я бывал взаперти, воевал, бичевал
Был на фронте бойцом, а в быту хулиган
Я по жизни ходил, будто винт по резьбе,
Но такого, как там, я не видел нигде,
Там вояки-шуты на кол вздёрнули честь,
Там растоптанный мир невозможно воскресть

Вот мой краткий рассказ - взвод попал в переплёт,
К небу рвалась земля, за прилётом прилёт
Я в окопе молясь, целовал медный крест
Вот тогда и смекнул — не бывает чудес
Бились в прах, но рубеж мы сдержать не смогли,
Так в горящей степи все друзья полегли

Я один, вдруг, сквозь дым катит вражеский танк
Башня в клятых крестах, растризубленный флаг
Всё ему нипочём, на меня буром прёт,
И поди разбери кто кого приберёт?
На плечо рпг — за своих баш на баш
И развенчанный танк полетел в раскардаш

Он скрипел и пылал, как полено в печи
Я до рвоты орал — Чтоб тебя, получи
За упрямый Донбасс, за детишек и вдов,
За пролитую кровь и руины домов
Полной грудью вдыхал неуёмную месть
Ведь с неё, как с иглы — тихой сапай не слезть

Вдруг крутой наворот, кто-то рысью ко мне,
Подскочил и прижал ствол к моей голове
Чёрт тебя подери, ты откуда «дружок»?
И в ушах зазвенел мой последний звонок
Ствол скользнул по плечу, хрипло лязгнул затвор
И пронырливый враг вынес мне приговор

Мне бы с ходу ему нож под рёбра впихнуть
Не успел, девять грамм жадно впились мне в грудь
Ловко красил свинец тельник бурым пятном,
А бессильная злость лезла в глотку комком
На войне, как везде — самородный отбор
Кто успел, тот и съел - смерть в бою не позор

Враг устало присел, балаклаву стянул
На добытый трофей исподлобья взглянул
Замотал головой, что-то стало с ним вдруг
Побледнел и спросил — Это ты, старый друг?
Стиснув волю в кулак и от боли кряхтя
Я ему прошипел — Сто пудов — это я

Я глядел на него и не верил глазам
Я прошёл вместе с ним ВДВ и Афган
Всюду в паре дрались — смерти глядючи в пасть,
А теперь мы враги... как же так, твою мать
Мы за дружбу не раз пили с горла вино
И клялись на крови быть во всём заодно

Он с налёту ко мне, крикнул — Зёма- держись
В двух верстах медсанбат — доползём, не боись
Вся и всех матеря рвал зубами бинты
И орал мне в лицо — Не сдавайся, дыши
Он пытался шутить — Вытри сопли браток,
Но сдержать не сумел слёз невинных поток

Он упрямо гвоздил - Не беда, будешь цел,
Но какой-то «олень» взял его на прицел
Заметалась по лбу струйка алой змеёй
И свалился мой друг поравнявшись с землёй
В тот же миг понял я в лучший мир уходя
Я такой же, как он. Он такой же, как я

Он прижался ко мне до костей, до корней
Однородная кровь нас сцепила, как клей
Чёрным саваном дым крыл от темя до пят
И светились вокруг лица павших ребят
Взгляд упёрся во взгляд и под тяжестью век
Мы закрыли глаза и уснули на век
… показать весь текст …

Шахматная сказка

Жил офицер - сторонник чести;
о нём скажу без всякой лести:
вам благородней не сыскать
и то, в расчёт коль сказки брать.

Мундир всегда на нём отглажен,
шеврон, погоны, аксельбант...
Солдатом он прослыл отважным,
и на балах он видный франт.

Друзья прозвали "трижды белым" -
он в белой армии служил,
по полю белому ходил,
душою был он чище мела.

В бою проворней вОйна нет,
а в танце двигался он плавно;
чтил с детства светский этикет,
был офицером с буквы главной.

Хотя бухтели мастера:
"Не офицер, мол, это слон..."
На то не обижался он,
всё это жизни мишура.


*

В то время шла война лихая.
Как к Богу в гости, в бой он шёл.
А меж боями отдыхая,
романы с барышнями вёл.

Вот накануне страшной битвы,
когда в полках слышны молитвы,
герой мой выглядел достойно, -
гулял под небом преспокойно.

Холмами шёл по бездорожью,
в низине тропкою кривой,
близ деревушки - полем-рожью,
да как-то в лес, само собой.

Уж время заполночь. Бредёт
он берегом лесной речушки.
В кустах мелькнула тень девчушки.
Мой "трижды белый" тихо ждёт.

Не девочка - краса-девица
пред ним предстала в цвете лет.
Взгляд отвести желанья нет,
персты ко лбу - перекреститься.

Та лёгкой поступью идёт,
как лебедь белая плывёт,
чуть жив солдат, увидел он
младого тела эталон.

Одежды сбросила и плечи,
под лунным светом глаз слепят.
Она идёт купаться к речке,
не зная, что за ней следят.

Тиха вода, безмолвен лес,
на небе месяц - жёлтый рог,
и даже ангел бы с небес
желанья побороть не смог.

Плескаясь в заводи, девица
довольно нежилась водой,
а мой лазутчик удалой,
готовый в пору утопиться,

выходит к ней он повиниться
за то, что зрел исподтишка
на то, что спрятала река,
чуть только смей он появиться.

И бравый, храбрый офицер,
как провинившийся мальчишка
за ней бежит, смущённый слишком...
На этот раз подвёл прицел.

Её догнал уж у опушки,
желал смиренно разузнать -
где он найдёт свою подружку
и как при встрече называть.

Солдат, в боях неуязвимый,
тут взглядом девы был сражён,
забыл вопрос необходимый.
Ежу понятно - он влюблён.

Мне вам не нужно объяснять,
что сон прошёл той ночью мимо;
пред боем спать необходимо,
да где ему теперь понять.


*

С утра, туман рассеяв рано,
своею дробью барабаны,
под стяги выстроив полки,
зовут примкнуть к стволам штыки.

Бойцы несметной белой силы
готовы в бой и видят тут
не то, как будут рыть могилы,
а то, как чёрные падут.

Все на лице с кривой усмешкой
презрят тьму чёрных издаля;
всяк знает, до последней пешки -
пленит он лично короля.

Герой мой, бледный, будто стенка,
смахнув с клинка следы росы,
с лицом угрюмым встал в шеренгу,
невмочь забыть тех глаз красы.


*

Вот пушки выплюнули дым,
на битву всех благословляя.
Два войска только разделяют
всего сто ярдов с небольшим.

По правилам - шанс первый белым.
И королевских пешек полк
на Е-4 марш-бросок
традиционно сделал смело.

И завязалася резня:
повсюду крики, стоны, вопли...
Пехота с флангов жмёт коня...
На всех давно мундиры взмокли.

Ладья с резерва введена,
повсюду дым мешает драться.
Стратегия у всех одна -
не дать врагу рокироваться.

Картечь визжит, плоть разрывает.
Второй пехотный полк разбит.
Стоит задачею гамбит,
а значит души не считают.

Крича, потея, бьют и рвут
друг дружку смелые ребятки.
У страха тут сверкают пятки
и жалости не место тут.

Ты должен быть в убийстве спец,
проткнуть врага штыком - привычка.
Ура! Банзай! Сарынь на кичку!
Как больно, мама! Всё, (зве)здец!

За око - око, зуб за зуб!
Тел горы выросли буквально,
свинцом напичкан каждый труп...
Гамбит разыгран идеально.

Салат из плоти и металла…
Средь суеты людской, устало,
спустясь с небес на поля твердь,
с косой уныло бродит смерть.


*

Но я слежу за "трижды белым".
Разбит висок, в крови нога.
Манёвром он проник умелым
диагональю в стан врага.

Забыв о том, что сам в капкане,
о славе Господа моля,
не жаждет встретить в этом стане
беспомощного короля.

Его мечта с ладьёй сразиться,
иль с офицером и конём,
пусть нападают хоть втроём,
их он заставит удивиться.

Спина мелькнула за шатром,
в мозгу прошёл догадки гром:
так это ж чёрный ферзь спиной,
на поле белом - значит мой.

Об этом даже не мечтал,
но в спину бить его не стал,
и подойдя к нему вплотной,
позвал его на честный бой.

Ферзь обернулся. Боже правый!
Тебя об этом не просил.
И офицер мой, воин бравый,
покорно саблю опустил.

Стоит он перед тою девой,
не то герой он, не то шут,
ведь в узком круге королевой
любители ферзя зовут.

И снова взглядом он контужен,
награды, слава - разом в тлен.
Хотел её назваться мужем,
не так мечтал ей сдаться в плен.

Губу до крови прокусить?
Завыть в бессилии и злобе?
Ведь он обязан прострелить
немедля грудь своей зазнобе.

В пучине глаз вторично тонет.
Он за ночь прОжил с ней сто лет;
теперь пред смертью счастлив воин,
так и не вынув пистолет.

Боится он её спугнуть,
хотя его куплеты спеты -
в руках её по пистолету,
стволы ему упёрлись в грудь.

Он шаг навстречу, всё равно
не быть им вместе нощно-денно.
Она - назад шаг, заодно
курки спустив одновременно.

Одно колено приклонил,
он, словно статуя застыл,
зиянье ран прикрыл рукой,
в глазах смиренье и покой.

И захлебнувшись в горле кровью,
уже сомкнув невольно веки,
из бледных сил повёл он бровью:
"Одну тебя люблю навеки!"

Услышав выстрелы, подмога
ферзю на выручку спешит.
В шатёр вбегают - ни души,
лишь королева у порога

склонилась перед офицером,
хотя и мёртвым, всё же белым,
навзрыд рыдает, всё кляня:
"Любимый, не бросай меня!"

Рукой скользнувши в свой сапог,
достала спрятанный клинок,
не дав свидетелям моргнуть,
себя ударила им в грудь.


*

Их лишь под утро выносили,
полки в кортеж - вместо родни,
в одной могиле хоронили,
где до сих пор и спят они.

Душа болит и сердце стонет...
Никто сейчас уже не помнит,
кто взял победу в той войне,
да это и не важно мне.


*

Хоть я не Пушкин, не Шекспир,
спаси господь, не претендую.
Стара история, как Мир.
Я вам всего лишь повествую.
… показать весь текст …

Собака-мина

Посвящается противотанковым собакам.

К хозяину нежно пёс
Прижался, взглянув в глаза.
По коже бежал мороз.
Текла по щеке слеза.

-Как тяжко, поверь, нести
Мне ношу, что в пору выть.
Тебя не могу, прости,
Я в сердце своё пустить.

Ах, если б могло оно
Сейчас превратиться в лёд.
Бой, гарь и в глазах темно.
В соседний окоп прилёт.

Тебя научил я сам
Бросаться под танк, Топаз.
Должны дать отпор врагам.
Что делать? Война. Приказ.

Тебя я дрессировал,
Макет прикреплял к спине,
И пищу всегда давал
Из танка, где люк на дне,

Чтоб бронемашины рёв
Тебя не пугал ничуть,
Чтоб с миной ты был готов
Бесстрашно под танк нырнуть.

Любовь к тебе, друг, всегда
Старался я заглушить.
Ты верил мне. В том беда.
И с этим мне дальше жить.

Какая же это боль!
Словами не передать.
Как будто на рану соль.
Я должен тебя предать.

И тут затряслась под ним
Земли раскалённой твердь.
Ведь друга, кто был любим,
Он сам отправлял на смерть.

И слёзы рекой лились.
Взрыв танка, и в небеса,
Как раненый голубь, ввысь
Душа полетела пса.