Новые стихи на 15.09.2025 - Страница 870

Ужель пришла зима?

Спустился ветер с гор в осеннюю долину,
Принёс пушистый снег и сбросил с высоты,
Укрыла пелена траву, цветы и глину
И кружевом легла на голые кусты.
Ужель пришла зима, правительницей смелой,
И с лёгкостью взяла правления бразды,
И будет до весны земля периной белой,
Красу озёр и рек сковав надолго в льды?

Но тонкая вуаль миражна и прозрачна —
От солнечных лучей исчезнет пелена,
Опять осенний вид начнёт смотреться мрачно,
Уж лучше бы легла надёжнее она….

Молитва от депрессии

Удивляюсь безграничному терпенью.
Я страдаю больше многих, но живу.
Эти муки, это горе, это бремя…
Эта слабость и во сне, и наяву.

Боже, дай возможность справиться мне с этим
И верни желанье действовать и жить!
Помоги раскрыть мне радости секреты!
Помоги мне научиться вновь любить!

Сложности

Я сложный человек, меня не понимают.
И все считают глупой.
А вправду-то никто не знает,
Какие мысли у меня бывают.

Я сложный человек, меня никто не знает,
Мне трудно находится в толпе.
Когда в груди кровью обливается,
Хочется плакать с собой наедине.

Не так уж просто улыбаться через слезы,
И по ночам грустить в подушку,
В себе намного лучше мне остаться,
И засыпать прижавшись к любимой игрушке.

Соединение любви

Шлифуя друг друга телами своими
Себя заряжаем мы, как конденсатор,
А губы - анодные наши зажимы,
Разъём папа-мама - любви трансформатор.

При соединеньи волнуется кровь
И сердце стучит запуская всю схему.
Исправная цепь порождает любовь
Питая собою двойную систему.

В умелых руках всё работает чётко,
Будь слесарем жизни своей ученик,
Тогда не разрушаться чувства наводкой,
И не заведут отношенья в тупик.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь. 2013

Осенние пташки

На плечах берёзки стайка веселит,
По душе неброский воробьишек вид.
Прыгают по веткам, только без листвы,
Проводили лето, ждут теперь зимы.

То дожди, то ветер, стало холодней,
Высохли травинки на землице всей.
Не согреют пташек голые стволы,
И они резвятся в дебрях наготы.

Корма им подкину, пусть себе клюют,
Всё же с ними в зиму маленький уют.
Я их только вижу, сразу крошки счастья
В душу проникают мне среди ненастья.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь. 2013

Подружкина трагикомедия

«Безмерно тяжелы минуты расставанья,
И кажется порой, что это навсегда…
Признайся, милый, нет на это основанья,
Разлука без причин обоим нам чужда.
Не молви, дорогой, о доброй благоверной,
Не любишь ты её, ты знаешь правду сам,
Не будешь никогда любим супругой скверной,
Расписана женой жизнь мужа по часам!
Напрасно говоришь, что нет её милее –
Распутницу твою нельзя сравнить со мной!
Не бойся стать, храбрец, в любви ещё смелее,
Нас не узрит никто за прочною стеной!
Мне щедро подари чудесные минуты,
Со страстью обними чарующую стать!
Моя любовь крепка, как мощные редуты,
И лучшего тебе с другою не видать!»

Так думала сказать подруга дней суровых
Возлюбленному в час, когда тот уходил,
Да только не смогла найти речей готовых,
«Иди!» лишь изрекла, упав на пол без сил.

Русская тройка

Тройка мчится в чистом поле.
Рысью скачет коренник.
Пристяжные ищут волю,
только шанс их невелик.

Ветер рьяно выбивает
снежный вихрь из-под саней.
Колокольчик задирает,
тот играет веселей.

Сколько силы в русской тройке,
сколько стати в лошадях.
Не жалей ямщик постромки
и полозья на санях.

Дай свободою напиться,
ты же сам о ней мечтал.
И несется тройка – птица
в голубеющую даль.

Пленительное танго

Ворвалась музыка пленительного танго.
Во мне вскипела кровь ретивого мустанга.
Я поспешил раскрыть объятья милой деве
и ощутил биенье страсти в юном теле.

Мы закружились по лощеному паркету.
Я отошел совсем чуть-чуть от этикета.
Прониклись нежностью мои шальные пальцы,
исполнив танец шаловливого скитальца.

Огнем желанья полыхнули ваши щеки.
И стало близким то, что виделось далеким.
Когда последние аккорды прозвучали,
мы огласили мир о сказочном начале.

Основано на реальных событиях

Жили были 2 супруга
Не любили они друг друга
Ее муж был сам богатый
Мерседес у него был
А она была красоткой
Злобною как крокодил.
Развестись тут невозможно
За разводом нищета
Но решить проблему можно
План коварный был тогда.
Пригласивши проститутку
Жена хлороформ взяла
Усыпила за минуту
И несчастную сожгла
Вендель вендель вендель ду
Заживо горит в аду
Вендель вендель вендель ду
Заживо горит в аду.
После того жена скрылась
Муж идет к себе домой
Тут милиция в подъезде
кричит мужу А ну стой.
Отвезли труп в отделенье
Труп любовник опознал
Придъявили обвинение
10 лет тюрьмы суд дал.
Вендель вендель вендель ду
10 лет сидеть в аду
Вендель вендель вендель ду
10 лет сидеть в аду
10 лет в тюрьме ужасных
10 лет не видив свет
Муж прожил и вот однажды
Кончились те 10 лет.
Он вернулся на свободу
едет он к себе домой.
Сидя в поезде спокойно
Видит он жену живой!!!
Знал он что за преступление
двоих сроков не дадут
И тогда он в иступлении
Заорал "тебе капут"
Он стащил ее с перрона
и повел в ближайший лес
Разгорелся костер адский
Высотой аж до небес.
Вендель вендель вендель ду
ЗА свой грех горит в аду
Вендель вендель вендель ду
За свой грех горит в аду!
… показать весь текст …

Они считали, что его спасают

Он был веселым, озорным мальчишкой.
Гонял с друзьями наперегонки,
О нем родители заботились не слишком,
Но он был счастлив, будто вопреки.

Придя домой, уставшим и голодным,
Он чаще видел в кухне на столе,
Не ужин разогретый, а бутылки,
И маму с папой пьяных, во хмеле.

Но он не знал, как нужно по-другому,
Он их всем сердцем искренне любил,
Привычно он искал еду по дому,
А не найдя, рожки себе варил.

А у друзей, менялись телефоны,
Компьютеры стояли по домам,
А наш мальчишка вновь бежал по склону,
Где целый мир спешил к его ногам.

Бежал туда с распахнутым сердечком,
Где все его от тропки до небес,
И луг зеленый и овраг и речка,
И, полный ягод на опушке лес.

А в спину сердобольные соседки,
Судачили: «несчастное дитя!»
И угощали иногда конфеткой
И, собирались сообщить властям.

А как то собрались и сообщили.
Приехали с проверкою с утра,
Родителей во многом обличили
И мальчика машина увезла…

Они считали, что его спасают,
Везли туда, где кормят хорошо,
Где часто моют, чисто одевают,
Где безопасно, тихо и тепло.

А он понять не мог, что происходит!
Смотрел испуганно в открытое окно,
Все убегало вдаль: тропинка, речка…
И счастье убегало от него.

А мама с папой не смогли подняться
От пьяного угара бормоча,
Не кинулись кричать, сопротивляться,
К себе прижать любимое дитя.

На новом месте все было чужое,
Но наш мальчишка не привык хандрить,
Он так старался не поддаться горю
Пытался с детворой по говорить.

Нашел друзей, чтоб не грустить в разлуке
И только было парню невдомек,
Откуда столько боли, столько муки
И страха в их глазах, понять не мог.

Но вот, однажды, как то ночью, сонный,
Он тихо вышел в кухню, чтоб попить,
Подростки, взрослые уже, вдруг обступили,
Мелькнуло у мальчонки «будут бить…».

Он был готов и к синякам и к крови,
Он рос на улице, был смелым пацаном,
Но он не знал, что есть больнее боли,
То, что творилось в детском доме том.

От отвращения, от стыда, от злости
Сознание не знало где спастись,
Окно мерцало, как к спасенью мостик
Ему б в окошко, птицей унестись.

Гром грянул, волком взвыли ветры
И море слез обрушилось с небес,
И в ужасе заламывали ветки
Березы матушки, гудел в безумие лес.

Они его любили, как умели,
Они его хранили, как могли,
Они всегда ему добра хотели,
Но от людей его не сберегли.

Навстречу взгляду, полному слезами,
Навстречу ужасу, застывшему в глазах
В его защиту молнии сверкали,
Кляня людей, обрушивая страх.

Они смогли, они остановили
Стекло разбилось, свору напугав,
Влетели листья тихо покружили,
К ногам мальчонки ласково упав.

Но взгляд потух, на мир не глядя больше
Ушел в себя, чтоб не сойти с ума.
Хвалили няньки, что покладистый, хороший.
Они ведь не заглядывали в глаза.

Они считали, что его спасают,
Везли туда, где кормят хорошо,
Где часто моют, чисто одевают,
Где безопасно, тихо и тепло…
… показать весь текст …

В фантазиях нельзя беспечно жить,
Мы отдаляемся от мира.
Ведь можно жить, любить, дружить
И не искать себе кумиров...

Как образы фантазий представлять,
Они реальны в сновидениях.
Но это жизнь - нельзя лишь спать
Не ожидая пробуждения.

Моменты трудные бывают
И жизнь - сплошное испытание.
Но это только укрепляет
И дух, и тело, и сознание.

Я не люблю, когда играют,
Когда ткут сети из интриг,
Когда неискренне лобзают,
Готовя душу на постриг…

Когда смолою заливают
Живое сердце, что в груди,
Трепещет пойманною птицей
И жаждет капельку любви…

Когда вам мило шлют улыбку,
Держа в кармане острый нож,
Когда клянутся в дружбе вечной
И продают вас не за грош…

Я не люблю, когда играют…
Интриги за спиной плетут…
И за иных все лучше знают…
Я не люблю… Когда мне лгут…

Жить нужно ради тех

Людская мудрость истины хранит,
Но только ей немногие послушны:
«Жить нужно ради тех, кто любит нас,
А не для тех, кому мы равнодушны».

Такую фразу слышала не раз,
Но до конца тех слов не понимала…
Теперь согласна с женщиной одной,
Которая тогда её сказала.

«Жить нужно ради тех, кто любит нас»,
Не надо душу разрывать на части
И греть того, кому мы не нужны,
Паля костёр своей любви и страсти.

Вы не согреете своим огнём того,
Кому тепло без вас… И не старайтесь.
Но безответно любящего вас,
Счастливым сделать, все-же попытайтесь …

«Христос воскрес!» – вокруг все говорят;
«Воистину!» – в ответ все отвечают.
И ты слова те многократно повторял,
Но лично для тебя что это означает?

Ты пережил ли все события тех дней?
Когда народ в Иерусалиме
Распял Христа – Спасителя людей;
Творца всего ко древу пригвоздили.

Ты плакал ли от жалости к Нему
И от сознанья своего бессилья:
Ну, как же так, зачем и почему
Злодеи те Безвинного казнили?!

Ты мысленно присутствовал ли там
И ощущал ли ты свою причастность?
Стоял ли ты поодаль от Креста
И косвенно в том принимал участье?

С Марией утром рано шел ли ты
К гробнице по дорожкам сада?
И Ангела слова услышал ли
«Господь воскрес! Рыдать не надо!»

И волны радости омыли ли тебя,
И ощутил ли ты восторг и изумленье,
Когда Иисус, живой, как и всегда,
Ученикам явился в подтвержденье?

И в сердце эта истина жива ль?
И встречи ждешь ли с Ним
В положенное время?
И дали ль плод великие слова

«Христос воскрес!»
Как вечной жизни семя?
Но если нет, спеши скорей к Нему!
Он жив и ждет тебя сегодня.

Оставь грехи свои, неверья тьму,
От смерти лишь в Христе свобода!
… показать весь текст …

Ты умер между Небом и Землей,
И Крест для нас - как мост с Земли на Небо.
Ты стал для нас, Господь, живой водой
И насыщаешь души наши хлебом.

Путь к Небесам - лишь через этот мост,
Лишь через этот Крест святой Голгофский.
Путь, истина и жизнь - лишь Ты, Христос,
И нет серьезней этого вопроса.

И то, что на Кресте произошло тогда,
Что там по воле Божией случилось,
В одном лишь слове, сказанном с Креста,
В коротком слове Господа:

Свершилось то, что важно так для нас:
Прекрасный Божий план осуществился!
Христос Своею жертвою нас спас,
И в Небеса всем людям путь открылся.

Понятно для тебя и для меня.
Но как же много их еще - несчастных,
Что бродят по земле, средь бела дня
Не видящих, где истинное счастье.

Но чтобы все всходили по мосту,
Нам дал Господь такое порученье:
Направить их к Голгофскому Кресту
И в мир нести Христа ученье.

Господь, наверно, хочет неспроста
Нас видеть указателем в дороге
Для тех, кто в мире гибнет без Христа,
Чтоб находили люди счастье в Боге!

Люди забыли величие Бога
Дивной прекрасной вселенной Творца,
Выбрали быстро кумира другого,
Взяли иного себе праотца.

Может по глупости, может быть спьяну
Без колебаний, сомнений, тревог
Люди признали творцом обезьяну,
Хоть обезьяну создал тоже Бог.

И пошёл скорбной дорогой страданий,
Бога забывший совсем человек,
Грешно живёт теперь род обезьяний,
И продолжаться так может вовек.

Только придя к настоящему Богу,
Можно покинуть былые грехи,
Выйти на светлую Божью дорогу,
К счастью и радости сделать шаги.

Нужно окинуть вселенную взглядом:
Сколько сотворено Богом всего!
Сразу почувствуешь: Бог с тобой рядом,
В сердце прими поскорее Его.

Ты однажды присядь и послушай,
что же хочет твоя душа?
Мы так часто не слушаем душу,
по привычке куда-то спеша...

Великий Бог! Защитник и Спаситель!
Красой прельщает Твой Эдемский сад.
Возьмёшь ли Ты меня в Свою обитель,
Или идти придётся в скорбный ад?

Спасён ли я уже по благодати
И буду восседать в раю с Тобой?
Или вопрос свой задаю некстати,
Ведь Ты распоряжаешься судьбой.

И как мне заслужить Твою награду,
Чтоб Ты меня от страшной смерти спас,
И в небе получал всегда усладу,
Когда придётся встретить смертный час?

Тебе в завете дал я обещанье,
Что буду доброй совестью служить.
Чтобы в аду не встретить мне страданья,
Заветом данным буду дорожить.

Стремлюсь я быть с Тобой под сенью сада,
Где птицы райские и дивные цветы,
Надеюсь, что и мне грядёт награда,
Но будет только так, как хочешь Ты.

Всё проходит,родная, проходит, чтоб не воротиться.
Слышишь, осень гагачит, над нами крыла пронося?
Там тяжёлые птицы под ветер подставили лица,
в неподвижном пространстве усилием воли вися.
Я ушёл из столетья, спиной от него холодея.
Но, как старческой хворью, стыдом его буду болеть.
Что нам время, родная? Скажи мне, хорошая, где я?..
В клетки рабицы лезет крыжовника костная плеть.
Где я в списках судьбы, на её размалёванных досках,
в кондуитах расплаты, в нелепице паспортных дат?
Это я — тот марвихер, тот гаер в семейных обносках,
недолюбленный фраер, не к сроку пришедший солдат?
Вон могучая старость — всезнанье и пристальность страсти —
сотрясает округу, тебя, словно щепку, крутя.
Запрокинешься в стоне — и встанешь бледней и глазастей.
Засереют окошки, проснётся за стенкой дитя.
Жизнь проходит, Татьяна, полы под собой проминает —
осыпается краска, и лаги под ними хрустят.
Жизнь проходит, молчи — и никто ничего не узнает.
Лишь тяжёлые гуси сорвутся с небес, просвистят.

Чтобы сердце под горлом не жгло и колом не торчало.
Чтоб не лапало время щербатые доски крыльца.
Чтобы день не кончался, а кончится — снова в начало.
Чтоб ушедший вернулся и сын посмотрел на отца.
Чтобы тело хотело в сенях ночевать на матрасе.
Чтоб из подпола пела, стекая по глинам, вода.
Чтобы осень дурела в своём непотребном окрасе.
Чтобы сон — только в руку, и в корм — травяная еда.
Чтобы брюхом чехони сверкнули огни евпаторий.
Чтобы жизнь продолжалась и в доме светилось окно.
Чтобы, кто-нибудь вышел, увидел пространство и море,
задержал мою руку и выпил хмельное вино.

Никогда не просивший у века ни славы, ни ласки,
заплативший по счёту за каждую шляпку гвоздей,
я ходил, не кобенясь, с огромным столетием в связке,
у огня его грелся и помнил сезонных вождей.
Но судьбою России я всё-так не озабочен:
ничего с ней не станет, с беспутной моею страной,
с поселковою кралей, что ждёт мужиков у обочин.
С наказаньем и горем... Да мне и не нужно иной.
Лишь про то моя мука, что я её глаз не увижу,
на её посиделках не выпью дурного вина,
не спляшу с перебора, кляня застарелую грыжу...
Я уйду и не буду, останется только она.
Ничего, на такую всегда доброхотов хватает.
Мне бы вспомнить из праха, из голи предсудного дня,
как родные веснушки опять на щеках её тают...
...И ни словом, ни делом никто не обидит меня.

Я невским воздухом дышал

У древних стен Петра и Павла
я невским воздухом дышал.
В уме историю листал,
какую время потрепало.

Работный люд мне бил поклоны,
Великий Петр рукой махал.
Напротив Зимний выступал,
дразня Ростральные колонны.

У биржевого постамента
сдавали грузы корабли.
Их караваны дальше шли,
к портам другого континента.

Был слышен звук колоколов,
оповещавших об обедне.
Манил собор церковным пеньем,
летала песнь поверх голов.

И эта песня не пропала,
ее я в память записал,
покуда воздухом дышал
у древних стен Петра и Павла.

Письмо матери из дома престарелых

Из дома престарелых вам привет
Куда вы с легкостью меня определили
Тоска по дому, просто мочи нет.
Как будто заживо меня похоронили.

Ведь древо старое нельзя пересадить
Не пустит корни новые опять.
Вот так и мне безрадостно здесь жить
Поймите же свою больную мать.

Как быстро я состариться успела
И бременем не нужным стала вам.
Я б так охотно за детьми смотрела
Укладывала б спать по вечерам.

Вы были маленькими, часто не хватало
Не досыпала лишь бы пропитать.
И в мыслях никогда не допускала
Вас сдать в приют, как вы отдали мать.

Неужто я за жизнь не заслужила
Чтоб умереть у вас, моих детей?
И разве б это так уж трудно было
Немного присмотреть за матерью своей?

Я не хочу ничем вам день мрачить.
Да, я стара и всем ненужной стала.
Но как мне хочется сегодня с вами быть
О большем я бы даже не мечтала.

Увы, мечта моя останется мечтою
Мне очень больно это сознавать.
Лишь одиночество мое всегда со мною.
Но приезжайте хоть сюда проведать мать!

Здесь обращение хорошее, поверьте.
Но дом родной ничем не заменить.
Неужто мне здесь жить до самой смерти?
Мне так и хочется у вас спросить.

Всю жизнь жила заботами о вас
Чтоб правильную выбрали дорогу.
А вам совсем не до меня сейчас
Хотя прошу-то ведь совсем немного.

Сижу и думаю о вас часами
И только одного мне не понять:
Ну почему сегодня я не с вами
Зачем сюда отправили вы мать?

Не знаю, может это и жестоко
Но я хочу спросить вас без прекрас:
Бывало ль вам вот также одиноко
И неужели сердца нет у вас?
… показать весь текст …

...И детские вопросы бытия,
словесный блуд, неточные названья...
И крик, мольба: «Скажи мне, кто же — я?
Что есть душа?» —
И горечь узнаванья.
Страна моя, я разлюбил тебя.
Ты плоть моя, а я себе не нужен.
Но почему, не помня, не любя,
навек тобой, проклятая, контужен?
Вот нежным тленьем тронутая высь
накрыла расстоянье до Рязани.
И хоть умри, хоть просто удавись —
глядеть в неё
последними глазами.

Я, помню, в детстве всё бежал куда-то...
Трава мне в рост, а я бегу, бегу.
Где склон — скачусь, где яма, там залягу,
уставлюсь в небо, но опять бегу,
теперь уже отвесно, как по стенке,
пришлёпывая драным башмаком.
Да, тут был важен бег, он что-то означал:
меня никто не смеет задержать,
когда бегу, я неподвластен взрослым.
А там, на небе, кто-то ждёт меня.
Не бог, но кто-то. С богом не играют,
а этот, ждущий, кажется, не прочь...
С тех пор я больше так уже не бегал.
А нынче удивился: «Почему?»
И вновь представил: я бегу, бегу.
Меня все ищут, мама чуть не в слёзы...
А я, больной и старый, некрасивый,
давя траву, бегу навстречу лугу,
навстречу маме, памяти, годам.
И незаметно убегаю в небо.
Меня все ищут: «Гена, что за шутки?».
А я бегу себе, бегу, бегу...
Где тот, кто мог бы поиграть со мной?

Как поздно вырастаешь в полный рост,
перестаёшь бояться просторечий,
сумы, тюрьмы, простуд, осиных гнёзд,
дантистов и дороги на погост.
И перед веком расправляешь плечи.

Куда приятней мнить себя святым,
Не замечать, что мы порой жестоки.
Легко читать нотации другим,
Сложней признать своей души пороки.
Давайте будем честными с собой
И вглубь заглянем мыслей наших тайных,
Ведь не всегда сверкают чистотой
Поступки наши, помыслы, желанья.
Мы осуждаем тех, кто не вписался
В пределы рамок ведомых лишь нам
И четвертуем тех, кто ошибался,
Запутавшись, стремящихся к мечтам.
Мы, раздражаясь, просто так, от скуки,
Бросаем людям грубые слова
И не испытываем тягостные муки
От мысли, что обидели мы зря.
А сколько раз мы проходили мимо
Протянутой руки, молящих глаз.
И отвернувшись, усмехаясь криво,
Ругательства бормочем каждый раз.
Мы ставим выше всех свои лишь беды,
Жалеем в этой жизни лишь себя.
Подумаешь, что где-то инвалиды
Без пищи, без одежды, без жилья.
Но если на мгновение отбросить
Эгоистичной спеси нашей дым,
Вдруг сердца тихий стук доносит:
Не осуждай, не будешь сам судим.

Завтра наше время закончится,
Разлетится драными клочьями,
Утром, криком вороньим порченным,
Заплету в клинок одиночество.

И сказал бы, что все наладится, —
Только лгать тебе не умею.
Чуть шагнуть за порог успею,
Как следы мои ветром сгладятся.

Драгоценная, верная, чуткая,
Все отдал бы за счастье наше я —
Да никто в небесах не спрашивал,
Торговаться с богами хочу ли я.

Плакать некогда, не в чем каяться:
Что получено, то оплаченр,
Не сыграть эту жизнь иначе нам —
Ведь иначе не жить, а маяться…

На дорогах судьбы распутица,
Грязь да холод — куда направиться?
Вправо, влево, вперед — что нравится,
Лишь назад, увы, не получится…

Завтра утром… Спи, моя милая,
На плече моем до рассвета.
Пусть впитается в память это,
Пусть нас это сделает сильными…

Посиди со мной

Посиди со мной —
просто так, без пошлого…
В мраке за спиной
вьются тени прошлого,

Лица, имена
смертью в память врезаны…
Нынче ты одна
мостик мой над бездною.

Дым от сигарет —
крепкой и ментоловой,
Тусклой лампы свет
высеребрил головы…

Мне не нужно слов
и не нужно жалости,
Я к боям готов,
я привык к усталости,

Ввек не заслужить
мне покой упущенный,
Научиться б жить
не былым, а будущим.

…Полночь. Ветра шум
плещется над крышами,
Посиди, прошу —
просто меня выслушай…