Лучшие стихи - Страница 856

Ценный подарок

Пришёл как-то не в настроении папа.
А дочке, недавно, исполнилось пять.
Привыкла, однако, что если "тот" запах,
Знать, папа -- с работы... усталый опять.

Почётным был папа её кочегаром.
Устало присел и нахмурил лицо…
Сегодняшним днём заработал он мало.
А дочке хотелось общаться с отцом.

Встречать, целоваться к нему побежала,
Трудяги рука не пустила её.
«Я очень хочу, чтобы не обижалась,
Дай папе -- подумать ему о своём!»

Наутро от дочки он принял подарок.
«С секретом коробочка, папа, открой!»
Вдвойне удивлён был отец спозаранок,
Открыв и увидев коробку… пустой.

«Все дети как дети -- конечно не знают;
Пустые коробочки и кошельки
Не дарят, а, чем-нибудь их наполняют.
Лишь так принимают всё с лёгкой руки!»

Но дочь возразила: «Она не пустая!
Мои поцелуйчики в ней для тебя!
Вчера ты с работы вернулся усталый...
Так я накопила их, папу любя!»

Наполнились веки у папы мгновенно...
С подарком поныне, понятно без слов.
Откроет -- уносит от дум повседневных --
Тепло, поцелуи, улыбка… любовь!

Продавец орехов

Стоял и продавал орехи.
«Почём орехи, дорогой?
Орехи, чай, не чебуреки.
И где ты взял товар такой?»

«За сто рублей продать готов я.
Где взял? Купил» -- звучал ответ.
«Мне спрашивать о том неловко.
Почём купил, коль не секрет?»

«За сто рублей товар был куплен!»
«Вот это да, как понимать?
И слух мой вроде не притуплен…
За сто купить, за сто продать?!»

«Да всё нормально с Вашим слухом.
Уж так и быть! Делюсь, как с другом.
Товар такой мне с детства дорог…
Орехов обожаю… шорох!»

Признаемся друг другу мы,
С чем сталкиваемся -- Бог весть!
А посмотреть со стороны,
Глядишь, и мысль, какая есть…

Бери от Жизни всё

Гласит – «Бери от Жизни ВСЁ!»
Как ни сказать «Ещё, ещё!»

Не говори в том случае,
Лишь, выбирая… Лучшее!

Лев в пустыне

Лев, в жёлтой пустыне под древом лежал.
В тени, одиноко и громко вздыхал…
Над жёлтой пустыней той птичка летела.
Чтоб передохнуть ей -- на древо присела.
Под древом услышала громкие вздохи.
И что за беда вдруг такая, чтоб охать?
Об этом спросила у грозного льва,
О коем лишь славу гласила молва.

«В сей жёлтой пустыне мне так одиноко!
Пускай, и душа под короной, и плоть,
Но не избежать повелителю рока.
Пустыню покинуть не даст мне Господь!»

«Тебя, повелитель зверей, понимаю.
На свете немало путей и дорог.
Куда я лечу, и сама это знаю,
Мне быть там велит, не иначе, Сам Бог!

А ты позови, может, кто и услышит.
Кому-то, Господь ведь своё повелел.
Глядишь, для того на земле этой дышит,
Дабы одиночество скрасить сумел»

И лев заревел… пауки передохли…
И змеи попрятались в норы свои.
Саму, со своим предложением добрым,
Снесло с древа птичку рёв-громом таким.

И лев, виновато, дотронулся лапой.
Глаза приоткрыла – «Почто же орать?
Кто может реветь так, вестимо, однако,
Достаточно «Мяу» тебе лишь сказать.»

Со вздохом, покорно, но с нежностью -- «Мяу».
Услышав себя, царь зверей изумлён.
Лишь с "мяу" своим, пред ним львица предстала,
По-царски уверено, в мыслях – «Не сон»!

Не стала мешать и вспорхнула рок-птица.
Довольной летела, совет, ведь, помог...
Живут и поныне под древом лев с львицей.
А значит велел быть им вместе Сам Бог!
… показать весь текст …

Сорняки

Не первый день любимый внук,
С утра и до обеда,
(В любом труде нет лишних рук)
На огороде с дедом.

Был наблюдательным малец.
Увидев вновь сорняк --
«Ответь мне, деда, наконец,
Я не пойму никак.

Ведь сорняки не станешь ты
Сажать, но всё растут.
А, коли не приложишь труд,
Не зацветут плоды?!»

Был свой, чтоб истину открыть,
У деда интерес --
«Всему благому в людях быть --
Не свалится с небес.

Ведь стоит многого труда,
Быть ценному в тебе.
Ненужное произрастёт всегда
У каждого в судьбе»

За что боролись...

Сказал Творец, создав корову:
«Живи все шесть десяток лет!
Не бойся в поле молний, грома,
Тебе пастись на нём – чуть свет.
Тому, кто пригоняет с поля,
Всё пощедрее отдавай.
Так будут содержать с любовью.
И про телят не забывай!»

«Не лёгкая моя, знать, доля!
За ропот ты меня прости,
Коли на всё твоя лишь воля,
Но лет мне хватит -- двадцати!»

Дано добро на то прошенье.
Собака создана Творцом.
Своя для псины, в завершенье,
Звучала речь – «Перед крыльцом
Сидеть тебе у дома должно.
И может, даже на цепи.
Облаивать кругом прохожих.
Жить будешь лет до двадцати!»

Задумалась над тем собака.
«Для гавканья мне много лет.
Десяток забери, однако,
Их будто не было и нет.»

Творец с собакой согласился.
На очереди Человек.
Его создав, и не приснится
Такое, что Творец изрек --
«Живи и жизнью наслаждайся.
Бери, что есть в земном раю.
Пируй, и спи, и развлекайся.
Но двадцать лет тебе даю!»

«Приму твои года-подарки.
Такою жизнью жить да жить!
Лета коровы и собаки,
Дабы бесхозными не быть
И ежели тебе не жалко,
Сумей на радость подарить!»

Так на себя смогли повесить,
Те, без заботы, двадцать лет,
Полвека, лишь отнимем десять,
Чего в корове вовсе нет –
Труд, но с большим переживаньем,
За обеспеченье семьи…

Уже и не считая дни,
На всяк прохожих, знать не знаем,
В оставшиеся десять лет свои,
Сидим и у подъезда… лаем!
… показать весь текст …

Подкова на счастье

Вдруг — чёрная кошка – её обойдёшь…
К слезам и бокал недопитый.
А, коли подкову на счастье найдёшь,
Знать, кто-то отбросил… копыта!

Зёрна на ладони

С хитринкою произведенье,
(Чего в его твореньях нет)
Решил художник, от безделья,
Изобразить на полотне.

Творением своим довольный,
Ему название даёт --
«А сколько зерён на ладони?»
Название, ведь, всяк поймёт.

Вокруг картины глаз немало.
Доволен каждый был и рад,
Переходя в другое зало,
Что насчитал он — пятьдесят!

Творец в сторонке улыбался.
Сколь было зрителей – не счесть!
Никто взглянуть не догадался
На пальцы, коих было... шесть!

Забота султана

«Нечего бояться, если нечего терять»
(Манга Tadayoedo Shizumazu, Saredo Naki mo Sezu.)

Едва проснулся утром ранним,
Послал султан слугу за данью.
Пора налоги собирать.
Дабы султану процветать!

Принёс слуга ненужный хлам.
«Отдали, что могли…»
«Тогда вопрос тебе задам,
А как себя вели?»

«Одни, на вид, раздражены,
Другие недовольны…»
«Забыли, видимо, они
О жизни подневольной.

Иди и собери с них дань
Достойную султана.
Сам погляди, какая дрянь,
Теперь налогом стала!»

Приходит к вечеру слуга
С немаленьким добром.
«А как, вопрос я вновь задам,
Вели себя потом?»

«Молчали, плакали навзрыд…»
«Иди и в третий раз!
Внутри мне что-то говорит --
Оставили запас!»

Но в этот раз пришёл ни с чем…
«А как себя вели?»
«Меня встречая, между тем,
Смеялись все они!»

«Ты можешь больше не ходить.
С народа взято всё!
Султан за подданных своих
Ответственность несёт!

О них я думал эти дни
И благо то предрек.
Не горе ожидало их,
Не слёзы, только смех!»

Принцесса Несмеяна

Ох, сколько ж стоило труда
Её уговорить!
С принцессами всегда беда,
Но с этой втрое быть!
Коль, правда, без обмана --
Принцесса Несмеяна!

И морщила от уговоров нос,
И «фу» и «фи» -- словами…
И жест понятен был и прост,
Обеими руками…
Мол, не поможет... дулась…
Но всё же… затянулась…

Маленькие трагедии

Готова встретить мама сына.
Вот-вот со школы он придёт.
Уж всё нажарила, сварила.
Сидит, читая книжку, ждёт.

Ну, наконец, пришёл… отличник.
Лишь показался сын в дверях,
Едва увидел маму с книжкой,
В глазах задумчивость и… страх.

Сглотнув слюну, взглянул на маму.
Каков же ждать ему ответ?!
Не сыпала бы соль на рану…
«Что… п-поломался интернет???»

Предвкушение

Есть предвкушения минуты,
(И у тебя и у меня)
Ждёшь, что вот-вот всё будет круто,
А получается фигня!

Но место есть и для такого,
(Пусть не желал и не хотел)
Что быть -- фигне, не ждать другого!
И вдруг… как в воду ты глядел!

Сердобольная Аня

Аня в дом свой приносила
Всех бездомных птиц, зверят.
И кормила, и лечила,
И щенков, и голубят…

Помогать всем братьям меньшим,
Знать, таков её удел.
Так решила Аня с детства…
Но всему же есть предел!

Мама вдруг – «Ругать не буду,
Но не надо больше так!
Ведь питомники повсюду
Есть для кошек и собак!

Быть порядок должен в доме.
Если лечишь всех подряд,
Отпускай потом на волю.
Каждый птенчик будет рад!»

Согласилась Аня с мамой.
Мама ведь всегда права.
Но услышала нежданно
Мама дочери слова --

«Как же быть -- ради порядка --
Я должна об этом знать,
Вдруг бездомную лошадку
Мне придётся повстречать?»

Грёблы

Из деревни привезли
Дочку от бабули.
Слушали родители
Про пчелиный улей,
Как дымок шёл из трубы,
На реке, где утки,
Дядьки грёблами гребли
(По словам дочурки)

Что-то с мамою не так,
Но понять не может.
Отдых дочки не пустяк.
Что ж её тревожит?

В голове – «рыбак», «пловец»…
Вдруг с улыбкой доброй —
«Поняла я, наконец —
Вёсла, а не «грёблы»!

Двенадцать ослов

Однажды к мудрому Ходже
Погонщик обратился.
«Готов с ума сойти уже!
Считать я утомился.

Велел одиннадцать ослов
Мне перегнать хозяин.
А как считать до ста голов,
Пожалуй, с детства знаю.

Я сел на одного осла.
В пути их стало десять.
А на привале, вот дела,
Одиннадцать -- на месте.

Был счёт в пути всегда таков,
Другой же, на привале.
Пересчитай, Ходжа, ослов,
Сколь видишь сам глазами?»

Хоть бедолагу было жаль,
(Поди, с досады мрачен),
С улыбкою Ходжа сказал:
«Двенадцать, не иначе!»

Тихий дом

В том убедиться, что не бредни,
Решили муж с женой узнать;
А правда ли, что у соседей,
Всё время тишь и благодать?

В соседний дом отправив мужа,
Жена напутствие дала,
Чтобы тихонечко подслушал,
Познав, правдива ли молва!

Так на ловца и зверь бежит.
Нежданно приоткрыты двери.
Пришлось ушам своим поверить,
Что муж жене стал говорить.

«Прости, что вазу я разбил,
Сам виноват, спешил, однако…»
Ответ жены спокойным был –
«Не ты, а я в том виновата!

Сама поставила на край,
Спеша, хрустальное изделье.
Осколки соберём давай...
Забудем недоразуменье!»

Вернулся. .. Уж с открытым ртом
Жена внимала гласу мужа.
Что для того им делать нужно,
Дабы был тихим назван дом?

Поведал, что не с неба взято,
Познав семьи иные нравы:
«В том доме -- каждый виноватый,
У нас всегда -- мы оба правы!»

Житие Святого

С богослужения домой,
Всё славя Бога, шёл Святой.
А в доме вдруг увидел вора.
Завязывал вор вещи скоро.
Уж больно узел был большой.
Решил помочь ему Святой.

Едва лишь завязали узел,
Хозяина признав, не струсил.
Вмиг -- через левое плечо
И... был таков... всё нипочём.

В миру случалось и такое.
Святой же внял своим устам --
«Своё, пожалуй, я отдам,
Чем зариться на всё чужое!»

Кошка и Богиня
(памяти Леонида Енгибарова)

Любовь земная кошке снилась.
Девицею во снах была.
О превращении просила
Богиню, дабы помогла.

Могущая томить не стала
Лишь прошептала «Раз! Два! Три!»
Пред ними зеркало предстало.
«Ну, что ж, красавица, смотри!»

Любви земной расправив крылья,
Едва покинув небеса,
Свою познала сказку былью --
Избранник к ней явился сам.

Чтоб описать, кому досталась,
Не в силах подобрать слова.
Младой красив, высок, казалось,
Касалась солнца голова!

Что -- Аполлон, такой лишь снится.
Молва глаголет -- плоть и стать!
Не кошка, а уже девица,
Уж мчится… принца целовать…

Мышь пробежала между ними.
Мгновенно бросилась вослед,
Забыв творение Богини,
От коей здесь пощады нет.

В отчаянье взмолилась кошка.
Но до небес вдруг... не достать.
Так в "бочку мёда", ложкой дёгтя
Сумела мышь себя подать.

Богиня же неумолима.
Хоть щедрой, доброю слыла,
Моленья пропустила мимо…
Богиня... женщиной была!

Чужие пороки

"И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего,
а бревна в твоём глазе не чувствуешь"
(Евангелие от Матфея, Глава 7)

До рождества Христова,
Лепил людей и Прометей.
В язычестве не ново.
И боги волею своей,
Учили мудростям людей,
(Порою и... толково)

Афина заждалась творца*.
Но не спешил ваятель.
Лепить – не бремя кузнеца.
Не слыть, чтоб скуповатым,
Не стал и глину он жалеть.
И каждому на плечи
Решил по два мешка надеть,
Дабы носили вечно.

Одна сума, что за спиной,
Несёт свои пороки.
А спереди, в суме другой,
(Чай, не устанут ноги)
Пороки не свои лежат,
Чужих полна сума.
(Нет, взять мешки да поменять!
Хватило же ума!)

Поныне видят у людей
Лишь спереди мешок.

Так подарил нам Прометей,
Ещё один порок.

*Согласно Гесиоду, Прометей вылепил людей из земли,
а Афина наделила их дыханием

Лев и шакалы

"Тот, кто с нами борется, укрепляет наши нервы,
оттачивает наши навыки и способности.
Наш враг — наш союзник."
Эдмунд Бёрк


Пройдя свой путь до половины,
Забудь, что было позади…
А коль плюют, порою, в спину,
Знать: ты шагаешь… впереди!


У логова больного льва
Шакалов собралась братва.
Едва увидев, царь зверей,
Забыв недуг, предстал пред ней.

Пора напомнить бы ему
Тем, кто забыл, вдруг осмелев,
Что перед ними наяву
Не падаль, а могучий лев!..


Не стоит презирать врагов,
Ведь Судный день для всех настанет!
Пусть для морали нет стихов,
Но вот под взглядами врагов
Спина и впрямь прямее станет!

Чупа-чупс
(Быль)

Бабе Варе стих читает,
Пользуясь доверием,
Что она не подкачает,
Внучка, в день рождения:

«Бабу Варю поздравляю!
Долгих лет я ей желаю.

И её благодарю
За любовь и ласку.
Чупа-чупс я ей дарю,
Леденец испанский!»

Ах, замолкла внучка вдруг…
Ой, никак забыла…
Мигом спрятала испуг.
Стих свой повторила:

«…И её благодарю
За любовь и ласку
Чупа-чупс я ей дарю,
Леденец испанский! --

Пауза и тишина
Все полны вниманья.
Дальше выдала она
На одном дыханье –

Только ты не задавай
Никаких вопросов,
Потому, что чупа-чупс,
Он… чуть-чуть… обсосан!»

Приколист

В стотысячный раз вылез джинн из сосуда.
-- О, мой повелитель, уж коли позвал,
Твоё исполнять я желание буду!
Ждут уши мои, чтоб его ты назвал.

-- Нет, нет! Я, как прежде, решил приколоться.
И в том убедиться, что сказки не врут!
И что тебе так угодить мне неймётся?
Давай-ка, дружок, возвращайся в сосуд!

-- Как скажешь-прикажешь, о, мой господин!..
Зубами скрипя, влез в бутыль и притих.
В стотысячный раз слушать стал бедный джинн,
Ему надоедливый песни мотив.

«Выходит и входит! Выходит и входит!
Ах, как у него это ловко выходит!
«Выходит и входит! Выходит и входит!
Но так замечательно всё происходит!
Выходит и входит... »

И вдруг, застонав от накопленных ран,
(Душевных, конечно) джинн молвил: «Баран!»

Две картины

Поведал гостю-королю
Монарх гостеприимный:
«Картину дивную люблю,
А потому её хвалю,
Покой души в ней зримый!»

И впрямь король-хозяин прав,
Коль гость-монарх воскликнул «Ах!» --
Едва увидел полотно.
Покой и мир несло оно.

Застыли белы облака,
Прозрачно озеро в горах…
И бабочка, вот-вот с цветка
Вспорхнёт, раскрыв свои крыла.
................................................ ........

В своё примчавшись королевство,
Король найти не может место.
Ему картина стала сниться.
Указ был отдан живописцу.

Дабы в весьма короткий срок
Покой изобразить он смог!

Был выполнен и сей наказ.
Уже подсохло полотно...
Сверканье молний много раз,
В картине изображено.
Такое не ласкает глаз.
И кто же будет ливням рад?
Угрюмо небо, водопад…

Любуясь оным полотном,
Король, увидев, обомлел --
Там, где расщелина в скале,
Был кустик… И гнездо на нём.

Хоть буря, ливень, мрак везде
(Поди пойми порой... творцов),
Сидела птичка в том гнезде,
Высиживая в нём птенцов.

Монарх, казалось, сам не свой,
Но понял в самом деле --
Мир в сердце и души покой,
На короля глядели…
… показать весь текст …

Электрический скат

Кинофильм, где мир подводный, показали детворе.
Ребятишки побывали, будто в сказочной стране.
От китов и до медузы -- выражали свой восторг.
Каждый о любимой рыбке рассказать подробно мог.

Кто влюбился в осьминога, кто-то же в акулий хвост,
Нравился кому-то очень, как пила, у рыбы нос.
Не на шутку удивила Вову, удивив ребят,
Электрическая рыбка, что зовётся рыба-скат!

«Что ж тебя в ней удивило?» -- чуть ли не спросили враз,
Коль ответами своими удивлял ребят не раз.
Новую от Вовы ждали познавательную весть.
«Ведь у рыбы той -- сказал он -- на спине розетка есть!»

Обнажённая душа

Раз к мудрецу пришла, в слезах,
Девица молодая.
Мудрец услышал в просьбе – «Ах,
Что делать мне, не знаю!
Я людям душу открываю,
Но не пойму никак:
Обманывают постоянно!
Советом подскажи.
Пусть, станет мудрости познанье,
Лекарством для души!»

Мудрец, подумав, ей сказал:
«Раздевшись догола,
Пройтись, чтоб каждый увидал,
По городу, смогла б?»

«Как я могу?! Господь с тобой!
Нагою вдруг остаться?
Ведь надо мной весь род мужской,
Захочет надругаться!»

Едва умолкла, был ответ
Умеренный, спокойный:
«Так не ходи — таков совет –
С душою… обнажённой!»

Морали притче не дадут.
Не басня, чай, известно.
А, что мудрец имел ввиду --
Своё находит место!

Сильный

Гуляя, попал, как-то, ослик под дождик.
Ох, как тяжелы эти капли дождя!
От боли вдруг вспомнил про маленький зонтик,
Что взял он с собою... и, видно, не зря.

Cтал, прячась от капель, о зонтике думать:
«Теперь стало больно, наверно, ему!
И надо же капать так недружелюбно,
Чтоб всем было больно?! Зачем, почему?!»

Но без дружелюбия им не остаться.
Пусть маленький домик, а всё ж приютит.
Когда же в нём ослик сумел оказаться,
Стал слушать, как дождик по крыше стучит.

А сделанный вывод, как прежде, не новый.
Не зонтик, так домик жалеет опять.
От капель, чтоб домику не было больно,
Решил он собою его закрывать.

«Ах, бедненький ослик! – кричал медвежонок –
Ведь больно от капель на крыше, поди!»
Ответом само прозвучало невольно:
«Кому-то же в жизни должно повезти!

Спасая других, забываешь о боли...
И тем я судьбе благодарен своей,
Теперь стал сильнее, чем зонтик, и домик…
А больно должно быть тому, кто сильней!»

Ветер в голове

Коль часто ветер в голове,
Для оптимиста не беда.
Тут хочешь, верь или не верь --
Знать, мысли свежие – всегда!

С последним выдохом
Что Там,
хоть мне и не известно,
Но здесь –
спасибо – было интересно!

Сладкая пустыня

Сестре братишки помогают.
Уж ждёт с детьми её автобус.
Сестрёнку в школу провожают,
Чтоб навалиться вновь на… глобус.

И своего они дождались.
Илюша мог уже читать.
Пускай не быстро получалось,
Но прочитав, всё мог понять.

Их не лишишь той благодати.
Андрюша (а ему -- лишь пять),
Уже готов, что старший братик,
Начнёт все страны называть.

Ткнув пальцем в жёлтое пятно,
Здесь, даже, спрашивать не надо,
Илье понятен жест давно,
Да и вопрос читался взглядом.

Нагнувшись к глобусу поближе,
Сосредоточился, как смог.
С особой важностью, братишке --
«Пустыня сАхара» -- изрёк.

«Хочу, хочу скорей туда!» --
Воскликнул громко вдруг Андрюша.
Илья в ответ – «Вот это да!
Зачем?» -- «Чтоб всё в пустыне… скушать!»

Деликатес
(или -- ступени эрудиции)

Братишка Ванечка ест крем.
Его, нахваливая, ест --
«Я в первый раз такое ем!
Какой-то крем-деликатес!»

Сестрёнк а старшая в ответ --
«Рот не испачкать постарайся.
Ещё даю тебе совет:
Когда ты ешь, то – не ругайся!»