Лучшие стихи за последние 30 дней - Страница 11

Цени себя! Уже настало время,
Чтоб в ногу не шагать в толпе со всеми.
Так нелегко быть рыбкой золотою,
Чужих желаний выполнив с лихвою…

Цени себя, так вышло, ты – не вечна.
Да, ты нужна (как будто) бесконечно,
Но только потому что ты способна
Всё отдавать, а это им удобно!

Цени себя, на гнев не тратя силы.
И если ты сумела, отпустила
Из жизни тех людей, кто плюнул в душу,
То твой покой уже нельзя нарушить.

Не надо наглой быть и беспринципной.
Цени себя душою беззащитной.
И открывайся искренним и светлым.
Они во тьме действительно заметны.

Цени себя, ты – рыбка золотая,
Чужие души радостью латая,
Ты стёрла плавники свои и хвостик.
Теперь к самой себе ты строишь мостик!

Учиться уважать себя – не поздно.
Придёт рассвет на смену ночек слёзных.
Ныряй в свои мечты, ведь ты же рыбка.
Цени себя. Тебе идёт улыбка!

Три нежных цветка...

Три нежных цветка расцвели на заре
В саду очень старом и древнем,
Три белых цветочка любили тепло
И солнце любили безмерно.

Гроза где-то рядом, раскатистый гром,
И градом завесилось небо,
Ворвался в сад ветер и черным крылом
Стал бить по листочкам и стеблям.

Садовница бросилась к нежным цветам,
Стараясь закрыть их собою,
Но молния жалом сквозь сердце прошла,
Смертельной сразила косою.

Душа воспарила ее в небеса,
В руках три цветочка алели,
И на лепестки стекала слеза,
И тихо им ангелы пели.

Вера, Надежда, Любовь

Ярко лампадка горит,
Дети притихли и вновь
Бабушка добрая им говорит
Про Веру, Надежду, Любовь.
Бабушка добрая им говорит
Про Веру, Надежду, Любовь.

В возрасте отроковиц.
Приняли муки они.
Кто не видал этих ангельских лиц -
Веры, Надежды, Любви.

Где только силы брались
– Пытки, угрозы и кровь,
Только от Господа не отреклись.
Вера, Надежда, Любовь

И на могиле детей
Слышался матери зов:
"Встретиться с вами спешу я скорей,
Вера, Надежда, Любовь".

Ветры одежды сорвут,
Юркнут под теплый покров,
Но никогда, никогда не умрут
Вера, Надежда, Любовь.

Нам надо, грешным взывать:
Господи, благослови",
Чтоб никогда, никогда не терять
Веры, Надежды, Любви.

День Веры, Надежды, Любви и их матери Софии

Сорвётся лист последний сентября,
Как с дерева слетают тихо листья.
На этом дне мы остановим взгляд,
Чтобы святым любимым помолиться,
Чьи имена мы часто говорим,
Любовь и Вера с нами в нашем сердце,
Сестра Надежда нам звездой горит,
Их мать София - мудрость - всем известно.

Кто их с рожденья носит имена,
С Днём Ангела сегодня поздравляем.
Желаем им, чтоб жизнь была полна,
Как чаша, что наполнена до края.
Пусть Вера душу греет, бережёт.
Любовь сердца вовек не покидает.
Надежда с ними об руку идёт,
София-мать, как дочек не оставит.

В чём мудрость? –
В жизни с верой и в любви,
С надеждой в то, что Бог нас не оставит.
Так жить, Всевышний, нас благослови.
Хоть этот путь, как розы, что с шипами.
Святые девы не предали Путь.
И мать София им не запретила.
Они познали сердцем Жизни суть,
Познали, Чья сильнее смерти сила.

Святых пример пусть силы укрепит,-
Не отступать от православной веры.
Жить так, как Бог в Писании велит.
Как мать София с дочками сумела.

На «Себе, печальному порою» Странника

"Себе, печальному порою,
устав пассивно быть смотрящим
на эту жизнь,
твержу, назвав её игрою:
будь, наслаждаясь настоящим,
а не кажись.
Текущим дорожа мгновеньем,
свой опыт не считая лишним,
живёт душа,
чтоб, очутившись в дне последнем,
успеть сказать об этой жизни:
так хороша!"

Жизнь хороша! Но мы порой,
Спеша судить её минуты,
Не наслаждаемся игрой,
А ноем люто

И критикуем всех за то,
Что далеки от идеала.
И мир нам кажется жесток
И слишком мало

Подарков щедрых от судьбы.
Проблем, напротив, слишком много.
Страшны враги. Друзья слабы.
Трудна дорога.

И всё не так. И всё не то.
А жизнь стремительно проходит.
А кто виновен в бедах? Кто?
Лишь нытик. Вроде.

Майк с майком в майке майк...

Из Майами, в клубе «Макда»
В модной кепке в майке «Mike»
Майк читает про Ямайку.
Подпись: Май, Майкоп.

#Неправда!

Стоп. Не в кепке, а в бейсболке
И не в майке, а в футболке.
С микрофоном вместо майка.
В Петербурге в клубе MOD.

Подпись: #True / какой-то год.

03.10.25

---

Ответ на комментарии к авторскому слогану:

«Майк с майком в майке майк!»

© Артур Гарипов | 2013 г.

Осенний лист, чужой, казалось бы, опавший...

Осенний лист, чужой, казалось бы,
Опавший. Чужим лишь кажется на миг.
И хрупкое растение, обнявши,
И дождь, и снег разделит на двоих,
Став частью целого однажды.
Пока же солнце золотит
Лучами, греет их обоих,
Прекрасно зная, что на миг.
Но ни о чём не беспокоясь.

02.10.25

«Сентябрь 2025» / Автор фото: Юрий Унку / 02.10.25

Ненаписанные шедевры

Шагали поэты под пули
И гибли красиво, но глупо.
Не пишут остывшие трупы,
Тихонечко сидя на стуле,
Свои гениальные строки.
Сбежали поэты до срока
От трудной, но важной работы.

Сбежали от жизни поэты.
Погибли таланты бездарно.
Прекрасных стихов уникальных,
Наполненных красочным светом,
Читателям больше не дали.
И кто-то когда-то едва ли
Такие шедевры напишет.

Карты, деньги и стволы.

Над головою небеса померкли,
Икона, ствол под сердцем рядом,
Чёрт - это лучший друг у церкви,
Познанья плод он оказался ядом,
Фортуна смелых помечает меткой,
Жизнь коротка, возможности малы,
Как в казино всё крутится рулеткой,
Тасуя карты , деньги и стволы.

Гитарист

Играет гитарист,
Поют нейлоном струны!
Под флажолетный твист
Зовут к дорожке лунной...

Когда душа поёт,
И творческая тяга,
Красиво взять аккорд
Сумеет без напряга!

А волосы до плеч
И лёгкая щетина;
Умеет взглядом жечь
Пленительный мужчина!

Играет гитарист,
Сводя мажор с минором;
Исполненный плей-лист
Блестящим перебором

Плотная облачность

Плотная облачность. Серо и сыро.
Ветра озлобленность. Дождик пунктиром.
Зонтик натянутый дробь отбивает
И безымянную песнь причитает.
Стрелки бегут за минутой минута.
Мрачный маршрут и на сердце простуда.
Капли безжалостно ткань прошивают
И в обветшалой листве пропадают.
Вяло стекая по жилам асфальта
В лужи сбиваются склянками смальты.
Мокрядь несносна. Картинка в тумане -
Жертва гипноза в схватке с пираньей.
Месяц белёсый сквозь тучи пролезший...
Грустная осень. И нет больше версий.

Приходилось вам?...

Приходилось вам, хотя б когда-то,
Писем до востребования ждать?
День за днём, и подоспела дата
Адрес долгожданный получать.

Главпочтамт. Знакомое окошко,
А за ним - волшебница в очках:
Может счастьем одарить ладошку,
Может, смерив взглядом, промолчать.

Наградить надеждою умеет,
Та, что пачки писем раздаёт!
"Пишут!"- не придумали мудрее
Слова на растерянное "ой!"

Окрылённая святою верой,
Снова у заветного окна
Созерцаешь, как из писем веер,
Тает в ловких маленьких руках.

Ну, когда же твой черёд наступит -
Дни считать, пожалуйста, уволь!
Но она опять, глаза потупив,
Паспорт возвратит смущённо твой.

Прекрасная погода

Вновь природа – несмеяна
Плачет целый день дождём.
Ветер буйный, ветер пьяный
Истязает ветхий дом.

На дворе и в душах сыро,
Грустно, холодно, темно.
Лишь луна огрызком сыра
Нагло смотрится в окно.

Отыскала в тучах дырку
И глазеет на свою
Отражённую ухмылку
Где-то там, в земном краю.

Ей смешны все наши беды.
Непогода? Благодать!
У луны и ливней нету.
Ей проблему не понять.

Вообще без атмосферы.
То жарища, то дубак.
Мир внизу печально серый.
Снова ветреный бардак?

Для луны бы были счастьем
Наши сумрачные дни,
Дни безумного ненастья,
Ей бы нравились они.

Пилигрим

Хмурый вечер пропитан холодом,
Мелкий дождь оплакивал крыши.
Я, скитальцем бродивши по городу,
Из окна разговор услышал.
Не хорошо подслушивать, но все же,
Что бы развеять собственную грусть,
Остался я, хоть и промок до дрожи,
И слушать стал , вникая в суть.
Два голоса, один гулял по комнате,
Скрипел своими старыми подошвами.
И, видимо, обидой переполненный,
Разил обидчика сквозь темноту:

"Твой разум чем то одурманен,
Так и жаждет в безумие впасть.
Ты в нем блуждаешь, как в тумане,
И над собой теряешь власть.
Сам посуди: есть чудный город,
Годами возростал и креп.
В летах он стар, но духом молод,
Вечноцветущий наш Вертеп.

Но вот один чудак полоумный,
Сжигая попутно все мосты,
Пускает слух, мол город людный
Погибнет, и чудак сей — ты,
Доселе бывший добрым другом
И мне, и прочим горожанам
И ставшый ныне всем в округе,
Вороной белой, окаянной.

Ты постоянно ходишь в пустошь,
Один гуляешь в ней часами.
И что то тихо так, натужно,
В слезах, дрожащими губами,
Жалобно шепчешь, прямо в небо,
Тщетно взираешь в пустоту.
И это смотрится нелепо,
Ты глупо выглядишь, мой друг.

И трудно не заметить ношу,
Что горбит горделивый стан,
Усталость в бренном теле множит,
И мнёт твой глаженный кафтан.
Взгляни — другие ходят прямо,
Ведь плоти не нужна обуза.
Но ты связал себя ремнями,
С невыносимо тяжким грузом.

И грустно тебе должно быть,
Ведь хохочут с тебя, дурачина,
Палцем тычут, и сплетен копоть,
Щедро мажет твою личину.
Неужели тебе не тошно
Быть для других забавой?
И ведь самое смешно то что
Они же по сути правы.

Ты сам выбрал путь позора,
И сам же на нем утвердился,
Предавшись чужой кромоле,
Влюбившись в чужие смыслы.
И, кажется, мне даже известна,
Причина твоих чудачеств.
Почему тебе с нами так тесно,
От чего ты с нами не счастлив.

Всё дело в книге, старой, пыльной,
Не нужной славному Вертепу,
Давно ушедшей, ставшей былью,
Которой ты поверил слепо.
И вытирая пыль с её страниц,
Ты строки начал жадно поедать,
Голодными зрачками из глазниц,
Её посылу становясь под стать.

Я знаю, ты стремишься к новизне,
К перерождению, если угодно,
И ждёшь спасения извне,
Из строк для плоти инородных.
Из слов, чей пагубный посыл,
Не сообразный с веком нашим,
Безумный пыл в тебе родил,
Желание стать новым персонажем.

Поверь я прожил не мало лет,
И всякое видел за эти годы.
И я не верю в твой рассвет,
Ведь мы с тобой одной породы.
Всё исказить, да выкроить заново
Можно, ведь не постоянны вещи.
Но что наверняка и точно знаю я —
Не изменима сущность человечья."

Голос замолк, затем хлопнули двери,
И стук сапог удалился прочь.
Тишина вновь заполнила стены,
А за окном наступала ночь.
Я уже было собрался исчезнуть,
Ведь спор из окна себя изчерпал,
Но тут я услышал, как что то шепчет
Голос второй, что доселе молчал.
Кому он шептал, самому ли себе?
Или в комнате тихой был кто-то ещё?
Шёпот, подобный грустной мольбе,
В пустоту заструился ручьем:

"Буд-то Иона, громче и громче
Я пытался вас убеждать.
Но, увы, Вертеп слушать не хочет,
В ответ смеётся, опять и опять.
Обиды, злобы, гнева пыл,
Разжигая в себе старательно,
Его жители, для коих я другом был,
Ныне видят во мне предателя.

Но могу ли я их за это судить,
В праве ли затаить обиду?
Давно ли перестал таким же быть?
Или менялся только с виду?
Ведь я сам, ещё намедни,
Любил Вертеп, как и прочие,
Любовь сия на была безответна,
Узы ее были прочными.

Да и как не любить Вертеп?
Ведь закон его прост и понятен:
Потворствуй плоти в суете,
И станешь расцветать в усладе.
И счастье будет и радость тоже,
И горя не будешь знать,
Но Ты, всеведающий Боже,
Пришёл в мою жизнь как тать...

Скитаясь путником безликим,
Я обнаружил руины храма.
В храме том была книга,
Лежала средь пыли и хлама.
Я, как священник Хилкия,
Рассудив, что книге не гоже
Пылится среди запустения,
Забрав её, путь продолжил.

И тем же вечером, в тиши,
Хрупких страниц строками,
Ты коснулся моей души,
Поведав мне очень многое.
Моё скудное понимание
Жизни, мира, зла и добра,
Ты низвергнул до основания
И заставил меня трепетать.

Я узнал, что живу в Содоме,
Что имя ему — Разрушение.
Что к суете и похоти влеком я,
По причине грехопадения.
Что суета и плоть, суть идолы,
Душа — жертва, а мир — капище,
И дух мой, грехом воспитанный,
Не уснёт с телом на кладбище.

Упадёт куда ниже могилы,
Человек, живущий пороками.
Твои строки меня осудили,
Я заплакал слезами горькими.
И тотчас, тяжким бременем,
Вины непрощенной ношу,
Ты вогрузил на плечи мне,
И отныне она меня гложит.

Слабый, телом согбенный,
Я стал мрачен и нелюдим,
Из Содома бежать, непременно,
Я хотел, но не знал пути.
И Ты, как Петру утопающему,
Мне, надломленной трости,
Любя, протянул руку помощи,
В виде случайного гостя.


В одиночестве, неприкаянно,
Я молился, один в поле,
Он пришёл, как бы нечаянно,
И мне Твоё слово молвил:
"Путник, от чего ты ввысь,
Слёзно молясь, взираешь?
Я понимаю, ты хочешь спастись,
Но как это сделать не знаешь.
Видишь ли ты, там далеко,
Свет, глаза слепящий?
Он то и станет тебе маяком,
Поведёт через горы и чащи.
Идя к нему, средь скал и камней,
Ты увидишь, не сомневайся,
Одинокий крест на высоком холме.
Склонись перед ним, и покайся.
И ноша, что тянет тебя в могилу,
Вина, гнетущая тело и душу,
Тяжесть, которая не под силу,
Вмиг отпадет, изнутри и снаружи.
Ты ощутишь, расправив плечи,
Как вдыхает свободу грудь.
И яркому свету на встречу,
Продолжишь тяжелый путь.
Этим путем ты достигнешь

Я бы слушал его ещё и ещё,
Но был вечер и тучи сгущались.
Мы помолились, и он ушёл
К другим, что ещё колебались.
Но даже теперь, зная дорогу,
Я все ещё до дрожи боюсь.
Страхи, буд-то сковали мне ноги,
Прошу, помоги мне, Иисус...

Ведь сказано о Тебе в Писании,
Что молясь в саду Гевсиманском,
Чаши, полной страдания,
Ты тоже весьма боялся.
Ты же мог отказаться от неё,
И избежал бы тяжких мучений,
И не пронзило бы грудь копьё,
Не было бы и венца из терний.

Но, только вот, Отцовской воле,
По праву Иудейский Лев,
Как Агнец кроткий стал покорен,
Страх в себе одолев.
И Ты достиг священной цели,
Взяв на себя наказание наше.
Так что же я боюсь? Неужели,
Отрину цель, пути испугавшись?

Нет, не бывать тому, не отрину.
Я должен, я обязан рискнуть.
Я покажу Содому спину,
И стану на тяжкий путь.
Содома вопит, ты прощен!
И все усилия напрасны!
Но я пойду Твоим путем,
В далёкий край,
но край прекрасный.
И пусть болят усталые стопы,
Но отныне Ты мне отрада.
Я Пилигримом стану, что бы
Достичь Небесного Града!"

Шёпот затих, и болтливая комната,
В тишине будто бы опустела.
Ночь наступила и стало холодно,
Дрожь пробежалась по телу.
Полно мне, непрошеным гостем,
Стоять под чужим окном.
Я дальше побрел, пока звезды
Загорались в небе ночном,
Тем временем дождь вылился,
Слезы кончились, ну и пусть.
Уходя я понять силился,
Что же это за дивный путь?
… показать весь текст …

Голос раздражения

Когда внутри, как будто от укола,
Вскипает едкий, недовольный зуд,
Мы гоним прочь врага с престола
Спокойствия и радостных минут.

А что, если не враг он, а маяк,
Что светит честно сквозь душевный мрак?
Сигнал тревоги, самый неподкупный,
В твоей системе навигатор крупный.

Он не солжёт, не скроет, не смягчит,
Он правду-матку о тебе кричит.
Ту правду, что под бархатом манер
Боишься сам увидеть, например.

Он заревёт, когда устал молчать,
О том, что сил нет больше уступать.
И прошипит: «Взгляни, здесь ложь вошла!
Твоя энергия на нет сошла».

Твоё шипенье — карта тайных мест,
Где твой ресурс уже попал под пресс.
Или потребность, жаждущая влаги,
Забытая в житейской передряге.

Там «нет» твоё, что проглотил ты вновь,
Там честь твоя, и вера, и любовь.
Пусть раздражение — не сладкий мёд,
Но тот, кто слушает, себя найдёт.

Не недостаток это, не изъян —
А честный глас живого естества,
Что защищает твой душевный стан...

10.10.2025 г.

Объято всё пространство пеленой

Объято всё пространство пеленой.
Упала духом и палитра красок,
Исчезла яркость, нет контраста.
От взора скрыт пейзаж передо мной.

Бездонной вертикалью напрямик
В том месте, где плескалось море,
Стена сплошная в сдержанном декоре.
С лица земли, похоже, город смыт.

Как будто бы волшебник Алладин,
Бездушно, что попалось на пути,
Задумал вдруг под корень извести,
Заоблачный накинув балдахин.
****
Останки мягких листьев-конфетти
Вслепую под ногами ощущаю...
Я путь держу по самому, по краю.
Как бездна - неизвестность впереди.

Я так хочу понравиться себе.

Я так хочу понравиться себе,
Уже с утра я думаю об этом,
Стараюсь не ругаться, не дерзить,
И даже быть покладистым при этом.

Приняв таблетки, капли и микстуры,
Мир кажется спокойным и прекрасным,
И я, довольный, выхожу гулять,
Благо, сегодня день хороший, тёплый, ясный.

Что может лучше быть прогулки в тёплый день,
Щебечут птички, травка зеленеет,
Кругом полно девчонок молодых,
Глаз от которых стазу молодеет.

Уверенным шагом иду не спеша,
Слежу за своею осанкой,
И вдруг боль в колене пронзила меня,
И в душу запала досада.

И как не старался забыть про неё,
Она не давала покоя,
В сердцах, не сдержавшись, послал я её
В обитель свою геморроя.

Присел на скамейку, коленку растёр,
Чуть-чуть отдохнул, полегчало,
Прогулка накрылась фиговым листом,
Но лучше намного не стало.

Досада запала мне в душу мою,
И скорчила рожу с оскалом,
-Меня успокоишь лишь только одним -
Чикушкой, горбушкой и салом.

Ведь как я старался покладистым быть,
Не ныть, не хандрить, не ругаться,
Какая-то сила испортила всё,
Осталось лишь взять и нажраться.

Мы каждый пишем жизнь свою.

Мы каждый пишем жизнь свою,
Насколько нам ума хватает,
Палитры красок, дней, ночей
Насколько совесть позволяет.

Насколько дышится легко,
Или дыханья не хватает,
Идя по бренному пути,
Когда проблемы докучают.

Когда под музыку дождя
Душа не чувствуя печали,
Ждёт сладострастного тепла,
Когда два сердца повстречались.

Какими красками вокруг
Мы пишем русскую природу,
Что близко сердцу и душе,
А не кому-нибудь в угоду.

Как мы сливаемся с толпой,
Вечно бегущей, суетливой,
Или выходим за порог
Походкой скромной и трусливой.

И ждём, что скажут небеса,
Какой вердикт они объявят,
На что нацелят, что пошлют,
Или претензии предъявят.

Что скажут злые языки
Про нашу жизнь, семью, работу,
Как это всё переживём,
Сдерём ли с них за всё по счёту.

Жизнь многогранна и трудна,
Какой она сегодня будет
Зависит только лишь от нас,
От наших дел, ночей, и будней.

Крылатый ветер

Куда же ты Крылатый ветер
Как мальчик маленький бежишь?
Ты меня возьми с собою
Унеси далёко в поле
Там нам есть покоя весть.

Я мечтаю быть тобою
Улететь подальше в поле
И не думать не о чем.
Ты мне нужен,
Нужен очень, без тебя мне не прожить.