Цитаты Мария Шадрина про доброту

Капелька добра

Резвились дети во дворе,
Звенел в ушах задорный рокот.
Он не участвовал в игре,
В сторонке сидя одиноко.

Он к одиночеству привык.
Пусть не такой, как все, но всё же,
Ему хотелось хоть на миг
Стать на других детей похожим.

В кругу весёлый мяч ловить,
Играть в разбойников и прятки,
Смеяться, бегать и шалить,
Нестись в пятнашки без оглядки.

В снежки играла ребятня.
Он с лавки слез, нетвёрдо стоя:
«Они должны принять меня
В свою игру, ну что им стоит?»

И он пошёл с большим трудом,
Чуть подволакивая ногу.
Но мальчик в шарфе голубом
Вдруг преградил ему дорогу.

«Что ты здесь делаешь, хромой?»-
Сквозь зубы процедил мальчишка.
Смеялись все. «Иди домой!
Смотрите- косолапый мишка!»

И закричала чья-то мать,
В его рукав, вцепившись хватко:
«Детей здесь нечего пугать!
Другую подыщи площадку».

Он не заплакал им назло,
Поняв- его мечтам не сбыться.
За что же так не повезло
Ему особенным родиться?

В чём перед ними виноват?
И почему других он хуже?
И голову склонив, назад
Побрел, раз никому не нужен.

Пронзала тело, как мишень,
Боль нестерпимо при движении,
Но горше было на душе
От этой сцены унижения.

Расставшись со своей мечтой,
Он шёл, обидой раздираем.
Вдруг возглас слышится: «Постой!
Давай, с тобою поиграем».

Что это было? Волшебство?
Ему не верилось сначала,
Что эта фраза для него
Из уст мальчонки прозвучала.

Подобно солнышка лучу,
Улыбка на лице сияла.
«Садись, на санках прокачу!»
Ведь как для счастья нужно мало.

Всего-то, капелька тепла,
Что даст надежду и согреет,
Спасет от грубости и зла,
И мир наш сделает добрее.

Тётя Вера

Годы после войны. Босоногое детство.
Гомон тесных, сырых коммунальных квартир.
Мы в холодных дворах с ребятней по соседству
Познавали страной отвоеванный мир.

Помню ссоры до драк. Ведь играя в «войнушку»,
«Гадким фрицем» никто быть тогда не хотел.
Дед безногий Исаак мастерил нам игрушки.
Деревянный «Максим» - всех мечтаний предел!

Скользких крыш высота не пугала нисколько.
Безрассудно бросали патроны в костер.
И сарай подпалив, с другом Павловым Толькой
Удирали, вскочив на высокий забор.

Без пригляда родных, мы шалили без меры.
И носились голодной и шумной толпой.
Нас никто не жалел, лишь одна тетя Вера,
В длинном сером пальто, с деревянной клюкой.

Ей могли рассказать о мальчишеских бедах.
Знали, каждый из нас - для неё не чужой.
Жизнь нелегкой была. Много горя изведав,
Очерстветь не смогла тетя Вера душой.

То рубашку зашьет, свяжет шарфик неброский,
Распустив вечерком свою старую шаль.
Чтоб согрелся пацан. Он же мерзнет в обносках.
Для мальца ей краюшки последней не жаль.

Наши раны она врачевала зеленкой.
Тети Веры глаза. Сколько в них доброты!
Ей пришла год назад на сынка похоронка
И ей виделись в нас сына Саши черты.

Каждый раз, проходя мимо старого сквера,
Вижу в окнах заветной квартиры огни.
Я сквозь годы пронес добрый взгляд тети Веры,
Что дарила любовь в те суровые дни.

Фото из интернета