Диана Парулина - цитаты, высказывания (Страница 4)

Бенефис

Пусть это будет наш с тобой
Простой бандитский Петербург.
После терзаний снова в ноль...
Прикосновенье нежных рук.

Очередные зарисовки.
Масса "талантливых" актрис.
Я выполняла роль массовки,
А оказалось – бенефис.

Скажи, всё это рецидивы
Или простое дежавю?
Скажи, ну как хватает силы
Так часто говорить «люблю»?

Опять Сапсан, опять Москва,
И мненье скромных единиц.
Мечта — на то ведь и мечта,
Чтоб вовсе не иметь границ.

Если бы

Если бы я изначально знала,
Сторонилась, наверно, судьбы.
Я о многом бы точно молчала
И общалась с тобой на «Вы»

Я может и хотела что-то сказать,
Но ты меня перебил.
Я раньше могла бы всё отдать,
А сейчас не хватает сил.

Я может поверила бы год назад,
А сегодня сложился паззл.
Я может и сделала бы возврат,
Но, скорее, отказалась сразу.

Я хотела, чтоб не ты разводил меня,
А чтобы разводились мосты.
Чтобы мы не следили за временем...
Только здесь слишком много «БЫ»

Переступаем черту, как порог своего дома.
Проходим мимо любимых, будто бы не знакомы.
И слова бросаем непорядочно просто.
А когда последний раз ты считал звёзды?

Или есть то, что сильнее тебя, может?
Что бьёт по тебе порядком строже,
Снимает слой за слоем, добираясь до кожи,
Не единожды утверждая, что это поможет.
Я и сам продолжаю в это верить тоже,
Только... много ли смысла в этом, Боже?

Чудеса случаются, и то, что ты видишь во снах –
Океаны, которые отражаются в наших глазах.
Возможно, стоит реже искать подвох и обман, устроить нелепый бой.
Но то, что хочешь однажды найти, попробуй нести с собой.

Иллюзия

Я самозванец и меня разоблачат,
Я здесь ничего не нашел.
Когда покой, тишина, все молчат,
Мне неистово хорошо.

Мне не трудно тебя отпустить.
Я не возвращаюсь обратно.
Слушать этот город и бесконечно любить,
Людям ведь больше не надо.

Моя душа - она необъятна,
Но лишь по себе сама.
Голая правда всегда неприятна,
Но ложь... сводит с ума.

Всё, что век было в пы́ли,
Теперь растворяется в блюзе.
Очень. Невозможно. Сильно.
– Любовь?
– Иллюзия.

В добрый дальний

Весна – самое время сойти с ума!
Это осуществимо. Хотя и невозможно!
Не более, чем проба пера...
Уверенно и осторожно.

Замечаешь некий диссонанс?
Так устроена наша жизнь, горе и счастье – рядом.
Предполагаю, этот небольшой аванс:
Догадаться в чём сила, брат. Правда!?

Завершить карнавал лицемерия,
Предоставить совести законы.
Хорошая ведь артиллерия,
А время не ждёт... даже старых знакомых.

И этих секунд вокруг, их толпы, и все бестолковые...
С тобой остаётся навеки лишь то, что ты отда́л.
Как строки любви – они безусловные...
Неважно: написал, посвятил, сказал.

– Ты сумасшедший, и это данность...
– Я мечтатель. Это нормально.
– Но ведь мечты – это не реальность...
– Кто отличит одно от другого?
В добрый дальний.

Мама, я когда стану взрослым...

Мама, я когда стану взрослым,
Я каждому дню буду рад.
Я сначала ведь думал, что грозы,
Потом сообщили – снаряд.
Я проснулся, кричал что-то в небо,
Слезы наполняли глаза,
И я понял, что где бы кто ни был,
Не вернуться многим назад.
Мама, я когда стану взрослым,
То не буду бояться уже,
Даже дождь и весенние грозы
Будут мне теперь по душе.
Я ведь понял, что грозы не стАшны,
Что есть время куда ещё хуже,
Когда теряешь кого-то, кто важен,
Когда теряешь кого-то, кто нужен.
Мама, я когда стану взрослым,
Я хочу только правду знать,
Чтоб оставить хорошее после...
Только взрослым удастся мне стать?

Что автор имел ввиду

«Пока ты не принял зло, оно не твоё»
Таковой была её манера,
Пусть сопровождалась болью.
Когда он стрелял из револьвера,
Она – глазами, с любовью.

Самый ужасный глагол – терпеть
И не находить чистые листы.
Их цель «не провалиться», а не «взлететь».
Они изначально пусты.

Он снова пишет о ней в третьем лице,
Вгоняя в краску, вспоминая в бреду.
Только не может дать ответ в конце
На вопрос «Что автор имел ввиду?».

Я тебя никому не отдам

Я так долго тебя искал.
Я прошёл почти все пути.
Я бывал, не поверишь, там,
Где, казалось, нельзя пройти.
Заблудился не один раз,
И наматывал всё круги.
Я искал лишь одну тебя,
Не заметив вовсе других.
Я высматривал в каждой звезде
Только одну тебя.
Я знал, что цель - впереди
И я чуточку ближе стал.
Уверенно проделывал путь,
Совсем немного петлял...
Я то тебя нашёл,
Но хочу, чтоб никто не отнял.
Любой может взвалить этот крест.
След пытаться развИдеть там...
В сердце нету свободных мест,
Я тебя никому не отдам.

Секта тьмы

Они просто тебя придумали...
Тебя ведь нет на самом деле.
Они, до сих, были угрюмыми,
Теперь вдруг, вот... повеселели.
А ты готов и распыляться,
И готов быть ещё скромнее,
Чтоб жалко, глухо потеряться
И дать им шанс быть посмелее.
Готов, быть может, стать прозрачным,
Чтоб сквозь тебя все проходили!?
Ты хочешь, чтоб все в мире мрачном
Однажды солнце полюбили?
Ты можешь долго так стараться
И свой свет понапрасну тратить.
Есть, кто готов со тьмой сражаться,
И есть, кого нам не исправить.
Она - ни капли не жалеет,
Ты - на себя не уповаешь,
А лишь покорно служишь ей
И в эту секту призываешь.
Есть два пути, но ты рискуешь,
И нужно лишь с одним мириться:
Протянешь руку - завоюешь.
Тебе протянут - исцелишься.

Ведьмина каморка

Он знал, что она любит горький шоколад,
букеты георгин и землянику.
что может без причин проплакать март,
на половине вдруг забросить книгу.

что сырники готовит лучше всех.
что слабость есть одна в мужчинах.
что она тот ещё, конечно, псих.
что видит красоту в морщинах.

что она самая противная задира.
что мёрзнут руки самым жарким днём.
что обожает петь «Весну» Трофима,
и нравится, когда пахнет дождём.

эта игра ей была интересна,
она его насквозь читала.
каждую мелочь, внимательно, лестно.
то отвергала, то соблазняла.

он знал наизусть её жесты.
желал, чтоб его желала.
упоительно, сладко, пресно...
он знал о ней всё, что она позволяла.

в зелёных глазах была дерзость,
холод – признак пожара.
в голубых глазах была нежность,
любовь или расправа.

он всегда смотрел ей в глаза, но ни разу
не мог до конца им поверить.
он спросил:
– правда, что ведьмы – зеленоглазы?
– а тебе хватит смелости проверить?...

Родом из детства

Если верить в себя, то невозможное
Оказывается осуществимо.
Путешествуя, часом, в прошлое –
Ты становишься уязвимым.
И сжигая за собой мосты,
Отрезая последние нити,
Забирая с собой холсты,
Что исписаны все в «Извините!»
Оставляешь ту жизнь позади,
Где лишь радость и летний ветер,
Когда всё, чего ждёшь впереди –
Быть счастливым в каждом моменте.
Где отчаянью не было места.
И перед делом не думали дважды...
Все мы с вами родом из детства.
Абсолютно все. Ты. Я. Каждый.

Ты был любим каждым, кто мог любить

Ты был любим каждым, кто мог любить.
Исполнял желания любого, кто прошел мимо.
Не позволял никому о тебе забыть.
И лгал лишь тогда, когда на правду не было силы.
Ты никогда не искал, тебя сами находили награды.
Заслуженно, смело ты всегда получал своё.
Но канули слёзы, презирая сторонние взгляды,
Ведь только отчаявшийся способен абсолютно на всё.
Действия твои весьма примерны, а слова лихИ.
Глаза холодны, но мысли всегда пробирают до дрожи.
Заразительные строки и пьянящие стихи...
Каждый по-своему счастлив, и несчастен по-своему тоже.

Любовь-зверь

Навязчивые мысли в моей голове,
уважаемые эксперты, которых достали со дна,
в одного твердят, что сомнений нет,
я ей подхожу. и мне, вроде, подходит она.

и хоть недруг-сердце терзает меня в помехах,
это дежавю. я больше слушать его не стану.
я искал тебя, скупая пластырь во всех аптеках,
я спасал не себя, не свою открытую рану.

утопая в немужицких слезах, истекая кровью,
становясь самым близким синонимом слова "боль",
я запрещаю тебя называть любовью,
я убеждаю себя, что не должен остаться с тобой.

от неё искрятся глаза, закипает кровь,
я нырнул в неё с головой и напрочь увяз.
даже если сведёт в могилу её любовь,
я в следующих жизнях повторю это. и не один раз.

от неё пахнет табачным дымом вперемешку с корицей,
я восхищался глазами бывшей, но они – ерунда.
я загадывал счастье и оно умудрилось сбыться.
она в каждой щёлке разбитого сердца, будто чума.

я безумно влюблён. я чокнулся, озверел.
я просто сошёл с ума. и грешна, и святая.
моя панацея и ей же я заболел.
но это не ты, понимаешь, не ты... а другая.

а от тебя, я помню, пахнет весной,
ни смех, ни слёзы мне твои не забыть.
когда ты так близко, я сам не свой,
но я ни то что опасаюсь, я боюсь тебя полюбить.

я вижу в тебе что-то родное, что-то своё,
украдкой румянца ты проникаешь в меня.
и теперь каждый раз, когда я буду говорить про неё,
просто знай, что это всё про тебя.
… показать весь текст …

На краю крыш

Мы одиноки на краю крыш...
И город этот с высоты краше.
Пока на том конце провода ты молчишь,
Становишься менее важен.
Понимаешь, здесь жизнь с простором
На расстоянии вытянутой руки...
Если летать - то с фурором.
Только допиши стихи...

Антракт

Антракт, а дальше будь что будет.
Лишь вокзалы знают искренность поцелуев и слёз.
Пройдёт время – тебя обязательно кто-то забудет.
Таинственный кто-то, не любивший всерьёз.

Как предзнаменование... Твердо стоящий
На своём, на чужом. Правда ведь?
Какой я человек? Правильный? Нет. Настоящий.
Это моя тихая исповедь.

Ты продолжишь отрицать подмену понятий.
Что чья-то рука склонилась над веком.
Воздвигать кулаки – из любимых занятий.
Лёгок паспорт в карманах, трудно быть человеком.

Дама в красном

Я сегодня, как ты, живу – просто.
Буду спать, а не мечтать ночами.
Неожиданно пойму, что притворство
Задевает меня мелочами.
Рано утром в больной понедельник
Надену красное платье и даже
Губы красным. Чтоб каждый "бездельник"
Обернувшись, хотел точно также
Изнутри светиться с ухмылкой.
Хоть сегодня оставить омут.
Попытаться своей улыбкой
Осветить этот серый город.
А завтра сложной проснуться
И услышать утром неясным,
Как заставляла людей обернуться
Незнакомая дама в красном.

Подари мне букет васильков

Увидела в твоих глазах
Восторг знакомой простоты.
С кем-то сплетаешься в словах,
А с кем-то не рискнуть на «ты».

Хочу лето из тех цветков,
Что напомнят потом о нас.
Подари мне букет васильков...
Они цвета твоих глаз.

Святая Ánis del Móno

Я был всегда атеистом и не жаловал рая,
не жил никогда по устоям и везде искал страсти.
не сетовал и не скорбел, но ты святая,
и кажется жертва ощутила вкус власти.

первая приглашающая улица, хватая за плечи,
непременно приводит в паб и сбивает с ног.
ты просила не смотреть на тебя в этот вечер,
но я глаз не отвёл. прости, я иначе не смог.

я сыт до отказа, но ты – аперитив.
безжалостно крепкий ýзо, чересчур ароматный анис.
твоя сладкая горечь возбуждает мой аппетит.
я Дэвид Остин, ты моя королевская "Беатрис".

под рукавом пиджака до сих пор твой розовый кварц,
он никого не одобрил из потенциальных избранниц.
все они – суррогат, бестолковый, тщетный эрзац.
но однажды и ты пригласишь меня на белый танец.

и как бы ты ни была ко мне хладнокровна,
ты всегда со мной рядом, в отличие от других,
в Италии – самбука, в Испании – Ánis del Móno,
я отпиваю жадный глоток и отпеваю грехи за двоих.

моё сердце впервые храм, а не грязный бордель.
с тобой я готов спать на другой, не своей стороне кровати,
хотя не думал, что впущу кого-то в переборчивую постель,
но меня настигло языческое проклятие.

кости пляшут чечётку и алчно тянутся руки
к бляшкам гнилых сундуков Исла Де Муэрте.
ты моё золото, я теперь обречён на вечные муки.
из-за тебя я живой мертвец, а не простой смертный.

меня ни капли не заводит былое веселье, мама,
но её я откровенно жажду, не при тебе будет сказано.
она – галеон моей жизни, "Чёрная Жемчужина", Багамы.
я хочу одержимо её любить и быть безнаказанным.

она перерезала артерию самыми колкими фразами,
с ней я вкушаю жизнь, без неё меня вкушает апатия.
она завоевала моё тело, распространясь по нему метастазами.
меня не спасти! она моя терминальная стадия.
… показать весь текст …

Вишневый Richmond

Она сама решала все свои проблемы.
Носила мини-юбки, курила сигареты.
Могла поспорить на любые темы.
И наплевать всегда ей было где ты.

Знала, что не должница никому.
Никто не видел её слёзы никогда.
Тебе вот трудно, мальчик, одному,
Она уверенно по жизни шла одна.

Делала лишь то, чего хотела.
Её ни разу не смогли заставить.
И филигранно что умела,
Так это точку в разговоре ставить.

Не слушала, что слышать не желала.
Отстаивала все свои границы.
Стереотипы многие ломала.
На всё имела твердый принцип.

А ты не смог запомнить одного:
Перед тобой закрыты, мальчик, двери.
Она самодостаточна, и более того...
Ты вообще знаешь сколько стоят Richmond Cherry?!

Что мне сделать, чтобы ты меня любила?

Что мне сделать, чтобы ты меня любила?...
чтоб смотрела, как ты смотришь на других?
что за неизведанная сила
монотонно чертит в памяти круги?

кем мне стать, чтоб ты меня желала?...
чтоб в глазах искрился твой азарт?
кем мне быть, чтоб ты меня узнала,
чтоб увидела сквозь толпы шашек, нард?

я тебе совсем не интересен?...
расскажи, какие книги мне прочесть?
мой мирок так жалок и так пресен,
но в нём в любой сезон цветут любовь и честь.

есть ли шанс к тебе мне прикоснуться?...
аккурат к душе, к твоим рукам...
я боюсь опять один проснуться.
я боюсь поверить дуракам.

моя робость меня скверно погубила,
прокляла, оскалом челюсти скрипя.
что мне сделать, чтобы ты меня любила?...
как мне быть, если я люблю тебя?!

Слова о любви

Любовь безразлична, на сколько возможно,
И невозможна, когда нежеланна,
Мы ею дышим весьма осторожно,
Кому-то бережно дуем на рану.
Она не подвластна опыту, стажу,
Если вещать о ней убедительно,
Вновь ссылаясь на химию, скажем...
Пусть это не точно, зато удивительно.
Хочется глянуть в суть беспорядка,
Разложить по местам драгоценные лица,
Понять: голословна любовь или кратка,
И жертвы считать, как серийный убийца.
Возможно, стоит признать бы вину,
Оставить несколько слов на мораль...
Любовь подобна дорогому вину,
Одному дарит радость, другому – печаль.

Жизнь и её азы...

Держаться от греха подальше,
Но не выпускать из виду.
И находить отныне в фальше:
Причину, следствие, обиду.
Идти по лезвию навстречу,
Лишь лезвие держа в кармане.
И все сомнительные речи
Крыть собственными сплошь словами.
Товарищу всё доверяя,
Умалчивать о самом важном,
Предательство переживая,
Ненужное терять не страшно.
В глаза со страхом повидавшись,
Только своим глазам и веришь.
От подстраховки отказавшись,
Уже бронежилетку меришь.
Судьбу испытывать подчас –
В ответ всегда ждать злую шутку.
Навек прощаться каждый раз,
Когда уходишь на минутку.

Мы сотканы...

Мы сотканы из детских мечт, морей, и поэтому немножко из соли.
из самых безумных идей и из молчаливой боли.
из ран, залеченных в основном поцелуем и изредка йодом.
из спутанных ветром волос, почему-то пахнущих мёдом.
мы спеты, может, не в ноты, но самыми честными голосами.
мы сделаны из заботы, хлынувшей со слезами.
мы сшиты из льна и шёлка, стежок за стежком... вручную.
мы видели небо, звёзды и откровенность ночную.
сплетены кружевом слов, и под весенним ливнем танцуя,
понимаем, что мы из цветов, из застывшего поцелуя.
мы ласковы, словно губы, чью сладость невозможно забыть.
да нам бы сто раз ошибаться, но непременно любить.
в наших глазах океаны, в душах просторы и степь.
мы доверяем звенья, мы продолжаем цепь.
мы делаем шаг в неизвестность, чуя дуновение азарта.
ступаем босыми в свободу, синий свод взвалив на атланта.
ощущаем мира масштабы, пишем свои слова на скрижалях,
не отводим взгляды, держим за руки. мы честны, а честных не жалят.
под кожей у нас карамель и душица, смородины чёрной лукошко.
а щёки твои целовала весна, как бездомную рыжую кошку.
мы исписаны поперёк и вдоль, чтобы во мгле и в дыму,
он думал: «хоть бы эти слова были мне», а она их и писала ему.
кто-то потерян, не слышит чувств, бродит следами гнева.
а с кем-то громко смеяться, и вдруг вспомнить, что сердце – слева.
и если в ком-то тлеет искра, твою ему не отнять.
мы рождены, чтобы любить! мы созданы, чтобы сиять!

… показать весь текст …

Дорогая, я уезжаю...

«Дорогая, я завтра уеду...
Уезжаю на день или два.
Я быстро. Передам лишь приветы,
Тем, кого знаю едва.»

«Дорогая, любовь моей жизни,
Ты меня извини, задержусь.
Я себя здесь чувствую лишним...
За родные места держусь.

Подожди. Время быстро проходит.
Не успеешь заметить, как я,
Поездом, что вот-вот приходит,
Окажусь уже подле тебя.»

«Моё сердце, тебе доброй ночи.
Уезжаю на месяца три...
Расскажи, как ты там? А впрочем,
Ничего мне не говори.

Я скучаю невыносимо.
Считаю календарные дни,
Жизнь проходит всё так же мимо,
Когда рядом твоей нет руки...»

«Дорогая, я уезжаю.
Я не знаю на год или два...
Но мы встретимся, обещаю!
Ведь планета наша кругла.

Ты дождись и не плач, дорогая.
Продолжай мои письма читать.
Как дела я свои порешаю -
О тебе продолжу мечтать...»

«Здравствуй. Ты мне не писала...
А я вот пишу опять.
Понимаю, что ты устала,
Но осталось чуть-чуть подождать.»

«Любимая. Дорогая.
Очередная поездка застала...
Я не вернусь. Обещаю.
И ты это изначально знала...»

Я не отказался от неё...

Я не отказался от неё..
Я каждое вчера жду завтра.
Не разрушая ложью жизнь её,
Когда мою разрушила правда.

И незабытая краса...
И времена былые...
Мне слишком нравятся её глаза,
Чтобы смотреть в другие.

Если завтра не проснёмся

Я напрочь теряю дар речи,
как только она улыбнется...
свалить жизнь на хрупкие плечи,
а что нам ещё остаётся?!

думать, что звёзд коснёмся,
что судьбоносна эта встреча,
и если завтра не проснёмся –
не будем терять этот вечер.

Материя

Это то, что когда-то уже было,
но объединенное единством замысла.
что кого-то в чём-то утопило
и обсохли руки быстро, запросто.
невесомость и прозрачность той материи,
необъятность сотрясающего разума,
отвечающая за добро потерями
и волнующая робостью и фразами.
забытая феноменальной памятью,
прославленная привкусом отчаянья,
задымленая пеленою жадности,
истерзанная криками раскаянья.
искажённая абсурдом жития,
доверенная алгоритмам власти,
внушаемая естеством небытия
и найденная лишь избытком сласти.

На прощание

Вдыхая терпкий воздух, выдыхая боль,
и забывая всё, что счастлив помнить,
рассматривая каждого, кто был родной,
оставив фразы, не успев дополнить,
запомниться во зеркалах лишь копией,
рассеяться туманным обещанием,
назвать всё, что в душе - утопией,
и, улыбаясь, обернуться на прощание.

Они клялись

Что никем не пелось - невозможно допеть,
Разве только узнать чего опасаться...
не под дудку плясать, а под барскую плеть
спину гнуть, чтобы кем-то в мире остаться.

из миллиардов найдётся вдоволь замен,
но сценарий привычный, чего обольщать?!
они клялись, что больше не будет измен,
и снова лезут в чужую кровать.

Доза

Я тебя прекрасно понимаю
и согласен, что могу бесить...
можешь ничего не говорить,
я и сам о себе всё знаю...

что не встречала ты такого эгоиста,
что недостаточно восторженно смотрю,
я от этого не меньше ведь люблю,
но, пожалуй, вызывайте экзорциста.

это называешь, мол, «могу вспылить»
ты - как непредвиденная доза
самого надёжного наркоза,
от которого мне сутки отходить.