Веталь-ь - цитаты, высказывания (Страница 2)

Каспий. Романтика

Ветер холодный баюкает Море.
В этих напевах запуталось горе,
и растворилось, и размешалось,
и заблудилось, и потерялось.

Чёрные камни, белая пена...
В холодную воду зашёл по колено,
выкинул мысли и слушаю ветер,
он мне покорно играет на флейте.

Брызги солёные, голые скалы...
Много мне Моря и Моря мне мало!
Я без зазренья прошу у ненастья:
- Смой дождём горе и напои счастьем!

Запах кретинизма

Шорты, кеды, зубы с полки -
и улыбка до ушей;
"Гр.Об." на новенькой футболке,
кепка и 500 рублей.

Бриться лень. "Не в том костюме." -
Сочинил себе отмаз.
Пшикнулся зато парфюмом
не один, а пару раз.

Приценяюсь: "Что ж, не молод,
но где надо - ого-го!.."
Удивить готов я город
вылазкой своей в него.

"Вдруг из маминой из спальни" -
мне тут нужно только "вдруг",
голос заскрипел печальный,
говоря: "Послушай, друг!

Это кретинизмом пахнет,
прогрессирует валет...
В пятницу тебе шарахнет
полных 48 лет.

Шифер твой протёк, Виталик!
Ну какой к аптеке "рок"?!
В твоём возрасте сандалик
пялят на цветной носок.

В поликлиниках вздыхают -
выжить стало нелегко.
И рубашку заправляют
внутрь спортивного трико.

Диссонанс сплошь когнитивный!
Ведь с "Нашествием" должны
в ряде ассоциативном
мухи быть, да комары.

Била жизнь? И снова втащит!
Ты ж утрись и будь готов
хавать то, что гонит ящик,
тутин-крутин-ведмедёв...

Причастись! Рублём бумажным
дум излишних изгнан бес.
Сдай на храм, какой - не важно
и ребёнку на протез.

Ипотеку выклянчь в банке
и всю жизнь отдать стремись.
Заряди свою берданку
и сам - тоже зарядись.

Русь святую душат цепи.
Рыщет натовская мышь.
А ты кепочку нацепишь,
да по бабам норовишь.

Кто тут панк?! Имей же совесть!
Нечестив твой кругозор.
Про Маресьева ты повесть
вспомни, или про Лазо.

Хлеб купи, зубную пасту,
молоко. Будь дома в шесть.
И надел бы лучше галстук,
прежде чем в маршрутку сесть."

Выбит из седла мой тонус,
рвениям рвёт рот мундштук.
- Где ты? Кто ты, мерзкий голос?
Вообще - откуда звук?!

Рук, ног, да судьбы скрещенья...
Зеркало - в себя окно.
Я смотрю на отраженье,
смотрит на меня оно.

Нервы бурно закипели,
я сдержать себя не смог -
бросил в зеркало гантелей
и не вышел за порог.
… показать весь текст …

Одиночество выкрутит пробки

Одиночество выкрутит пробки,
но я помню где спрятаны свечи.
Ночь умело жмёт звёздные кнопки,
мне ж мерещится розовый вечер.

Как декабрь промозглый заноет,
сквозняком, про заснеженный рай,
я скучаю по адскому зною,
мне мерещится ласковый май.

Забухтит море хрипом Дагона,
стрелы Индры, как Божья соха,
угрожают мне годом Дракона,
мне ж мерещится год Петуха.

Ясный проблеск сна дико трепещется
в путах памяти, скис и поблек...
Милосердия эра мерещится
в безнадёжный мой каменный век.

Эти мысли, сыграв злую шутку,
от меня смысл упрятав в тайник,
"жгут станицы" четвёртые сутки,
каждый час в этих сутках - час пик.

Померещилось: крюк и удавка
одноцветны, как тени знамён,
как апрельская нежная травка
и кислотная плесень времён.

Суета всё.
Какая мне разница?!
Муравьиный я принцип отверг.
Мне стучится в дверь чёрная пятница,
а мерещится чистый четверг.

Я искусственно наглый, беспечный,
но внутри жирный комплекс засел, -
зла и страха, что жизнь скоротечна.
Мне мерещилось - буду жить вечно.
А в итоге - умру, как и все.

Аферизм про разногласие

Ты говоришь: "Чтоб не завяли помидоры,
почаще нужно перец поливать..."
Заумные достали разговоры!
Иди, учись готовить. И рожать.

Про котов и крёстную фею старых дев

Где-то рядом, в соседнем дворе
старых дев фея крёстная бродит,
скрепышей раздаёт детворе,
у бухих телефоны уводит,

патрулирует парк "на часах"
под личиной собаки иль деда,
отражаясь в стеклянных глазах
у сосущего пиво соседа.

... Разгляди - много лет без проблем
мужичонки "козла" забивают.
Кто-нибудь загонялся - зачем
люди здесь по полжизни сливают?

Трут скамьи пятой точкою в блеск,
имитируя взрывы азарта?..
Всех надежд слышит крёстная треск,
в козлобоях зря битую карту.

На мужской злится фея безнал,
матеря гандикапы от Евы.
От любви этот город устал.
Разбирай сфинксов, старые девы!

Заверни лысого от кутюр
и с ним в парк навестить выйди фею.
Зубки, ушки, блеск глаз, маникюр -
оплати всё с лихвой, не жалея.

Лишь с питомцем флюидно близки,
принимая мурлычущих норов.
Закупай "Китекат" и лотки,
порошки от глистов и запоров!

Кот - к душевной фригидности ключ,
к твёрдым нервам, к спокойствию боны.
А мужик весь потлив и вонюч,
и в носках, и тем паче без оных.

Пузо тестом, храпят и ворчат,
прячут лысину под стрёмный фетр,
подглядеть рвутся в чат для девчат
и за каждый дрожат сантиметр.

Котик мал, котик мил, котик мыт,
спать идёт не кряхтя - важным франтом
и на изи уютно урчит
антистрессером и релаксантом.

Вдруг животик у "пуси" болит,
"мама" тут же заложит карету;
посредь ночи в ветклинику мчит,
чтоб воткнуть в кису нужный катетер.

Все лекарства запомнит, найдёт -
здравый ум душит трезвую память,
бюллетень на работе возьмёт,
по часам чтобы клизмочки ставить.

А когда б мужичок зачихал,
тут же к ложу закрыта дорога, -
на диван посылается в зал,
не бациллил чтоб в спальне, ей-богу!

Ни крути как - любовь всё же зла,
не меняет картину с годами:
мужички забивают "козла"
и спят старые девы с котами.

"Хохлома" эта сводит с ума
фею крёстную, сана лишая.
Та из парка глядит на дома,
на свет окон, тихонько вздыхая.
_ _ _
… показать весь текст …

Я Форрест Гамп

Я - Форрест Гамп,
я в сношенных кроссовках,
на лавочке сижу и ни гугу.
Глазеть на мини-юбки мне неловко,
но вовсе не глазеть я не могу.

Я - Лев Толстой
(про гения не чую),
в том смысле, что до старости тру баб;
в прямом и в оных - борозду прямую
я режу. Врежу. Только б не ослаб.

Я - Фифти Сент -
пою, пишу, читаю,
блеск славы есть, вкус бедности знаком.
Я мог бы обезглавить волчью стаю,
чтоб тут же стать матёрым вожаком.

Я - Ольга Бузова,
Восьмая Марта, Гречка,
я - Сола Монова и Валя Карнавал...
Я подержу... Поставлю... Вставлю свечку...
Покаюсь, наблевав на пьедестал.

Я - Че Гевара.
Но не врач, конечно
(так, может быть немножечко медбрат),
судьбу свою перевязал беспечно
путями партизанских автострад.

Я - Люк Бессон,
в ключе авантюризма,
Люк Эванс может, тоже, кстати, Люк.
Прости, Отец, мои мечты-мелизмы,
спасибо, что не Фёдор Бондарчук.

Я - Веня Д`ркин,
только без гитары.
Я - Свин Панов, но только из крестьян.
Я знаю Солнце и судьбы удары,
в спиртном трезвею, от свободы пьян.

Я - дон Сезар,
волной стих набегает,
при свете - Арлекин, в ночи - Пьеро.
Мой герб костёр у моря украшает,
перо-заточка и гусиное перо.

Я - Чарли Чаплин
в выраженьи роли
и Чарли Шин до кучи, просто так.
Презрю на чуждом поле апероли,
топлю за дом, за подпол, в нём первак.

Я - Пьер Безухов.
Скажете - не модно?
Я - Лир, Гаврош и, может быть, Стендаль.
Я, доктор, по себе сам кто угодно.
Вам - паспорт вот.
Мне - за окошком даль.
_ _ _
… показать весь текст …

Среда

Кто-то знал, что ты
котлеты
так перчишь, что ржут в аду.
Кто-то видел - ты
портреты
жгла в калиновом саду.

Я стерёг в саду
природу...
Всё! Теперь там лебеда.
За прощеньем
в воскресенье
в воду прыг...
Облом! Среда.

А по средам
лишь к обеду
ум включает монитор,
и всем бедам-
непоседам
объявляет приговор.

Но к обеду
крепнут беды,
я готов здесь подписать:
в среду,
аккурат к обеду
им на всех уже плевать.

Кто в колодках,
кто в пилотке,
у кого во лбу звезда,
но всем тупо мало водки,
в каждом бдит своя беда.

Бдит беда не только в среду.
Повсеместно, навсегда
запретит все кресла, пледы
и натянет провода.

Все по проводам гуляют,
спят, едят по проводам.
Провода сбивают в стаи,
не сказать хужей - в стада.

Провод дышит,
жизнью пышет,
чётче слышится "зиг хайль",
каждому на лоб напишет
ник в пожизненный Wi-Fi.

Кто-то знал, что ты
котлеты,
как всегда, переперчишь,
знали Греты-
ромы-светы,
я не знал, Мальчиш-Плохиш.

Чести нет в моей фигуре.
Всем назло пропил кольцо.
Румпельштильцкен по натуре,
Квазимодо на лицо.

Промокашка я и Мафик.
Быть со мной - хардкор и жесть.
Так меня забудьте нафиг,
что вообще я где-то есть!

Я помазан тёткой Кали.
В снах меня Суккуб ласкал.
Люди, как вы зае&али!
Да и я вас зае&ал.

Я - Данглар, я - крошка Цахес,
рву и режу провода,
игнорирую лайфхаки
и среда мне - не среда.
… показать весь текст …

Любые цифры

Ты - спичка из толпы нерезвой,
подранок интеллектуальный,
обязан шаг чеканить дружно,
от "я" отречься на миру,
своё сдать в фонд, быть членом трезвым,
жить в массе и любить глобально,
нести флаг правильный и нужный
на нужном, правильном ветру.

Признать обязан пораженье.
Героев новых помнить в лицах.
Во сне пустые видеть нары,
ждать - за тобой чуть что придут.
Считать крамолою все рвенья,
от старой веры откреститься,
знать - перемены не задаром
и верить - брат реально крут.

На каждом вымещает время
красноречивые обиды...
Всплакнул о солнце под сурдинку,
на ужин соль, псалмы и чай.
Свобода - грузом, счастьем - бремя.
В календаре сплошные иды.
И ты читаешь на чаинках
про цены на билеты в рай.

Небережно твой вскроют череп,
брандспойтом смоют сладость мыслей,
сгущёнку дум и ощущений;
наполнят едкой пустотой.
Ты не в ресурсе. Еле-еле
осознаёшь, что где-то скисло.
Средь извинений и прощений
мелькают лишь "Подъём!", "Отбой!"

За трудодни здоровье скупят.
Ты у конвейера мартышкой.
Твой сто двадцатый день рожденья
напротив цифры 50.
Ты понял - завтра не наступит.
Среди приманок и мормышек,
без страха и без сожаленья,
колотишь в вену всё подряд.

Когда-то Оруэлла, Сартра
ты принимал. А ритм сердечный
любой посредственности в пику
салютовал. Но в спину нож -
вчера сегодня было завтра.
Ты сам залез в кино. Навечно.
Повсюду зеркала, взгляни-ка,
ты хоть кого-то узнаёшь?

Я трачу жизнь на поиск тачки,
каких-нибудь плота иль лодки;
переберусь на дальний берег
и за собой сожгу мосты.
Вдохну с нуля, начну с заначки.
В костре сгорят мои колодки.
Как старовер любить и верить
под звёздами хочу!
А ты?
_ _ _
… показать весь текст …

ПМС

Похмелья мотивы сумбурные

I.
Пыль со стекла стирая, пишет скука
за цифрой цифру - дням моим учёт.
В расчётах сложных ставит точки муха;
злит тупостью, жужжаньем режет ухо,
набьёт дробей и будто не при чём.

Подняться и убить - пока непруха,
мне тяжело, пусть поживёт ещё.
Поёт свой реквием хандра-старуха,
хоть не имеет голоса и слуха...
И бабочки садятся на плечо.

Как сухо на душе, как в горле сухо,
грусть тихо в сердце - нырк, и ни гугу,
и чудится повсюду мне разруха.
Дерутся зайцы, не жалея пуха,
следов не оставляя на снегу.

Хандру-старуху мне ль не пересилить?
Аллюром мои мысли- скакуны
по строчкам, как по рёбрам - свет чернилить.
Вот мне б сильней извилину извилить
и наплодить бы мыслей табуны.

*
Но ведьма щедро давит антрацит
на личность, на мою. Я ж айболитом,
когда не режет он аппендицит,
душевный ощущаю дефицит;
и телом, как аквариум разбитый:

Скриплю зубами, мну суставы в скрутки,
пью - не напьюсь, тошнит, да всё не рвёт;
мне плохо, я смешон вторые сутки,
как плохо без спирали проститутке,
как Тимати смешон, когда поёт.

Мне не резон - лечь, умереть на месте,
не все долги простил ещё друзьям.
Пока смысл здравый временно в отъезде,
то в этой жизни, как в сыром подъезде -
и ждать противно, и уйти нельзя.

Заноза сам и сам себе я рана.
Кусать свой хвост - не столь уж тяжкий крест.
Для череды соблазнов и обманов
искать места я в этой жизни не устану,
да и в последующих вряд ли надоест.

II.
Я не сторонник правильных решений,
не друг начальников с отеческим лицом,
не признаю нахальных подношений
и лживых панибратских отношений;
честнее быть открытым подлецом.

Противна мне работа за "спасибо",
я не помощник доброй воли дел,
и чтобы дело нужное осилить,
всегда быть должен выбор - либо-либо,
чтоб сам, до спазма в горле, захотел.

Я наизусть знать не желаю КЗОТы
и совмещать рубли к числу потерь.
Мой сушат быт чиновничьи мокроты.
Мне выйти хочется из мира идиотов
и громко за собой захлопнуть дверь.

*
И никакая сила на планете
не вгонит под ружьё меня и в строй.
Притворства пусть защёлкнулись браслеты,
добра висок на дуле пистолета,
на мине лжи рассудок стал хромой.

*
Но всё хандра поёт - тем достаёт.
А время убегает, не воротишь.
Проблемы изощрённо создаёт,
мне схему моей жизни выдаёт:
"По ней деньки свои ты укоротишь".

Подозреваю - аферистка врёт.
Порвал листок - судьбы своей не знаю.
Вот грымза прицепилась! Во даёт!!
Назло ей буду жить наоборот:
где должно обрести - там потеряю.

Уставы ненавижу, расписания,
все графики, всех правил рамок створ.
Ведь по программе жизнь - лишь увядание.
С хандрой вступаю я в соревнование.
Анархия души - характеру простор!

Я от хандры уж не пытаюсь скрыться,
всегда найду того, кто мне нальёт.
Нехитрое занятие - напиться;
и быть тому, чему дано случиться,
а бережёных Отче бережёт.

Эй, ты! Услышь меня, хандра-засада!
Тебе скажу отчётливо и вслух -
не досаждает мне твоя досада,
монетка приземлится как мне надо,
пришли хоть тыщу бабочек и мух.

III.
- Так наливай мне стопку, кореш старый!
Пусть будет мне сегодня хорошо,
пусть буду я довольный и усталый,
пусть радость распознаю в доле малой
и до утра к семье чтоб не ушёл.

Напьюсь, забудусь и про всё забуду,
быть может телом, но не духом упаду;
и потеряю я в себе Иуду,
сопливых мыслей излечу простуду
и замыслов гнильё предам суду.

Афина посетит меня, Паллада.
Придёт, в окошко стукнет Дед Мороз.
Никто не скажет, мол, так жить не надо;
а для меня и то - уже награда.
Тем счастлив я до рвоты и до слёз.

- Так наливай мне стопку, кореш верный! -
мозги кипят, душа тельняшку рвёт.
- С тобой, бывает, мы теряем меру,
не утопить бы в этой стопке веру,
не прозевать бы нужный поворот.

*
В мечтах - Геракл, наяву - бессилен.
На белый свет забил я сто гвоздeй.
Ночь напролёт мы с корешем попили,
по-братски "братскую могилу" поделили
и до утра хватило сухарей.

Явь - пьяный бред, сны - вовсе ахинея:
машу копьём пред носом дурачья...
Напился. Чувств открылась диарея:
неважно с кем я и неважно где я,
сейчас любая для меня - ничья.

*
Закрыл глаза и мир перевернулся;
нирваны рекрут я треть сотни зим.
Но вывод сделать, трезво оглянуться,
каркаса веры, веруя коснуться,
я не могу, мой рок, как первый блин.

IV.
Друг, вроде, человек был человеку,
товарищ был надёжный, кровный брат.
Но кто-то крикнул: "Всех на лесосеку!"
В кисельных берегах нарыли штреков,
в молочных реках - жиденький обрат.

Друг другу быть волками нынче модно.
Мы Божий потеряли оберег.
Всё чаще тело от души свободно.
Кротом, улиткой, крысой, кем угодно
теперь стал человеку человек.

Противно среди сытых и довольных,
гранатой хамства вера когда в клочья.
Кто к кассе опоздал - в рабов невольных,
не добежавших - всех на хлеб и воду,
и в венах холодец - кровь наша волчья.

*
Я победить желаю пустоту.
Боюсь, если любовь проходит мимо.
Мне б обойти неверность за версту,
свою увидеть ясно красоту,
не в зеркало смотрясь, в глаза любимой.

Я жажду светлых чувств в огромных дозах,
чтоб кровь была свежа и горяча,
чтоб перестал быть сам себе занозой,
в окне не видеть Дедушку Мороза
и бабочек не смахивать с плеча.
… показать весь текст …

В новых кроссовках

Вышагиваю ночью
я по чужому городу.
Пахучие и сочные
ем громко бутерброды.
Асфальт целуя, кроссы
испачкаются, жалко -
ведь новые.
А босый
ни кротким, ни хабалкам
я задарма не нужен...
Чуть пьян. Чуть-чуть простужен.
Слегка помят, подержан.
Чуть что, не очень сдержан.
Высокомерен в меру.
В миру в мир в Мире верую.
Занудный, злой и склочный.
Но, чёрт возьми, не конченный!
Талантливый до ручки!
До женских ног охочий...

Шмыгаю носом,
мечтаю о лете...
Не надо с вопросом
о сигарете.
Не курю я. Не курю!
И тому уж год другой.
Я по-русски говорю?
Лучше заспеши домой!
Топай мимо, пьяный брат,
Обосную и боксёру,
как я снова жизни рад
до упору. До усёру!
Оборотов мне не сбавишь,
вряд ли слижешь настроение.
Пьёшь и не подозреваешь -
утром бац и день рождения!..

Любите, братья-сестры, Мир,
не стыдно и не сложно.
Любите крыши, чтоб без дыр,
а пол - чтоб противоположный!

Груз - за борт!
Ориентир - лайт!
Беды по плечу.
Я - Джулия Ламберт.
Жизнь равно инсайт.
Я её хочу!
Я сам себе те персонажи,
что поздравят с деньрожденьем,
я сам по уши измажу
мордочку свою вареньем.
Не за горами день и час,
когда компресс, алоэ, мазь...
Но не теперь, но не сейчас.
Goodbye, my love! Целую. Князь.
_ _ _
… показать весь текст …

Приморозило

Хляби вдарил мороз под микитки,
грея каверзу несколько утр.
Застеснялась зима у калитки,
не решаясь промёрзнуться внутрь.

Каблучком правым наледь проткнула,
левый напрочь в распутицу ввяз.
Дышит стужа в трубу хаты снулой.
Голой кроной скрипит хмурый вяз.

Сплин осенний, уставший изрядно,
подсидит зимних будней печаль,
сдаст колоду с рубашкой нарядной,
завтра выпадет снег - флеш-рояль.

Ритм задаст ветер снежному танцу.
До весны в норы спрячется люд.

В плане шли монолитные стансы,
А случился сумбурный этюд.
_ _ _

Новая скука

С утра проснусь, заранее скучая.
Лежу. Курю. С усилием встаю.
Без аппетита выпью чашку чая.
Собраться в целое себе я не даю.

Идиотизмом свой характер закаляю, -
всё время то ликуя, то скорбя...
Вид создаю что здесь, что размышляю,
за что потом и похвалю себя.

Вялое, унылое лето,
встрёпано и еле одето.
Но самолюбие не задето
этого лета.

Сижу. Курю. Медлительно. Нарочно.
На недочитанный смотрю я том.
И то, что сделать требуется срочно,
я бесшабашно сдвину на потом.

Не пишут мне, но я уйду на почту.
Светить осталось никому в прихожей бра.
Напрасно уверяю себя в том, что
на завтра будет слаще, чем вчера.

Пьяное, засохшее лето,
глупое и явно с приветом,
душит жаром нас с того света.
... Это лето.
_ _ _

Аферизм про толерантность, харассмент и домашнее насилие

Да неужто, да-не-уж!..
Прям война -
селезень бьёт уточку.
Он, наверно, где-то муж,
а она - жена,
на минуточку.

Про мышеловку и сыр
помнил ли Грей
на "Секрете" шумном?
Вы не лезьте в чужой мир
с этикой своей
и лицом умным.

Аферизм про самокритику

Нет зубов и нет волос, из-за пуза ног не вижу;
как маньяк сексопричинный никого уж не обижу.

Печень жирная шалит, часто мир в глазах двоится,
геморрой и простатит - тоже жаждут подружиться.

И мотор кряхтит не в такт, и давление ни к чёрту...
Но я знаю себе цену. То не брак, что третьим сортом.

Как отечества защитник - должен знать штыка все грани,
но ладонь с похмелья помнит только грани на стакане.

И отнюдь мне не верны мои верные друзья...
После крепкой "дружбы", утром, я не помню ничего.

Каспий. Лирическое

Ливень-рыдание
на улице и во мне.
Я иду на свидание
к морской волне.
Но она пришла страшная, непригожая,
с тиной, мутная, на себя непохожая.
- Отреклась ты от чего,
ветром вплавь гонимая?
Не ответит ничего.
Нежная. Ранимая.
Будто силы берeжёт,
ждёт её работа.
Заморозит. Обожжёт.
Злая от чего-то.
- Кто обидел? Что виной?
Знаешь, бедолажка,
не видал тебя такой,
видно, очень тяжко.
Не на шутку разозлилась -
презирает жалость.
О песок у ног разбилась
и в него впиталась.
- Коль обидел, извини -
говорю зачем-то.
Только кто меня винит?
Знаю - сто процентов,
что судьбой предписано
в гадкую погоду
вести себя неистово -
командует Природа.

Ъ

Утро осеннее статью кобзонною
давит из хмары фреш демисезонный.
Всё по лицензии, даже резонно,
но, вот чего-то не так...
Осень в моменте не помнит законов,
Грусть - внутривенно, стихов макароны
нА уши льстиво, поправив корону,
а в лоб тавро - твёрдый знак.

Я вискарём нервы подуспокою,
лоб жжёт, клеймо козырьком не прикрою,
книжку, как сейф, с заначкою вскрою
и утру "fuck" покажу.
Стельки - новьё! Аватарка побрита,
стирана майка, все дырки зашиты
и на глагольные рифмы открыто
я твёрдый знак положу.

Утро, сплин, осень - мозаика мгновений,
сильно вспотеют мне грызть настроение.
Сами запутались в хитросплетениях,
из коих я вышил флаг.
Холодно. Съёжились шавки и птахи,
и перестали брить ноги девахи...
Красною нитью - послать бы всех (дальше),
но нем я, как твёрдый знак.

Знаю ответы. А осень не спросит.
Даже пары вискаря не вывозят.
Рьяных фантазий фонтан барагозит,
как для Шопена Жорж Санд.
Хочется вылезти из тёплой норки,
встрять против осени в жёсткие тёрки,
мысли скрутить в бесконечность восьмёрки,
но выйдет вновь амперсанд.
_ _ _

Вкус речки

Разрядилась обойма
и ушла в молоко.
В дельте устья и пойме
всё вдова, всё клико.

Заряжу вновь обойму.
Жду с Кавказа Арго.
Всё на сердце спокойно,
всё шато, всё марго.

Я живу здесь с разбега.
Ствол остыл воронён.
Не напьюсь этой негой,
всё дом, всё периньон.

Песнь журчащего лета
разве ж можно на кон?..
Не напьюсь этим светом,
всё блан, всё совиньон.

Я за мир, я - пацифи,
в воду брошу пистоль.
Прочь, сарматы и скифы!
Всё година, всё поль.

Вкус смакую казачки,
обнимаемся вброд!..

Изабелла мстит в пачке,
чёрный лекарь добьёт.
_ _ _

О свободе выбора

Дяде Коле тётя Нина,
что за кассою сидит
в поселковом магазине
и даёт "своим" в кредит,

этим утром, на заначку,
выдаст пачку сигарет.
"Импотенция" на пачке,
мол, курнёшь и импотент.

Взволновал дядь-Колю дико
сей пророческий расклад;
говорит: "Нинок, найди-ка
мне какой-нибудь инфаркт.

Не копайся, мне ж на смену,
опоздать нельзя - контроль.
Нет с инфарктом, дай с гангреной,
с импотенцией уволь!"

Заплатил, взял сдачу жвачкой,
к остановке заспешил,
С раком лёгкого вскрыл пачку
и довольный закурил.
_ _ _

Пари

Сорвался с места, жму педаль - давно пора!
Пью ветер, риск бодрит, лечу! Ура!
Не жалко мотыльков - что о стекло,
мне подфартило, им не повезло.

Ксеноновыми яркими лучами,
как обоюдоострыми мечами,
пронзаю ночи чёрной покрывало;
ей - верно - больно, только этого мне мало.

С маниакальной страстью
на четыре части
разрезать мглу,
разделать мрак
я смогу,
это враг!

Ветровым - на лево и на право,
бампером делю на верх и низ.
Месяц на всё небо пишет - "Браво!"
и мотор поддакивает - "Бис!".

Дождь аплодисментами по крыше,
по капоту, каплями с яйцо.
Были б капли меньше, я бы вышел
и дождю подставил бы лицо.

А пока газ выжму до предела.
Сказка влёт!
Адреналин-игра!
Ночь робка, а я сегодня смелый!
Ветер пью!
Бодрит азарт!
Ура!!!

Мотора рык,
покрышек крик... -
веселье всё сильней!
И вдруг тупик
в ночи возник...
Есть кто-то веселей.

Нахрапом я был выиграть не прочь,
но хитростью меня сразила ночь.
_ _ _

Я - бродяга в душе

Я - бродяга в душе,
а ты - "новая русская".
Завела нас уже
в никуда тропиночка узкая.
Я мечтатель по жизни,
тебе ж нужны факты и практика;
твоя тактика
запугала во мне романтика.

Мне закат всем хорош,
потому, как мы с солнцем приятели.
Тем тебя не проймёшь,
встаёшь
и щёлкаешь выключателем.

Против ветра иду,
дышу ветром,
забуду про стены.
И в тебе перемены
нет,
дышишь ты ветром из фена.

Брызги волн мне в лицо,
дождь косой,
я шагаю по лужам.
Нужен
мне тёплый плед.
Ты из душа -
тебе тоже нужен.

Что тебя удивит?
И вообще, в жизни что тебя манит?
В кармане
у меня не звенит -
значит "тётеньку к дяде не тянет".

Чуть саднит от того,
что предчувствую - время расстаться.
Одному просыпаться?
Смогу. Ничего!
Терпимeе, чем прогибаться.

Изменю ли тебе?
Может быть. Мир не так уж и тесен.
Интересен
себе.
И себе не смогу изменить.
А финал мне давно уж известен.
_ _ _
1998

Снов обрывки в путах камасутры

Снов обрывки в путах камасутры...
Гонг рассвета призывает - вдарь!
Тёплое грейпфрутовое утро
застит цедрой кислый календарь.

Ноет известково вентиль в ванной.
Тайна в потном зеркале, на дне.
Полотенце, тонусом желанным,
сонных злит мурашек на спине.

В зазеркальной тайне небо мая
параллельно скверне будних дней.
Я, жестоко в дёсны фтор втирая,
вижу свет посадочных огней,

слышу - даль то цокнет, то аукнет,
то взовьёт про Разина челны...
Фибры верещат: "Вот-вот и рухнет
всё!!" И пар, как слёзы сатаны,

скрипом скорби с зеркала стекает...
Вспышками анархии - салют...
Поспешу. Иначе опоздаю
на работу. Дали подождут.
_ _ _

Осень ржавой листвой улыбнётся

Осень ржавой листвой улыбнётся,
сыплет в ноги её почём зря.
Мысль несмелым движеньем крадётся
и змеится в листве втихаря.

Показушная эра везения;
на завистников мне наплевать.
Я отпраздновал свой день рождения
и закончил дни лета считать.

Круг знакомств с кругозором чумазым, -
свет сливай, после - воду туши...
Мне обрыдло дежурные фразы
слышать в тостах, что не от души.

Жизнь - аллея, пульс - ямы, да кочки,
по обочинам праздников пни;
опостылели кислые ночи,
забодали прогорклые дни.

Зажую чёрствой корочкой страхи,
просветления чтя редкий миг;
я пошлю всех дружков своих нахер...
И в тот час заскучаю без них.

Жизнь из кочек и ям. Пульс алея,
фиолетовость вен освежит.
Показушная эра веселья
вдаль по кочкам и ямам бежит.

Миллиардная яма,
миллиардная кочка...
В этой кардиограмме
не увидеть бы точку.

И пусть осень в затылок мне дышит,
шаг собьёт умерщвлённой листвой,
я - надеюсь - нескоро услышу
писк противной дорожки прямой.
_ _ _

Сводка

Из неправд дорога.
Из агрессий гром.
Застучит тревога
в козырёк дождём.

Мозговые роды,
ненависть в крови...
Хочется свободы,
хочется любви.

Праведные лица,
свят пока что флаг...
Мне ослобониться
мнится. Но никак.

Драть с живого кожу
запросто. И в храм.
Ты же видишь, Боже,
в головах бедлам.

Жизнь и свет короче.
Наобум бредём.
Ты же знаешь, Отче,
что не всё путём.

Дети на планете
дохнут втихаря.
Папа тем и этим
Ты, наверно, зря.

И себе дороже
нас остепенить.
Ты прости нас, Боже,
и перечеркни

росчерком особым
род людской, любя,
пусть живут амёбы
на земле с нуля.

Присказка

Жили-были дед да баба,
ели кашу с молоком;
все житейские ухабы
им казались нипочём.

Бабка раз, забывши робость,
к деду с намерЕньями.
Не готов дед, эка пропасть!
Стыд и огорчение.

В старом ярость встрепенулась:
- Ты б ещё знакомиться!
Столько лет прошло - проснулась!
Чай и ты не школьница.

- Ты чаво на возраст брешешь?! -
бабка отвечала. -
Ты ж не воин, старый леший,
с самого начала.

Вечно корчишь мне качели,
гладко стелешь сказки.
Обмишулившись в постели,
шустрый на отмазки:

то стреляет где-то в ухе,
то упал на даче,
то понос, то золотуха,
то давленье скачет,

притомился на работе -
боль, мол, в пояснице,
то арабы в самолёте,
то в метро боснийцы,

то ты на рыбалке пьяный
в прорубь окунулся,
то цунами где-то в Мьянме,
то вулкан проснулся.

Лучше б выбрала Антошку, -
жил в соседнем доме.
Твист плясал, пел под гармошку,
с девкой мог и в коме!

Тут и дед архив поднял,
рвёт и тут же мечет.
Весь вспотел, аж потерял
дар цензурной речи.

В бабку факты стал швырять,
память наизнанку:
- Как же, помню, твою мать,
юность куртизанки!

Помню, чуть не босиком
из дому бежала -
шалым бл&дским сквозняком
шустро выдувало

к злачным разгуляй-местам,
к разным борям-женям...
Я ж обои клеил сам
и варил пельмени.

То "сокурснице помочь"
вдруг с какой-то стати,
то ты "к маме" на всю ночь,
то "к сестре шить платье"...

Думала - я не пойму
все твои шифровки?
То "симпозиум в Крыму",
то "в Тайланд путёвка".

Ты ж теряла берега!
Слушать было мерзко -
то в Гринпис, считать рога,
то на слёт ЮНЕСКО...

Бабка к деду прыг под бок:
- Позабудем споры,
лучше слепим колобок,
незачем нам ссоры.

Вмиг растаял пыл угроз,
мыслей нет крамольных,
дед опять включил склероз
и обмяк довольный.

Так вот правду мужика
усыпляет ласка.
Усыновили колобка,
но то - другая сказка.
_ _ _
… показать весь текст …

Мне кажется - тебя я знаю вечность

Мне кажется - тебя я знаю вечность:
люблю давно глаза твои и руки;
твои прямолинейность и беспечность
меня спасают от мертвецкой скуки.

И откровенность дерзких выражений
когда-нибудь добьёт, ну а пока
я жив ещё. В моём воображении
спонтанность встреч, растерянных слегка.

"Как пошло, - скажешь ты, - как всё банально,
мне даже слушать это неприятно".
Нет, никогда ты не была лояльной,
как не был я в твоих глазах понятным.

Поссорился иль в дружбе я с мозгами -
никто не знает, в мыслях же я волен.
И пусть нельзя назвать сие стихами,
одно наверняка - тобою болен.

Читателю-критику

Мой слог для кого-то непрост,
как сбивчивый тост -
в заморочках.
Учитель поставил бы "хвост"
за умственный рост
в этих строчках.

Не в новость хватать мне "хвосты";
слепые мечты,
тропки с кочками...
И путаюсь я в запятых,
простых
и, тем более, с точками.

Поэтов в строй лира поставила,
рука вела
жёстким правИлом,
тем выбора мне не оставила -
все прАвила
натереть мылом.

Мне скажет поэт-медалист:
"Тернист
путь, мол, ты не подкован".
Я скомкаю тысячный лист
и как оптимист
возьму новый.

Не шибко-то я и грешу -
пишу
как придётся, не сложно...
Неправильным ритмом бешу;
решу -
если хочется - можно.

И пусть не случается пользы
от позы
писаки-мечтателя;
мои слёзы-розы-морозы
занозой -
шасть в душу читателя.

Пусть муза моя не красавица,
то явится,
то "Не ищите!",
и кто-то с досады подавится...
Не нравится?
Ну, как хотите.

В конце концов есть либо-либо.
Как рыба
всё время молчать
нет тяги. Большое спасибо!
Могли бы
вообще не читать.
_ _ _

Аферизм про критику

Коль все ощущенья плОхи,
иль вконец уже плохИ,
все болячки, ахи-вздохи
выливаются в стихи.

Чуть посмеешь улыбнуться,
юмор промеж букв вписать,
тут же критики найдутся
в эти буквы наплевать.

Их авторитет субтильный,
как пить - высморкнет совет;
окромя соплей бацильных
большей пользы в этом нет.

Ты пиши, когда неймётся,
бездарь, гений, просто псих...
Слушатель всегда найдётся
и у тех, и у других.

Сколько истины в жирной саже 2020

Сколько истины в жирной саже?
Сколько лжи в ключевой воде?..
Я уже задолбался даже
городить этот квест себе.

Но лагает судьба без ухабов
и ночами зубной ноет нерв,
душит непонимания жаба
и вопросов пустых точит червь.

От вопросов плешь выела темя
и проталина - видно - в мозгу;
сдвиг в пространстве, на паузе время...
И заснуть я опять не могу.

Без спиртного я, как без патронов
и, наверно, зря бросил курить -
бред зажравшихся пропагандонов,
у которых всё "здорово жить",

не могу впитывать безболезно.
Вакханалия лжи, как мейнстрим.
"Добрый день" пусто и бесполезно
все мы для связки слов говорим.

И живём между пранком и стёбом,
без добра, без любви, просто "без",
верим сказочному долбо€бу
и ждём каши какой-то с небес.

Из пор сальных блеск глаз мироточит.
Блажь души смята в тела лафу.
Стыд исподнее тихо подмочит
и засохнет скелетом в шкафу.

Самогон поменяли на бренди,
а рисуем всё тот же вигвам.
Где же тот чудодейственный пендель,
что встряхнёт в головах нам вольфрам?

Если нет - мать Кузьмы всем покажут,
пой потом в ядовитой среде...
Сколько истины в жирной саже?
Сколько лжи в ключевой воде?
… показать весь текст …

Сколько истины в жирной саже 2017

Сколько истины в жирной саже?
Сколько лжи в ключевой воде?
Видишь - сколько средь нас продажных?
А рожают их знаешь где?

Бес лепил их неправильной глиною.
Что ни слово, то ересь и хрень.
Куар-код нашу кожу ослиную
платной стигмой пометит - "шагрень".

Искрой жизни жужжит в сердце счётчик,
от прелюдий до код - денег звон.
Дух увял и упал влево почерк,
а у "здравствуйте" Ирода тон.

Заофшорить чтоб общее в личное -
будь добёр в позу лечь, а не встать.
Совесть сделалась девкой публичною.
Да чего там! Обычная бл@дь.

А из разного ль теста мы, братцы?
Разобраться бы. Но я нейму -
кто-то задницей в кресле старается,
остальных гложет зависть к нему?

Если голый - легко быть аскетом.
А случись проживать вдругорядь?
Где урвать мне портфель с кабинетом -
из каких я, чтоб мне увидать?

Завтра рок меня властью измажет,
я продам всех в душе и везде...
Сколько истины в жирной саже?
Сколько лжи в ключевой воде?

2017

Художник

Художник - мученик по сути,
когда над ним висит заказ.
Свою фантазию до жути
изводит, не смыкая глаз.

Он где-то рядом, к цели близок,
но всё никак не выйдет в плюс,
увяз в набросках и эскизах,
заколебав всех нежных муз.

Идею чутко, по крупинкам
плетёт из гения и грёз:
оформить кружевной снежинкой,
или плеядой ярких звёзд, -

орнамент тот, что ждёт заказчик, -
цветком, иль дивною лозой?
А может свежести в образчик
добавит волн морских прибой?

С душой художник влился в дело,
халтуры он не признаёт;
ум, тело - брошены всецело
в глубокий творческий полёт.

Готово! Мастер за творенье
благодарит уставших муз,
за их недюжее терпенье
и плодотворнейший союз.

Всё! Точка. Кончились патроны.
Жуёт свой хлеб не даром он.
На туалетные рулоны
орнамент будет нанесён.
_ _ _