Георгий Скрипкин - цитаты, высказывания (Страница 18)

Женский взгляд

Женский взгляд – источник настроений.
В нем сомненья, нежность и печаль,
В нем восторг и робкое почтенье,
Страсть любви и ревности печать.

Женский взгляд сразит и успокоит,
Бросит в жар и лаской одарит,
В трудный час поддержкою укроет,
В жаркий день надеждой напоит.

Женский взгляд открытый и желанный
Я ловлю с волненьем много лет.
Без него мучительно и странно.
Без него любви счастливой нет.

Питерский дождь

Иду по Невскому под питерским дождем.
Висит над городом свинцовое бельмо.
А я тихонько напеваю – все путем,
смотрю под ноги в разливанное трюмо.

В нем отражаются умытые дома,
и я шагаю по глазницам этажей.
Про дождик питерский написаны тома
руками самых поэтических мужей.

А дождь стучит в мою распахнутую грудь.
Как будто просит – хоть немного напиши.
Я принимаю эту влажную игру
и воспеваю дождик рифмой от души.

Обращение к женщине

Прижмись ко мне, родная,
уйми свою печаль.
Сними венок Данаи
и сердцем привечай.

Сегодня не пролиться
мне золотым дождем.
Излишества приличий
от счастья мы не ждем.

Сознанье озарила
полночная звезда.
Не жаркое светило,
но это не беда.

Раскройся в одночасье,
Метаксы пригуби.
Запей унынье счастьем,
безбашенно люби.

Прощание с морем

На сонный берег выхожу.
Сегодня мой последний вечер.
На небе звезды, словно свечи,
и явь подобна миражу.

Бренчат монеты в кулаке.
В тон метроному сердце бьется.
Я в мыслях где-то вдалеке.
Ах, море, свидеться ль придется?

А море ласковой волной
мои монеты пожирает.
С песчаной тешится струной
и не поймешь, чего играет.

Быть может, сдержанный вальсок
или пленительное танго.
Морской душевный голосок
не выдает великой тайны.

Сколько стран я повидал

Сколько стран я повидал на своем веку.
Сколько солнца нахватал в призрачном раю.
Но под пенистый прибой я писал строку.
В ней Россию воспевал милую мою.

Слышал пальмовый закат мой сердечный стон.
Он к верхушкам улетал с мыслью о былом.
Под мерцанье южных звезд я мечтал о том,
чтобы снова увидать питерский свой дом.

От тропических красот я бежал чуть свет
в край, где ночи иногда не темней, чем день.
Возвращаясь в Петербург, я шагал к Неве
и покой свой находил в северной воде.

Взгляд, переполненный истомой

Взгляд, переполненный истомой,
небрежный завиток.
Встревожил много он оскомин,
но был ли в этом толк
Рука с дымящей сигаретой,
холеная рука.
Дитя, не знавшее запретов
и бед наверняка.
Тончайший запах от Диора,
одежда от кутюр.
Влекут они мужскую свору
с наличием купюр.
Но ваш напарник в душном зале -
наполненный бокал.
Вы в этом мире подустали,
устали от зеркал.
Вам очень хочется вернуться,
вернуться, но куда?
Тогда уснуть и не проснуться,
но сон придет когда?
Опять мужские липнут руки
к беспомощным грудям
Не троньте их, они упруги
и вам не по зубам.
Не гладьте щек и не целуйте,
противен поцелуй.
А ты останься, будет лучше,
целуй меня, целуй...

Я август тороплю...

Я август тороплю, хочу скорее в школу.
Соскучился по классу и друзьям.
Я знаю, что сентябрь окажется веселым,
терпимым к возбужденным голосам.

Друзьям я расскажу про летнюю рыбалку,
про первый удивительный улов.
Про дачную стрельбу с активной перепалкой,
про сотни непропущенных голов.

Еще я расскажу про скошенные травы.
Я скашивал, а папа помогал.
Как с мамой в парнике работали на равных,
как бабушке услуги предлагал.

Как грядки боронил тяжелыми граблями
и был на корневища очень зол.
Водил дедулю в лес за белыми грибами,
но белых, к сожаленью, не нашел.

И я теперь живу единственной мечтою –
желаю, чтобы осень к нам пришла.
Я знаю, что друзья поделятся со мною
рассказами про летние дела.

Моей душе легко сегодня

Моей душе легко сегодня.
Моя душа желает петь.
Мой певчий лайнер всепогодный
не даст в печали захиреть.

Лечу над милою Россией,
пою про нежный шум берез,
про то, что нет ее красивей
в местах снегов и южных грез.

Лечу над древним Ярославлем,
пою векам прошедшим песнь.
И в песне той Отчизну славлю,
несу в народ благую весть.

Лечу над славным Петербургом,
пою красой рожденный гимн.
Зову его великим другом,
а друг в душе моей один.

Долой капризы непогоды,
открой судьба печали клеть.
Моей душе легко сегодня.
Моя душа желает петь

Клубок сомнения

Как трудно добрыми словами
взломать людскую глыбу зла,
так сложно биться с сатанами,
когда уверенность мала.

Клубок сомнения уводит
в пучину страшных перемен,
где гневный гений хороводит
и сеет зло добру взамен.

Где на руинах процветанья
родится взбалмошный ковыль.
Где добродетель станет тайной,
а бессердечность включат в быль.

Лето прослезилось...

Лето прослезилось и ушло,
Спряталось за серым горизонтом.
Улицы одело по сезону
Осени дождливое крыло.

В зиму путешествовать вдвоем
Ты мне обещала бабьим летом.
Осень зачеркнула желтым цветом
Робкое желание твое.

Щурился малиновый закат,
Всматриваясь в серое безмолвье.
Был я с одиночеством помолвлен,
Балом правил желтый листопад.

Балом правил желтый листопад.
Пил я журавлиное прощанье.
Съежившись от снежного дыханья,
Брел по бездорожью наугад.

И с тоской взирая на луну,
Был готов завыть от одичанья,
Но услышал нежное журчанье -
Солнце показало на весну.

Я на Волгу вышел

Я на Волгу вышел, посмотрел окрест.
Белая беседка, духовой оркестр.
Башня крепостная с белизною стен
в воду окунает вековую тень.

Взором ощущаю величавость вод.
Широту речную гладит пароход.
Парапет кичится чугуном литым,
купола собора цветом золотым.

Я с волненьем слышу звон колоколов
и молюсь смиренно, не жалея слов.
Бог несет над Стрелкой благостную весть.
Я в нее вникаю и спешу прочесть.

Единственная

Души моей единственная нота.
В букете чувств единственный цветок.
В большой любви единственная квота,
которую мне боже выдать смог.

Я кланяюсь единственной на свете,
тянусь к ее пленительным устам.
Использую в возвышенном сонете.
Ласкаю ее гибкий, стройный стан.

И вдоволь не могу налюбоваться
глазами лучезарной красоты.
И пробую по жизни оставаться
носителем душевной теплоты.

Прощальные деньки

Листом желтеющим представилась грустинка.
Стремятся к осени прощальные деньки.
Спасибо августу за жаркие картинки,
за обогретые родные уголки.

Рыдает моросью капризная погода.
Свинцовым облаком накрыло Петербург.
Дай бог, наступит золотое время года
без нудных дождиков и без залетных бурь.

Пусть не минует нашу землю бабье лето
с большой надеждою на добрый урожай.
Пусть небо синее раскроется с рассветом,
и солнце ясное продолжит ублажать.

Политические грабли

История не учит только тех,
кто лживостью ее перевирает,
кто с дуростью на грабли наступает,
с ретивостью надеясь на успех.

Россия испытала и не раз
слепую тягу к западопоклонству,
от тайных сходок чуждого масонства,
до бешенства воинствующих масс.

Братание с французским языком
закончилось войной с Наполеоном.
А в наше время English бьют поклоны,
И say, как с чернью, с русским мужиком.

И чтобы избежать людских потерь,
ступить на те же грабли не позволим.
Проявим разумение и волю,
закроем перед наглой ложью дверь.

Даритель счастья бескорыстный

Даритель счастья бескорыстный,
подруга нежная моя.
В твоих глазах созвездье истин,
Как ясно солнышко твой взгляд

Прижмись ко мне, моя родная,
Прими сердечного тепла.
Не встать разлуке между нами
Пока мечта у нас светла.

Пока любовные фанфары
Звучат в душевный унисон.
И видит бог, какая пара
К нему стремится на поклон.

Тюря-Муря

Жил на свете Тюря-Муря,
шумно чавкал все подряд.
Не садились с Тюрей-Мурей
на один столовый ряд.
Чав, да чав, распустит слюни,
так что брызги по столу.
Наплевать, что рядом люди –
ем со смаком, как могу.
Он и стоя что-то чавкал
и в постели что-то ел.
На друзей сердито гавкал,
замечаний не терпел.
Так и жил бы Тюря-Муря,
шумно чавкая еду.
Но подсела к Тюре-Муре
бабка Ежка на беду.
Каждый раз, когда он чавкал,
Ежка Лешего звала.
Тот с надрывом громко квакал,
аппетита так желал.
Только чавкнет Тюря-Муря,
тут же слышит «ква», да «ква».
И не тихий «ква», а буря
заглушает все слова.
От такого пожеланья
Тюря-Муря загрустил.
Приглушил свое желанье,
целый день не ел, не пил.
А как пО утру проснулся,
да как вспомнил про «ква-ква».
Сытной пищей поперхнулся,
закружилась голова.
В первый раз решил поплакать,
расхотелось Тюре есть.
Нет, не есть, а только чавкать,
вот такая вышла весть.

Дикий пляж

Дикий пляж - одно из южных лежбищ,
Жаркий плен и отдых долгожданный.
Ты впилась в морское побережье,
Обняла песчаные барханы.

На спине хозяйничает солнце,
Легкий ветер с ним играет в прятки.
Пахнет морем воздух невесомый,
И волна лениво лижет пятки.

Чья-то тень подкралась незаметно,
На ногах настырно развалилась -
Приглянулось тепленькое место.
Ты махнула ей, чтоб отцепилась.

Только тень не робкого десятка,
Подавай ей талию и груди.
Ты привстала, больше для порядка
И к груди прижала свои руки.

Ты спросила: "Что за наважденье?"
А в глазах надежда заискрилась.
И тебе не справиться бы с тенью,
Только солнце облаком закрылось

Гильдяй-Шалопай

Гильдяй-Шалопай
проживал у нас в районе.
Гильдяй-Шалопай
будоражил весь район.
Общался с людьми
он без всяких церемоний.
И только в себя
был поистине влюблен.
Вставал по утру
без особых настроений.
Хватал бутерброд
и готовился бежать.
В багаж набирал
много спеси, кучу лени.
И с этим добром
шел на улицу гулять.
Мальчишек бивал
кто трусливей и слабее.
Девчонкам давал
с наслажденьем тумаки.
А старых дразнил,
ни секунды не робея.
Калек презирал,
говорил, что слабаки.
Угрозы кидал
то налево, то направо.
Качели ломал
на площадке игровой.
Найти не могли
хоть какой-нибудь управы.
Заигрывал с ним
даже дядя постовой.
Гильдяй-Шалопай
распоясался не в меру.
Гильдяй-Шалопай
вымещал на людях зло.
Он был для других
отрицательным примером.
Кто был рядом с ним,
тем ужасно не везло.
Но прибыл в район
чемпион по многоборью.
Построил спортзал
и мальчишек пригласил.
Гильдяй не хотел,
но на этот раз поспорил,
что всех победить
у него достанет сил.
Но он проиграл
без отлаженной сноровки.
Его победил
тренированный пацан.
Отбросив хандру,
приступил он к тренировкам.
Уже через год
получил желанный дан.
Гильдяй-Шалопай
не гуляет по району.
Зовется теперь
он Виталий Иванов.
И в спорте большом
это имя всем знакомо.
И ты не зевай,
тренируйся, будь здоров.
… показать весь текст …

Две судьбы

Последний путь, озвученный речами,
и две судьбы покинули сей свет.
В одной стране величие звучало.
В другой – славянский сдержанный обет.

Кровавым духом пахла величавость,
кичился спесью собранный бомонд.
Как будто в зале таинство свершалось
через показ дышащих смертью мод.

А под шатром славянского обета
собрался весь не сломленный народ.
Прощались люди с символом Победы
и обещали – мерзость не пройдет.

На две судьбы планета опустела.
Их, может быть, заждались небеса.
Но где бомонд, душонка улетела,
а где обет - воспрянула душа.

Дыханье осени

Дыханье осени безбрежной
я ощущаю всей душой.
Уже не будет странствий прежних
с согретой солнышком мечтой.

Когда назойливые ветры
несли в заморские края.
Когда оттуда шли приветы,
в который раз меня маня.

Я уезжал и возвращался
в родные невские места.
И мне Невою все прощалось,
писалось с чистого листа.

И я не прятал строчек нежных,
общаясь с милою Невой.
И даже осенью безбрежной
любуюсь невской синевой.

Символы Руси

Люди вы, мои родные,
символы Руси.
К вам тянулся я в унынье,
бог меня простит.
С вами верил в неприступность
наших рубежей.
С вами видел я преступность
клерков и вождей.

Вы в меня вселили веру
в русскую мечту
Без нужды кого-то свергнуть,
а кого-то вздуть.
Без намека на насилье,
без кивка на ложь.
В этом будущность России,
в этом ее мощь.

В том реальная свобода,
мир и благодать,
В прозе нашего народа
много славных дат.

И не меркнут эти даты
в памяти людской.
Все приветливей закаты,
и алей восход.
И уже мечты красивей,
и мандраж ушел.
Новый символ у России
с русскою душой.

Осенняя песня

Шуршим листвой в аллее парка,
поем есенинской строкой.
От счастья делаем помарки
в осенней песне озорной.

И обнажаются березы
под искрометный такт шагов.
Мы не хотим угрюмой прозы,
открылись чувства для стихов.

Тону в глазах твоих бездонных
и о спасений не ропщу.
О, как прекрасны эти стоны,
в каких признание ищу.

И долгожданное признанье
влилось в осенний листопад.
Спасибо, милое созданье,
мне лучше не было наград.

Внучкины гости

Собачка в изголовье
с открытыми глазами
сидит и охраняет
спокойный внучкин сон.
Сопит моя малышка
под звездными часами.
И чудо-сновиденья
летят со всех сторон.

Игрушечной собачке
не справиться с гостями.
А нужно ли справляться
с оравою цветной.
Они одарят внучку
красивыми цветами
и сонную картину
украсят синевой.

Приснится моей внучке
любимая купальня
с волшебным водопадом
приятнейших затей.
И я иду спокойно
в родительскую спальню.
Чудесное сопенье
оставив на гостей.

Золотой век

Век Золотой отважный, вольнодумный.
Слетает рифма с сабель и штыков.
И о комфорте некогда подумать
при виде тучи вражеских полков.

Одна война сменяется другою,
но не писать от этого нельзя.
Строчат поэмы смелою рукою,
скрепляя дух и нытикам дерзя.

Идут на смерть за милую Отчизну,
еще вчера в полемике с царем.
Клянутся бить врагов во имя жизни,
сверяя дружбу праведным огнем.

Звучит в сердцах набатом слово «подвиг».
Какой же толк в сражений без него.
Какой же смак без доблестной свободы.
Скорей в седло и шашки наголо.

И вместе с ними Музы выступали,
храня при них гусиное перо.
И в перерывах огненных баталий
писали ратный подвиг набело.

И несть числа поэту молодому,
что рифмовал под вражеским огнем.
Я салютую веку Золотому
и повествую с гордостью о нем.

Памяти Владимира Раевского

Не счесть крамольных мыслей в голове.
Он русофобом слыл и русофилом.
Скакал с кирасой на лихом коне.
Его картечью досыта побило.

В тиши поместья долго не сидел
и рвался в бой за милую Россию.
Писал стихи под сенью ратных дел,
в которых рифма пела и дерзила.

Как воевал со страстью, так любил,
но горячей Отечество родное.
Хоть от него забвения испил
и кабалы пустого непокоя.

Поэт, рубака, ссыльный декабрист.
С открытым сердцем, с раненой душою.
Я добавляю в память чистый лист,
быть может, он поделится строкою.

Ушедшая реальность

Бранным словом меня не кори.
Не стыди запустением памяти.
Не осталось следов от зари
с поцелуями самыми-самыми.

Отшумел тот березовый рай,
где мечтам предавались без робости.
Закатились желанья за край,
мы зашоренность взяли от роботов.

Виртуальность сменила реал,
притупилась реальная чувственность.
И, в конечном итоге, астрал
завладел нераскрытыми чувствами.

У ручья

Какой порыв в течении ручья.
Какая нега в трепетном журчаний.
Звучит в сознании музыка ничья,
и я один в волшебном мирозданий.

Ласкает слух бегущая вода.
Привносит в чувства тишь успокоенья.
Остались где-то села, города.
Дурная мысль отправилась в забвенье.

И не кричит уставшая душа,
а только тихо, искренне вздыхает.
Проходит время, будто не спеша,
а наяву мгновенно протекает.

Я не хочу прощаться с ручейком.
Я не хочу обратно возвращаться.
Но пробуждает мысли отчий дом.
Прощай ручей, счастливо оставаться.

Осенние мысли

На крыльях туч примчалась осень.
Поникли летние деньки.
На хмуром небе только проседь,
да отражение тоски.

Срывает лист бодливый ветер
с причесок лип и тополей.
Но от востока лучик светлый
стыдливо тянется к земле.

Он покрывает позолотой
макушки преданных берез.
Они по праву русской плотью
зовутся в старых книгах проз.

Им посвящаются поэмы,
полотна сказочных картин.
Их не чурается богема,
их нежно чтит простолюдин.

Такие мысли только осень
в мозгу способна оживить.
Сменила тучи в небе просинь,
а, значит, стоит ли тужить.

Солнце осень золотит

Солнце осень золотит,
росы согревает.
Светом душу молодит,
та ноктюрн играет.
Шлет воздушный поцелуй
скромницам березам.
Кроны тянутся к теплу
от холодной прозы.
Небо дарит синеву
городам и весям.
Я иду на рандеву,
потому и весел.
Ждет меня приморский парк
в сказочном убранстве.
Сколько здесь влюбленных пар
с правом постоянства.
Сколько здесь счастливых глаз
на открытых лицах.
В душу мне вселилась блажь,
хочется влюбиться.

Словарный скарб перебирая

Сказал я много нежных слов.
А сколько их осталось в горле,
все потому, что яркий слог
тугим узлом сдавила гордость.

Все потому, что в юный бред
вмешалась старческая робость.
И я не мог унять запрет,
который был безумно строгим.

И вот сижу в тени годов,
словарный скарб перебираю.
Сказать бы многое готов,
но не вернуть людей из рая.

Не отодвинуть время вспять
ни наяву, ни понарошку.
Сердечко съежилось опять
от черствой праведности в прошлом.