Георгий Скрипкин - стихотворение «Мой бог»

Мой бог

Слёзы Спитака

Закрыл туман на небе звёзды,
Злой ветер насквозь пробирал.
В ненастный зимний вечер поздний
Спитак беспечно засыпал.

Вдали расплылись пятна света,
Согнулись зябко фонари.
Лишь только клёны вдоль проспекта
Дрожали робко до зари.

Уныло, мрачно и тоскливо...
А дома — сухо и тепло.
Глядела Зара молчаливо
На город спящий сквозь стекло.

Неспешно таяли минуты,
Тянулось время до утра.
В душе тревога, почему-то.
И спать давно уже пора.

Дремота сладко обнимала,
Ночь тихо нашептала сон.
Ей снилось, как земля дрожала,
Из недр изрыгая стон.

И будто на холсте водою
Размыты города черты.
На куполах вниз головою
Висели сникшие кресты.

Зубами страх вцепился в кожу.
Спросила девушка в слезах:
«Скажи, зачем ты плачешь, Боже?».
Но сон развеялся, как прах...

И вновь рутинные заботы,
Ушла встревоженная ночь.
Переступив порог завода
Она гнала тревогу прочь.

Но вдруг усталость подступила,
Дела пошли наперекор.
В глазах темнело, сердце билось,
И вышла девушка во двор.

Внезапно недра содрогнулись,
Повсюду воцарился мрак.
Земля взревела, всколыхнулась,
В руины превратив Спитак.

В тот день, закат казался грозным,
Налился кровью, как рубин.
Живые, причитая слёзно,
Родных искали средь руин.

В живых лишь только те остались,
Кого коснулся Божий перст.
Молитве Зара предаваясь,
В руках святой сжимала крест.

Злопыхатели

Вы все горазды осуждать
и сыпать солью недовольства.
Пинком сомнения поддать,
вкусив однажды вседозвольства.
Послушать вас, так вы спецы
во всех делах, в любых науках.
Где точных знаний дефицит,
там вы с поганой бочкой слухов.
Для вас не писана мораль
и не предписаны законы.
Вам что дерьмо, что пастораль,
что рюмка водки для разгона.
И вы опасны для страны
не тем, что злостью голосите,
А тем, что слугам сатаны
составить партию хотите

Двадцать одно (1985 г.)

Потупив взор уставший, перезрелый,
Страна простилась с многождыгероем.
Наш бронепоезд вздыбился на рельсах,
Театр абсурда прибыл на гастроли.

Долой застой, да будет дисциплина.
Одни за план, другие за порядок.
Цеховики попрятались под плинтус
От зуботычин скорых на расправу.

Кто видел в том крутые перемены,
А кто возврат к забытому диктату.
Но большинство скукожилось в сомнении,
Тая желанье лидеру отдаться….

…Последний залп затих у стен кремлевских,
И горсть земли последняя упала,
И на страну опять дыхнула древность
Из-под остатков дряхлого забрала.

И вновь на сцену выползла бездарность
С запасом лести, с жаждой на даренье.
Звезду героя сгорбленному старцу
И поцелуи горстки престарелых.

Но не сдержать весеннего журчанья.
Пришел рассвет со словом «перестройка».
Он взбудоражил в миг людские чаянья,
Освободил надежду от оброка.

И потянулись люди за словами,
Стремясь услышать правды отголоски.
Отныне гласность правила умами,
Звучала речь без пафоса и лоска.

Ах, мед бы пить бодрящими устами,
Но пьянству бой, даешь людскую трезвость.
Вся наша жизнь наполнилась мечтами,
Гудел Союз с Чукотки и до Бреста.

Гудел Союз от битвы с мелочами.
С лозой рубили право на достаток.
От нетерпенья ружья не молчали,
Стреляли вверх, но в сердце попадали.

Реальность дел сменилась говорильней,
Зияла брешь в пустеющих прилавках.
Страна предстала очередью длинной,
В которой ненависть искала правду.

В которой злость по разумам носилась
И выходила вместе с матерщиной.
Какой закон, там правил балом сильный,
Ходил кулак под дых и по морщинам.

В сердцах разбит прожектор перестройки,
В рядах творцов партийное шатанье.
Трещат по швам союзные устои,
Социализма крах - уже не тайна.

Надрывный скрежет гусеничных траков,
ГКЧП последние потуги.
Но не пошел народ в большую драку,
Не защитил партийные хоругви.

Лихая тройка в пуще Беловежской,
И жирный крест на контурах Союза.
От прежней дружбы только головешки,
И символ братства стал никчемным грузом.

Толпа борзых ликует с упоеньем,
Слышны призывы, сдобренные водкой,
Звучит «ура» безумному правленью
И грабят все от недр до производства.

Трещат по швам российские амбары
Проворней многих мойши и абрамы.
Они в обойме русских олигархов.
Стыда в них нет, зато в избытке сраму.

Раззявив рты и шмыгая носами,
У проходных стоят простолюдины.
Интеллигенты с мокрыми глазами
С тоской глядят на дикую картину.

Им места нет при варварской дележке.
Их голос слаб в грабительском оргазме.
Для них готовят мрачные ночлежки,
Где роль бомжей страшней тюремной казни.

Кремлевский бог назначил эпитимью,
Но были странны меры наказанья:
Одним мочить клозеты золотые,
Другим стоять за пайкой подаянья.

От алчных слуг, от пьяной вакханальи
Тощал кошель российского бюджета.
Текло добро наличкой и безналом
Во все концы ликующей планеты.

Мир подпевал прорабу беспредела,
Рукоплескал безнравственной когорте.
Казна страны российской опустела.
Роптавший люд ударило дефолтом.