Я – типичный судья Украины.
Точно знаю кого посадить…
А жена выбирает машину.
Позже сможем покупку обмыть…
Я решаю большие вопросы,
С теми, кто управляет страной.
А страной управляют бабосы.
Мне плевать на народ – на простой.
Вот вчера оправдал я убийцу,
Банду жуткую – позавчера.
После этого как не напиться?
Вместо сердца из баксов дыра.
Невиновен вот этот, я знаю,
Но не выгоден. Нечем платить.
Года три я ему намотаю
И поеду с друзьями кутить…
А вот этот, он что понимает?
У него поэтесса жена
О властях слишком много болтает,
А за это большая цена…
Можно через семью подобраться
И вот так я её накажу.
Помогу замолчать и сломаться.
Мужа тоже её посажу…
И меня непременно похвалят
За гнилую работу мою...
Справедливость? Её убиваю.
Вырубаю её на корню.
Я – судья и душевный калека.
Я – слуга у бабла и властей...
Как могу я судить человека,
Если сам – трус, подлец и злодей?!
Стихотворение Ирины Самариной-Лабиринт «Исповедь судьи... на счёт исповеди - это сарказм»
Пользователь 16700
15 Января 2020
Исповедь судьи... на счёт исповеди - это сарказм
Комментарии
Георгий Скрипкин
21 Марта 2018
Выборы 2018
спешат заполнить праздничный поток.
Нам отставать, конечно, не с руки.
От нас зависит выборный итог.
И мы несем надежду на алтарь
и веру в то, что звездным будет путь.
Сплотились так, как собирались встарь,
стремясь достойно вырваться из пут.
Пользователь 16700
27 Июня 2019
Жёлтые звезды
жёлтые звёзды смиренно несут.
Всякий, кто там, тщетно греет надежду
то, что закончится этот абсурд.
С каждой минутой, и вздохом, и шагом,
будто ступая во сне в пустоту,
жизнь исчезает за рваным оврагом,
сзади идущим оставив мечту
в помощь, чтоб выжить. А больше не надо.
Мать прижимает к себе малыша.
Их вереницей, как скот, сбили в стадо
и в Бабий Яр гонят – перемешать.
Стонет брусчатка утробно, тревожно.
Люди от дикого страха молчат.
Шанс уцелеть до смешного ничтожен.
Внешность на всех наложила печать.
Падают старцы, сознанье теряя,
их добивают ногами при всех.
Падает небо – так ближе до рая.
Все перемешано, крики и смех.
Смех тех людей, что назвать даже страшно.
Мироточит вся брусчатка, и лишь
мама толкает ребёнка отважно
в лес. Пусть спасётся хотя бы малыш.
Немцы — не немцы. Да это соседи,
те, что сидели за общим столом!
И самовар натирали из меди
и отвечали на "здравствуй" — "шалом".
Страшно. Соседи, теперь полицаи,
ловят ребёнка, соседа — врага.
Сбитую с ног мать собаки терзают.
Эхо несёт: Не смотри, убегай...
Нелюди. Люди ли гонят мальчонку.
Хохот навис над вселенской бедой.
Камень за камнем кидают вдогонку.
Падает маленький навзничь звездой.
Стёрты с земли люди в серых одеждах.
Время развеяло все имена.
Только дороги там помнят, как прежде,
путь их последний, от сна и до сна.
Георгий Скрипкин
29 Ноября 2017
Отчий дом
но познал безучастье родимой земли.
Посмотрев отчий дом, захотелось напиться.
Под хламидой забвенья его погребли.
Он взирает на мир, словно каменный призрак,
из-под хмурых бровей безоконных глазниц.
Рядом, вскормленный властью, причесан, прилизан
особняк местной Думы молчанье хранит.
Прикрывает он дом от церковного лика,
что Советскую площадь ласкает перстом.
От златых куполов золоченые блики
не доходят до дома в обличии простом.
Вот уже двадцать лет отчий дом умирает
в самом центре селенья на Волге-реке.
Будоражащий память закат догорает
и сбивается рифма в кричащей строке
