Пейзажная лирика - Стихи (Страница 12)

Уходит день

Уходит ночь в рассвете алом,
Приходит день спеша уйти.
Под небом в облике усталом
Блестят трамвайные пути.

Искрят фиалковым цветком
Конфорки синие из окон,
А с ними красным лепестком
Лучи на облаке высоком.

Туман докуривал табак,
Тоскливый, пепельный и горький.
Укутав простыню овраг,
Укутав маковые зорьки.

Укрылся в августе и я,
А звёзды с темным одеялом,
Вторят песням соловья
И жгут бриллиантовым запалом.

Под небом в облике усталом
Все также светятся пути.
Приходит ночь в закате алом,
Уходит день спеша придти.

© Copyright: Дмитрий Хрисанфов, 2019
Свидетельство о публикации №119080307561

Ещё не май и даже не апрель

Ещё не май и даже не апрель,
А уж весна холодным нравом удручает.
То плачет непрерывная капель,
То снова снежный пух кружится и витает.

То в лужице потрескивает лёд,
То хрупкие кусочки как бы тают.
То ноги катятся в потоки грязных вод,
Хоть путь, где меньше грязи выбирают.

И хочется уже скорей весны
С травою молодой и шелковистой
И липкой распустившейся листвы,
Берёзки юной, стройной и ветвистой.

Но это будет позже, а теперь -
Дождь, снег и слякоть, гололёд и лужи.
Как будто в осень вновь открыли дверь,
А не в весну, что ждали после стужи.

Такой же грустный и холодный нрав.
Как поздней осенью - понуро и тоскливо.
Все краски мрачные, как будто бы вобрав,
Природа приуныла молчаливо...

Одна утеха - будет невсегда
Ненастье серое с холодными ветрами.
Весна ещё настолько молода,
Что не справляется с колючими снегами.

Но все же день светлее ото дня.
Лазуревой все больше в небе сини.
Ещё немного, блеклость разгоня,
Весна уж будет властвовать отныне.

Ещё чуть-чуть, да и увидим мы,
Как распускают листики деревья.
Как покрываются поля, холмы
Чудесной зеленью весны прикосновенья.

Художник

Свершая чудеса,
Отринув прозу прочь,
Художник рисовал
Безоблачную ночь.

Картину на сюжет
Лесов, полей и вод.
Там темнота и свет,
И неба звездный свод.

В туманной стороне
Там притаился гром -
Среди ночных теней
За меловым холмом.

Художник, как факир
Прошел сквозь жернова,
Изображая мир,
Что полон волшебства.

В зарницах горизонт,
Мерцает чей-то след…
И явь была как сон,
А сон похож на бред.

Заулыбалась грусть,
Светилась темнота –
Загадочную суть
Вложил он в глубь холста.

И в этот час над ним,
В глазах скрывая блеск,
Бесстрастный Херувим
"Раскрыл врата Небес."

А ромашки глядят в неба высь...

А ромашки глядят в неба высь...
Белой дымкой на зелени трав,
Облаками, упавшими вниз,
С каплей солнышка в жёлтых глазах,

С твёрдой верою в жизнь и любовь,
И священную силу добра...
До последних своих лепестков,
За любовь - такова их судьба...

Удивительно светлый цветок:
Столько солнца и нежности в нём!
В простоте - неподдельный восторг,
Мимолётная грусть о былом...

Снежно-жёлтый ромашковый рай,
Словно светлая песня души...
Удивительно как, невзначай,
Воскресил меня, боль излечив...

Из ромашек смотрю в неба высь,
Ветерок гонит вдаль облака...
Всё пройдёт... продолжается жизнь...
Всё наладится... Наверняка!..

Мой сентябрь

Мир за окном теряет очертанья,
Остаток дня съедает полумрак...
Перебирая пальцами желанья,
Боясь спугнуть, сжимаю их в кулак...

Хочу я с сентябрём пройтись по скверу,
Он у подъезда топчется, зовет...
В который раз в любовь его поверю,
Он фантазёр, но точно не соврет...

Мой кавалер лукаво улыбаясь,
Мне зонтик протянул, поправил шарф...
Разливы луж изящно огибая,
К руке припал, как истинный гусар...

Уютный вечер с капелькой интриги,
Необъяснимым трепетом в душе...
Оставленные осенью улики -
Следы помады рыжей на листве...

Осенняя грусть

Я вхожу в листопад,
Надо мной полыхает калина.
Что-то тянет назад,
Словно там я кого-то забыла.

А ведь нет никого:
Ни тебя, ни меня, только в целом -
Ветер дышит легко,
Обнимает моё, чуть продрогшее тело.

Я назад не ступлю
За вчерашней твоею подмогой.
Здесь - тебя я люблю
И пойду вдаль счастливой дорогой.

Там и вспышки зари
Не отдам я той грусти унылой.
И назад не зови-
Здесь любовь я опять пригубила.

Пусть нелегок мой путь,
И жара впереди или стужа...
Но хочу я вернуть
Взгляд, который мне нужен.

Но возможную нить
Вдруг осенняя грусть обрывает.
И хочу пригубить,
Я нектар чудо - месяца мая!

Я гляжу на тропинку заросшую

Я гляжу на тропинку заросшую,
Что идёт вдоль заброшенных хат,
Вспоминаю я жизнь свою прошлую,
Из кисета достав самосад.

Подстелив полушубок свой старенький
Возле выросших с домом берёз,
Я присяду на старой завалинке,
Вспоминая наш добрый колхоз.

Помню пашню, поля золотистые,
Комбайнёров приветливый крик,
И их лица от смеха лучистые,
Как живой, не иссякший родник.

Помню фермы, коровье мычание,
И доярок мне машущих вслед,
И колхозные наши собрания,
Что так часто сзывал сельсовет.

И как двести дворов разгуляются
В день Святого пророка Ильи,
Как сельчане друг к другу потянуться
С поздравленьем в престольные дни.

Помню наши луга, что за речкою,
Помню яблонь развесистых сад,
И с какой добротою беспечною
В нём играла ватага ребят.

Эх, скручу я ещё самокруточку,
И пущу незатейливый дым,
Тяжело мне в такую минуточку, -
Я в деревне остался один!

На погосте кресты покосилися,
Хоть пытаюсь я их поправлять,
Здесь лежат старики и кто спилися,
Не успев из деревни сбежать.

Заросли нынче пашни гречишные,
В стороне деревенька моя,
И твердят сверху власти столичные,
Что такая земля не нужна.

Я смотрю на просторы родимые,
Хоть не так уж остры и глаза,
На границы полей, небо синее,
И щеку увлажняет слеза.

Стоят фермы, хлева позаброшены,
Не идут по полям трактора,
И не встретишь в деревне прохожего,
Опустела родная земля.

Докурю и пройдусь я по улице,
Мне в калитку ни в чью не свернуть,
Только сердце болит и волнуется,
Где ж ты прежний колхоз «Светлый путь»?

Утро

Звёзды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается.
Дремлет чуткий камыш. Тишь — безлюдье вокруг.
Чуть приметна тропинка росистая.
Куст заденешь плечом — на лицо тебе вдруг
С листьев брызнет роса серебристая.
Потянул ветерок, воду морщит-рябит.
Пронеслись утки с шумом и скрылися.
Далеко-далеко колокольчик звенит.
Рыбаки в шалаше пробудилися,
Сняли сети с шестов, вёсла к лодкам несут…
А восток всё горит-разгорается.
Птички солнышка ждут, птички песни поют,
И стоит себе лес, улыбается.
Вот и солнце встаёт, из-за пашен блестит,
За морями ночлег свой покинуло,
На поля, на луга, на макушки ракит
Золотыми потоками хлынуло.
Едет пахарь с сохой, едет — песню поёт;
По плечу молодцу всё тяжёлое…
Не боли ты, душа! отдохни от забот!
Здравствуй, солнце да утро весёлое!

В объятьях осени

Я от пряного запаха листьев хмелею,
И не прячу лицо от холодных ветров,
Рассказать бы об осени, но не сумею
Подобрать таких нежных и красочных слов.

Заблудился художник, наверное, где - то,
И рассыпал все краски свои по земле,
Разукрасил планету палитрою света,
Словно чудо творя на витражном стекле.

Заиграли огнём на аллеях осины,
Заалели кровавые гроздья рябин,
И в туманах седых утонули низины,
А в окошке луна-как большой апельсин.

Я открытой душой снова осень встречаю,
И с дождями её и ветрами дружу,
И укутавшись светлою нежной печалью,
Вдохновлённому сердцу надежды прошу.

Лист кленовый, кружась, мягко сел на запястье,
Уголками резными - похож на звезду...
Обещает сентябрь мне доверчиво счастье,
И в объятья его я без страха иду.

Я не могу найти цветов расцветшей сливы

Я не могу найти цветов расцветшей сливы,
Что другу показать хотела я:
Здесь выпал снег -
И я узнать не в силах,
Где сливы тут, где снега белизна?

Когда осенний дождь стучит в стекло
И каплями стекая письма пишет,
А ветер все размажет и в окно
Ломиться будет, завывая: «Слышишь?»…

Когда деревья гнутся от тоски
Ветвей, что сбросили свои наряды…
Когда фонарные огни тусклы
И в пелене ночей словно награды…

Когда безумно хочется тепла,
Которое в словах любимых строчек,
И тихая мелодия слышна
В потоках неуместно длинных точек….

Когда так четко чувствуешь, любя
И страшно стать совсем ненужной…очень….
Не уж то мы придумали себя
И слишком все банально – просто осень?....

Капризная особа

Погода выглядит капризною особой.
Ее капризы очень трудно предсказать.
То вдруг расщедрится на солнечную сдобу,
то постной бурей нас стремится наказать.

Она швыряет в нас заряженные стрелы,
стучится громом в наши сонные дома.
Порой сподобится на ветреные трели,
а то зальет не от великого ума.

В своем активе прячет снежные заносы
и ужасающие происки жары.
И никогда не отвечает на вопросы,
не согласует с нами правила игры.

В ожидании зимы

Я так хочу, чтоб к нам пришла зима,
Чтоб падал снег, и таял на ресницах,
Мороза, солнца, горок изо льда,
Детей на санках, их смешные лица;
Узоры неизвестного творца
На стеклах и витринах магазинов,
И звонкий голос тети-продавца:
«Пожалуйста,купите мандаринов!»

Я жду зимы, немного волшебства,
Чтоб Новый год, и елка пахла хвоей,
И запах ладана на праздник Рождества,
И город в посеребренном уборе;
«Латте» в кофейне, сидя у окна,
Пирог из яблок с пудрой и корицей…
Еще чуть-чуть, и к нам придет зима,
Ну, а пока мне это только снится.

Бахчисарайский фонтан

Воспетый Пушкиным фонтан
хранит дарованные розы.
Но нет сегодня чистых слез,
рождающих печаль.
И нет поэзии в душе,
а только штрих душевной прозы.
И нужных слов не подыскать,
чтоб заново начать.
Не плачет больше сельсебиль
над прахом жертвенной Диляры
И не поит Бахчисарай
божественной водой.
И только в пушкинских глазах
читаю набожные чары.
Они даруют мне покой
и манят за собой.

Чудный антураж

Горные вершины
держат облака,
Солнце в небе синем
греет свысока.
Ласковое море,
нежная волна.
Я с крутого мола
прыгаю до дна.
Шустрые бакланы,
словно от огня,
Следом за волнами
мчатся от меня.
Я плыву за ними,
не спуская глаз.
Но пропали в сини
птицы в тот же час.
Но осталось море
и приморский пляж.
Дивное раздолье,
чудный антураж.

Грязь Тамани

Тамань с созвездием вулканов,
упасть не стыдно в грязь лицом.
Не стыдно грязным истуканом
пройтись к Азову бодрячком.
Смеются взрослые, как дети,
смывая грязь с взбодренных тел.
Частичкой выбросов планеты
и я окрасится успел.
Какая легкость ощущений,
какая бодрость на года.
С Таманью грязное общенье
я не забуду никогда.

В деревню

Проселочной дороги завиток
и неба лучезарный окоем.
Сиреневое лежбище цветов
украсило притихший водоем.
Я еду мимо плачущих ракит
в обитель деревенского тепла.
Там речка мелководная журчит
про чисто деревенские дела.
Там избы скучковались на холме
и пялятся на солнечный закат.
И Шарик снова выскочит ко мне,
а я его обязан приласкать.
Там воздух восхитительно пахуч,
и сказочны дремучие леса.
Там вечер по-весеннему певуч
с акцентами на птичьи голоса.
Там чувственно.., а впрочем, поворот,
и вот она деревня предо мной.
И Шарик суетится у ворот,
и в воздухе повеяло весной.

Золотое кольцо

По Златому кольцу древнерусскому
я проехал приветливым летом.
По шоссе и дорожками узкими
настоящее кануло в лету.
Подхватила путина истории,
понесла мое бренное тело.
Вид церквей и ухоженных двориков
озарил, и мне петь захотелось.
Я дышал колокольными звонами,
отдавался старинным ремеслам.
И смотрел с восстановленной звонницы
на искрящие святостью мощи.
Я дивился красой златоглавою,
гладил чуткой рукой белый камень.
Восхищался российскою славою
и вещал благодарность строками.
Укрепилась в сознаньи разбуженном
мысль о том, что Россия святая
породнилась с отчаянным суженым,
о котором другие мечтают

Рассвет на Кавказе

Кавказа снежные вершины
пускают зайчики в меня.
Такая чудная картина –
предвестник солнечного дня.

Багряно-огненным рассветом
пылает местный горизонт.
И новый день бежит за светом,
играя с небом в унисон.

Волнует тонкими лучами
светило землю и дома.
Ласкает тех, кто опечален,
и гонит горестей туман.

Открыв величие Кавказа,
дает надежду на успех.
И с нежных уст слетают фразы,
и не смолкает детский смех.

В ожидании тепла

Весенний дождь тиранит снег,
стекает медленно с сосулек.
Ручьи стремятся в свой разбег,
смывая зимний холод с улиц.

И, вместе с талою водой,
уносит пену хмурых мыслей.
Несет цветенье за собой
весна на теплом коромысле.

Живое пение скворцов
ласкает заспанные парки.
Они отходят ото снов,
с надеждой ждут денечков жарких.

Жара, конечно же, придет,
вот только тучи удалятся.
На небо солнышко взойдет
и будет людям улыбаться.

Эльбрус

Эльбрус – таинственный вершитель,
двуглавый праведник седой.
Не я твой бравый покоритель.
Не я твой преданный герой.

Ты ясным утром выступаешь
из недр ночного бытия
и в одночасье пропадаешь
в объятьях нежной дымки дня.

Ловлю прекрасные мгновенья,
любуясь древностью вершин.
Стучится рифмы возрожденье
в мою обыденную жизнь.

И учащенно сердце бьется
при виде снежной белизны.
Его частичка остается
на склонах горной крутизны.

Город у моря.

Все улицы узки,
Ведомы к морю.
И тени - жирные мазки,
С жарою споря,
Ложатся под ноги мои...
Я отдыхаю,
Вдыхаю ветер, соль, тебя,
Ленивый город.
И чудится: ничто не зря,
И мир наш - молод.

Закат

Летний вечер, почти тишина,
Ещё птицы задорно шумят,
Загорелые плечи, спина,
Провожают багровый закат.

Шифер тёплый, что льётся волной,
Подостыл после жаркого дня,
Он закат провожает со мной,
Усадив поудобней меня.

С крыши капает наземь вода,
То не дождь, не дождёшься его,
В мокрой шляпе - черешня-еда,
Нет вкуснее её ничего.

Плечи трогают листья айвы,
Что раскинула ветви над крышей,
Но плодов не увидишь, увы,
Будет осень, вот и увижу.

А пока, без того благодать:
Виноград, груша, персики, слива,
Друг от друга рукою подать,
До чего в саду летом красиво.

У дороги растут тополя,
Лёгкий ветер макушки качает,
Позади зеленеют поля,
Пожелтеют - приедет комбайн.

За полями мелькают огни,
То и дело ночами мерцают,
Это фермы зажгли фонари,
На вершине горы засыпая.

Солнце спряталось, стало темно,
Вот и птиц уже шумных не слышно,
Но останусь сидеть всё равно,
Я под деревом сонным на крыше.

Верный друг начинает скучать,
Загрустил и дождаться не может,
Когда спрыгну и стану играть -
Дав погрызть ремешки босоножек.

Темнота звёзды делая ярче,
Обоняние малость острее,
Доносила картошки горячей -
Запах, что запеклась на костре.

До чего хорошо под луной,
Да под деревом, сидя на крыше,
Наблюдать за упавшей звездой,
Под полёты порхающей мыши...

У фонтана

Осенней свежестью фонтана
рифмует мысли у меня.
Текут потоки непрестанно,
цветными каплями звеня.

В струях радужное сиянье
рисует солнечный пейзаж.
Деревьев желтых обаянье
в воде всплывает, как мираж.

Мотив приятного журчанья
манит детей и пожилых.
Быть может, это не случайно,
живой фонтан сближает их.

Я рад фонтанному сближенью,
визжанью деток очень рад.
В воде мое воображенье
рисует летний водопад.

Бабочка

У окна где солнце светит,
Где виднеются цветы,
Где колышет листья ветер,
Зеленеют где сады,
Где под небом сине-белым
В тёплых солнечных лучах,
Одуванчиков созрелых
Семена вдали летят...

Как же хочется вернуться
И порхать среди кустов,
В сладкий запах окунуться
Ярких сказочных цветов,
Но увы, далёк тот берег –
Сантиметром разделён...

Залетая через двери –
Через двери вылетай!
А стеклу не стоит верить,
Это, бабочка, ты знай!

Она то падала, взлетала,
Красивых крыльев не щадя,
В один момент просто упала,
Подняться сил не находя.

Бежало время, люди тоже.
Она лежала у окна...
Пока её не заприметил
Мужчина, может чуть моложе,
И аккуратно приподняв:
- Живая! - произнёс с улыбкой.
И вышел в двери. Отпуская
Добавил он: Пускай летает!

У окна где солнце светит,
Где прекрасные цветы,
Где колышет листья ветер,
Где зелёные сады,
Там под небом сине-белым
Посреди больших кустов,
Вольно бабочка порхает –
Ярких сказочных цветов!

Третий ноябрьский снег

Увядающей осени грустно -
золотой не вернёшь уже век,
а на серые сумерки густо
падал третий ноябрьский снег.

Время, зная его не торопим,
нашей памяти строило козни,
на сирени упавшие хлопья
расцветали, как майские гроздья.

И кусты, в полудрёму впадая,
забывали и лето, и осень,
вспоминала берёза седая
свои рыжие длинные косы.

Клён, вздыхая, её утешал,
как поклонник забытую приму...
и о чём-то молчала душа
не одну пережившая зиму.

Валерий Мазманян

Первый снег 2

Первый снег ослепительно чист.
Засыпает укрытое поле.
Над деревнею дым – трубочист,
Вырываясь, резвится на воле.

Вдоль домов деревенская тишь
Улеглась до весенних страданий.
Утомившийся ветер затих
И не лижет узорные ставни.

Обнаженные кисти рябин
Соблазняют гранатовым цветом.
Мне не мило бесснежье чужбин,
Я любуюсь морозным рассветом.

Море

Играет с берегом прибой, сверкает пена,
Переливается волной ноктюрн Шопена…
В прохладном ветре зазвучал весёлый Штраус!
Свободы бриз! Прощай, причал, наполнен парус!

Плывут дельфины за кормой, сопровождая,
Красив пейзаж береговой, вдали блуждает.
Армада чаек крикнет вслед vivat протяжно,
Даёт стихия свой ответ сердцам отважных!

Но не всегда на море гладь, легко и ясно.
Затеет штормом бушевать — весьма опасно!
Проверит каждого в пути ещё на старте,
Маршрутов слабым не найти на звёздной карте!

Вода впитала слёзы, пот, горчит от соли.
Но мы опять идём в поход по доброй воле!
Без приключений жизнь преснА невероятно.
Пусть маяком горит весна, зовёт обратно!

май 2018 года

Тиса

Пал на землю сумрак пеленой,
Тихо плещет Тиса предо мной.
Резвый Тур, что к матери ребенок,
К ней стремится, говорлив и звонок.

Средь размытых берегов река
Катится, прозрачна, широка,
Не сломает солнца луч волною,
Не рассеет пеной кружевною.

И лучи на рдяной глади вод
Завели, как феи, хоровод,
И звенят невидимые хоры,
И бряцают крохотные шпоры.

И ковром по самый край земли
Золотые травы залегли.
А поля просторны и широки,
И на них снопы — что в книге строки.

Дальше, величавый и немой,
Дремлет лес, внизу окутан тьмой,
Только кроны от зари багровы,
Будто кровь струится из дубровы.

С берега склонились над водой
Ивы да орешник молодой,
А в просвете рдеет сквозь верхушки
Тусклый шпиль в далекой деревушке.

Словно память о златых часах,
Плыли тучки, рдея в небесах.
Сквозь туман мечтательные взоры
Мне кидали Мармороша горы.

Все молчало. Замерла вода,
Лишь свистела птица иногда.
Как комар, вдали не уставая
Мельница жужжала луговая.

К берегу напротив из села
Девушка с кувшином подошла,
На меня взглянула, наклонилась,
Зачерпнула, быстро удалилась.

Я молчал, не двигаясь во мгле,
Будто вдруг прикованный к земле,
Заглядясь в темнеющие воды,
Опьяненный красотой природы.

О природа, с языком твоим
Наш язык могучий несравним,
Ты молчишь, но речи бессловесной
Внемлет слух, как музыке чудесной.

Я добрался к ночи в хутора,
Ужинал плодами у костра,
Ярким жаром ветви трепетали,
Долго мы с друзьями толковали.

«Но скажите, — молвил я друзьям, —
Чем же Тиса досадила вам,
Почему всегда она в ответе?
Ведь покорней нет реки на свете».

Через три или четыре дня
Поднял на заре набат меня,
Крик: «Снесло! Прорвало! Горе, горе!»
Глянув в окна, я увидел — море.

Тиса будто цепи сорвала,
Всю плотину в щепки разнесла,
Разлилась, не ведая предела,
Проглотить весь мир она хотела.

Аист

На свете много птиц, по-разному их славят,
По-разному хулят.
Одним всего милей красивый голос птицы,
Другим — ее наряд.
Моя — бедна, как я, не знает звучных песен,
Не блещет красотой:
Наполовину бел, наполовину черен
Убор ее простой.

Чудесный аист мой! В семье друзей пернатых
Он многих мне милей,
Крылатое дитя моей земли прекрасной,
Моих родных степей.
Быть может, аиста лишь оттого люблю я,
Что вырос вместе с ним,
Что забавлял меня, еще младенца в люльке,
Он щелканьем своим.

Со мной делил он жизнь. Когда, бывало, с поля,
Подняв веселый шум,
Мальчишки вечером в деревню гнали стадо,
Мучительно-угрюм,
Я уходил грустить под камышовым стогом,
Часами наблюдать,
Как дети моего любимца просят пищи,
Как пробуют летать.

И там я размышлял, досуг мой коротая,
В сгущающейся мгле:
Зачем, бескрылые, всю жизнь обречены мы
Влачиться по земле?
Любая даль земли ногам людей доступна,
Простор любых широт.
Но не в земную даль — в небесные высоты
Мечта меня зовет.

Взлететь бы к солнцу, ввысь, и поглядеть, умчавшись
В лазурные поля,
Как в шляпе, сотканной из воздуха и света,
Красуется земля.
Когда же, все в крови, закатывалось солнце,
Тьмой ночи сражено,
Я думал: верно, всем, кто людям свет приносит,
Погибнуть суждено.

Радушной осени ждут не дождутся дети,
Она идет, как мать,
С корзиной, полною плодов и винограда,
Питомцев угощать.
И только я врага в ней чувствовал: на что мне
Подарки сентября,
Когда мой лучший друг, мой аист, улетает
За дальние моря!

Следил я, как шумят, летят, несутся стаи
Неведомо куда.
Не так ли ныне я слежу, как жизнь и юность
Уходят навсегда!
Чернели на домах покинутые гнезда,
Сквозь слезы я глядел,
И мне предчувствие, подобно ветру, пело:
Таков и твой удел!

Когда ж весною вдруг земля освобождалась
От шубы снеговой
И надевала вновь свой доломан зеленый
С цветами и травой,
О, и моя душа, ликуя, надевала
Свой праздничный наряд.
Я за околицу бежал, чтоб видеть первым,
Как аисты летят.

Но детство минуло, и юность удалая
Грозой пришла ко мне.
Вот у кого земля горела под ногами!
На диком скакуне,
Поводья опустив, любил я вольно мчаться
Один в глуши степей.
И, подкатав штаны, за мною гнался ветер...
Но конь мой был быстрей.

О степь, люблю тебя! Лишь ты душе приносишь
Свободу и простор.
Среди твоих равнин ничем не скован разум,
Не ограничен взор.
Не тяготят меня безжизненные скалы,
Как неотвязный сон.
Звенящий водопад на память не приводит
Цепей унылый звон.

Иль некрасива степь? О нет, она прекрасна,
Но надо знать ее.
Она, как девушка, стыдливо под вуалью
Таит лицо свое.
Она решается, подняв вуаль, лишь другу
Открыть свои черты,
И ты в смятении внезапно видишь фею
Волшебной красоты.

Люблю я степь мою! Я всю ее объездил
На огненном коне.
В глуши, где, хоть умри, следа людей не сыщешь,
Скакать случалось мне.
Я спрыгивал с коня, над озером валялся
В густой траве степной.
И как-то раз гляжу — и вижу: что за чудо!
Мой аист предо мной.

Он прилетел ко мне; с тех пор мы полюбили
Вдвоем в степи мечтать.
Я лежа созерцал вдали фата-моргану,
Он — озерную гладь.
Так неразлучно с ним провел я детство, юность.
Он был мне друг и брат.
И я люблю его, хоть не поет он песен
И прост его наряд.

О милый аист мой, ты все мое богатство,
Все, что осталось мне
От незабвенных дней, которые провел я
В каком-то сладком сне.
Пора прилета птиц! Зимой твержу, тоскуя:
«Приди, скорей приди!»
А осенью, мой друг, тебе вослед шепчу я:
«Счастливого пути!»