Цитаты Helga Wolf про разное

Колокольня

написано на "Время колокольчиков" - А.Башлачев.

Плачут на берёзе колокольца,
А берёза вся зазеленела,
Здесь скупое питерское солнце
Иногда заходит между делом,

Но в разы почаще, чем родные,
Чем друзья, чем кто-нибудь на свете...
Греет, греет кости молодые,
И растут цветы сквозь кости эти.

На земле весна без разрешенья,
Чтобы снова пить, творить, влюбляться,
Прогнала убийцу-зиму в шею,
И решила навсегда остаться.

Ты бы чуть пораньше, дорогая,
Всё у нас как прежде с опозданьем;
Лету быть – разденусь донага я, -
Для такого вечного свиданья.

Нравственники все пойдут в нудисты,
Постепенно, только неуклонно.
Слишком неактивны активисты,
Отдых незаслуженно продлённый:

Ветераны, труженики тыла,
Тунеядцы, лодыри, трудяги...
Старая берёза как простыла,
Вся трясётся, и блестит от влаги.

Ветерок невидимой рукою
На ветвях играет неотлучно;
Радоница – слово-то какое:
С радугой и радостью созвучно.

Нынче каждый верит в то, что хочет,
В ад и рай за деревянной ширмой;
Нет колоколов, а колокольчик
Всё звенит, – и мы как будто живы.

Этот звон утешит и осудит,
Помирит, кто не в ладу жил, ссорясь.
Даже если радости не будет,
Мы её придумаем ещё раз.

А у нас дожди теперь, как гости,
Словно в дом знакомых, в землю вхожи;
Радуга – как будто жизни мостик,
Вверх пойдёшь - к земле вернёшься тоже.

Поминали нас, наверно, мало -
Оттого со звоном нет покоя;
Колокольни в камне разломало -
Выросла живая колокольня.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Левитан над Волгой

Картина Исаака Левитана "Над вечным покоем"

Над могилами погостными,
Где живому места несть,
Звёзды вбиты, словно гвоздики,
В купол крашеных небес,

И, в плену закономерности,
На третины вверх спеша,
О шершавые поверхности
Обдирается душа.

На земле, что снизу ласкова,
Шалью ночи храм сокрыт,-
Головою сонной - маковка,
Словно девушка стоит.

Над широкой тёмной Волгою,
Как пред собственной судьбой,
Быть смиренной ей, безмолвною,
Не сбежавшею рабой.

Как идёт ей одиночество,
Как возвышенно оно.
Тишина о вечность точится,
Смерть и вечность – за одно...

...Думы длинные, глубокие
И тягучие как мёд, -
Что лучи идут высокие
С небосвода в бездну вод,

В темных омутах закручены,
Глубиной поглощены...
Мы живем и все замучены,
Тишиною, прельщены.

Но когда коснёмся вечности,
И она познает нас,
Тосковать по-человечески
Мы отучимся зараз,

Будет радостно ли, горестно
Нам с собой наедине,
Без очей своих, без голоса,
В бесконечной тишине.

Что же мне грустить не хочется,
Словно я душою скуп?
Хватит сердцу одиночества
После смерти: тесен сруб,

Где гостить над самой Волгою,
Бесконечно много дней…
Дай мне, Боже, счастье долгое
В жизни кратенькой моей.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Сонет Небо

Ты небо,
и значит:
есть взгляд голубой,
Созвездия родинок видно на коже,
И мне никогда не сравниться с тобой,
Ты вечность, я тоже, но только моложе.

Я буду всегда чуть пониже тебя,
Меня поглотит эта мгла голубая,
Опять от ненастья убытки терпя,
Подумаю: свыше беда мне любая

Дана. Да, ты небо. Но лишь не сыграй
Со мной злую шутку, и молний не надо.
Лишь в небе бывает обещанный рай,
А то, где хожу, есть подобие ада.

Но небо так близко и так далеко:
Мне пусто в объятьях, уйти нелегко.
(Ольга Волкова)

Ребро - мадама

Кто теперь виноват:
случай, жизнь, ты ли, я?
Без тебя дни, как ночи, черны;
Я упряма как ты,
просто вылитая,
мы поэтому обречены.

Вот гуляли, вот ели, вот спали с тобой
с разделением в тыщу КМ:
То проклятой войной,
то беспутной судьбой,
То твоей, то моим чёрти кем.

Ах моя голубая слепая мечта!
Ты умней, рассказал бы, как миф:
Что под сердцем надавишь – болит пустота, -
Без меня почти цел,
благо, жив.

Расскажи, - полюбуюсь на слов серебро,
Сплав иронии, правды и лжи;
Я сутулюсь, а значит реально ребро,
Что ты мне для хребта одолжил.

Я как ты – тоже знаться с тобой не хочу,
Но смотри, до чего я дошла:
О тебе говорю, о тебе я молчу.
По тебе помирает душа,

Я тебя обессмертила трауром строк,
Чёрным шрифтом на книжном листе, -
Эпитафия чувствам, записанный рок,
Вечный реквием слёз по мечте.

Параллельно идём через дни и года,
И обидно, обидно вдвойне:
Не скажу, не признаюсь тебе никогда
Как ты сильно понравился мне.
(Ольга Волкова)

Блоковское

"Ночь, улица, фонарь, аптека" (А.А.Блок)

Снег идёт,
И время тоже.
А куда они идут?
Год за годом он всё тот же,
Надоедливый маршрут;

Не меняются вовеки,
Те же самые, как встарь:
На углу стена аптеки.
Ночь.
Светящийся фонарь.

Даже я не изменяюсь,
Неизвестно почему,
Ухожу и возвращаюсь
Изо тьмы обратно в тьму,

Через снежно-белый завес
По привычному пути;
Снег идёт, земли касаясь, -
Дальше некуда идти.
(Ольга Волкова)

Графоманское

Нету в Рассее поэтов счастливых,
Нету в Рассее богатых поэтов
Средь стихоплётов, закормленных в нивах,
Среди богемы бездарных эстетов.

Самое страшное даже не в этом,
Классики смотрят со стен кабинетов,
Страшная тайна известна поэтам:
Любит Россия лишь мёртвых поэтов.

Пачкает лист графоманская бяка,
Самовосторг полыхается нервно.
Впрочем, лев мёртв, и живая собака
Будет по-всякому лучше, наверно.

Может и этот помрёт слишком рано, -
Вдруг его в классики тоже запишут:
"Миром в душе раздраконена рана",
Жаль его станет – и пустят соплищу.

Станут читать его грустные вирши,
Он же как чукча, пел то лишь, что видел:
"Жизнь безысходна, жестокий всевышний,
Критик конфетку не дал, и обидел".

Любит Рассея несчастных и лишних, -
Критиков к стенке, парнасцев – к ответу!
Слава тебе, о жестокий всевышний:
Я не поэт, и печали мне нету.

Жизнь сокращают таланты и нервы,
Лучше не знать и не думать об этом;
Что за блаженство не жаждать быть первым!
Что за несчастье родиться поэтом!

Может, конечно, пополню однажды
Белую стаю, летящую к славе,
Душ их, журавликов этих бумажных,
Этих брильянтов в дешёвой оправе, -

Буду ли гением, или случайно
Мне повезёт, этот тайна, а значит,
Время гадает на листиках чайных, -
Значит, что время опять одурачит.

Кто-то всё понял, и раньше уходит, -
Просто не верит, не просит советов.
Муза читает стихи в переходе,
Плачет Россия, что нету поэтов.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Наставления канарейке

Едва ль ты горлышко успел продрать,
А вот уж дню рулады распеваешь,
И будишь в выходной меня опять,
И сердишь, но точнее забавляешь.

Ух соловей-разбойник, жёлтый хвост,
Я в кулачок, - грожусь, - тебя поймаю!
Вертлявый, шустренький, не так уж ты и прост,
Ускачешь ты, как воробьишка, я то знаю!

От глазок-бусинок никто не убежит,
Ты прячешься и звука не проронишь,
Ты слышишь кто где ходит и шуршит,
Не бойся, хитренький, врага не проворонишь.

Ты строго бусинками в душу не смотри,
Я в клетку посажу тебя, доколе
Не выпущу, до завтрашней зари,
Ты днём пой, пташечка, молю тебя, не боле.
(Ольга Волкова)

Спам

Коль осталась только память,
Только имя, только фото,
Может сердце тихо спамить,
Не боясь сказать чего-то.

То о чём оно молчало,
Не кричало и не пело,
Полетит теперь, как чайка,
Как слепой конвертик белый.

И узнают все на свете,
Вся вселенная узнает,
Понесёт признанья ветер,
Поднимаясь с птичьей стаей,

Лепестки-слова весною
Разбросает с яблонь белых,
Как роса, порой ночью
Заблестят слова несмело,

И закрутит ветер ловкий
Листья с тайным изреченьем,
Как ненужные листовки,
Не имевшие значенье.

Пусть другое сердце тоже
На признанье отзовётся, -
И невольно, и тревожно,
Как вода на дне колодца,

Сердце, чёртова игрушка,
Почему же ты молчало,
Как забитая зверюшка?
Мыслей много, слов так мало,

А теперь кричишь напрасно,
Безответно, сильно, слепо,
Как тюльпанчик, рот свой красно
Раскрывая молча в небо.
(Ольга Волкова)

Платье голубое, в волосах - цветы

Платье голубое,
В волосах - цветы.
Ведь меня такою
Смог запомнить ты.
Эта живость взгляда,
Слова западня.
Мне тебя не надо,
И тебе – меня.
Чувства разбросали
По своей весне.
Так с какой печали
Снишься мне во сне?
В сердце стрелы метки.
Знаю не из снов:
Любишь все оттенки
Голубых цветов.
(Ольга Волкова)

Королевы старой больше нет

Захандрил невольно высший свет:
Королевы старой больше нет.

И король не выйдет из беды -
Смахивает слезы с бороды.

Шепчутся: отвыкший от потерь,
Он три дня не отпирает дверь.

Столько тайн ушло за ней вослед -
Королевы старой больше нет!

Некому мечтать за чтеньем книг,
Некому плести теперь интриг,
Некому в нарядах подражать,
Некому судьбу казны решать.

В голос фаворитов плач по ней -
Станут, видно, все они бедней.

Третий день король не пьет, не ест, -
И ему страданье надоест.
Наконец наполнится казна!

Он от мысли пьян как от вина:
"Пусть мертва жена, но ведь она
Лишь в могиле королю верна!"
(Ольга Волкова)

Я ехала в прованс

Я ехала в Прованс
Я думала про Вас,
А за окном безумствовало лето,
А пред глазами профиль ваш, анфас
И мой вопрос последний без ответа:

"Когда же я опять увижу Вас".

"Вы видите: заламываю руки,
И отвернуться тяжко, и смотреть,
А вдруг конца не будет у разлуки?
А вдруг вас не сумею разглядеть
Среди прохожих или средь стоящих,
Среди сидящих тоже?.. - Боже мой!
О месяцах разлуки предстоящих
Схожу с ума, смешна себе самой.

И вы уже немного догадались,
Что я почти помешана, больна,
И я "О, Вам бы многие отдались"
Сказала бы, когда б была пьяна.

Не жмите руку мне. Я растеряюсь,
Совсем-совсем как девочка смутясь,
Я глупо верю, что и я Вам нравлюсь,
Давайте разбежимся, не простясь.

Чтобы себя не истязать напрасно
Незаглушимой памятью любви
Сойдете раньше, при погоде ясной,
Чтоб не были мы больше "визави",

И чтобы я за это Вас простила,
Найдите хоть какой-нибудь предлог
Мне объяснить, откуда эта сила,
Что Вас уйти заставит..." Монолог

Похож скорей на шепот сумасшедшей -
Так тяжек мой любовный долгий бред;
О мой попутчик, так и не сошедший,
Ведь Вас со мной в вагоне просто нет.

Я просто представляла вас анфас,
И как во сне, я видела все это -
Я думала про Вас;
Я ехала в Прованс,
А за окном безумствовало лето...
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Танцплощадка

Луна танцует над площадкой пьяной,
Где тормоза срывает рок-н-ролл,
А здесь, за дверью узкой и стеклянной,
Показывают взрослое кино.

Вот покупают хилые букеты,
Мороженое в конусном рожке,
И парни, как заправские поэты,
Стихи читают в модном пиджаке.

Сквозь огоньки, бегущие по кругу,
Усталый глаз таращит циферблат,
И музыка гремит на всю округу
Весёлостью с романтикой не в лад.

И пахнет воздух табаком и пивом,
Духами, потом, срезанной травой,
И даже звёзды прыгают счастливо
Над бешено летящей головой.
(Ольга Волкова)

Александрит

Камень странный и таинственный -
Как и ты - АЛЕКСАНДРит;
Мой красивый, мой единственный,
О тебе душа болит.

В перстне старом - цвет изменчивый,
В нем огонь любви горит.
Если ты такой застенчивый,
Пусть хоть сердце говорит.

Без тебя - одно страдание,
Лечит боль - один твой вид;
Нету слов сказать признание -
Подари александрит!
(Ольга Волкова)

Христос в Гефсиманском саду

Маслины и смоквы. Просветы и тени.
Шуршанье камней под ногами друзей;
Весёлые, сытые... С теми ли, с теми
Он столько прошёл по нелёгкой стезе?

Замедлили шаг. Вот гора Елеон.
"Не спите сегодня", - сказал тихо он.

Внизу под горой слышен грохот Кедрона,
Был воздух прохладен, беззвучна листва;
На лицах лежали и нега, и дрёма,
И словно не сказаны были слова:

"Побудьте со мною. Не спите сейчас.
Наверно последний мой близится час".

...Дорога из света и тёмных провалов...
Он слышал лишь сердце своё и шаги.
О как бессловесно душа тосковала!
"Отец мой небесный, услышь, помоги".

И вдруг как подкошенный пал на траву.
"Не дай эту чашу испить наяву!"

"Уже я предвижу удары, угрозы,
И струи с чела словно пот кровяной,
И матери плачущей горькие слезы,
И крест неподъемный, и смех надо мной!"

И долго рыдал он, и долго лежал,
И ангел небесный его утешал.

Но даже страданьям конец предназначен,
И силы нашел он подняться с земли.
"Пусть сбудется всё, и не будет иначе.
О Боже, я струсил, напрасно молил".

И к спящим спустился, решимости полный,
Сказав еле слышно: "Что надо, исполни".
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Колючая звезда

Когда в ночи смеются звёзды,
Лучами небо щекоча,
Коты-кометы, белохвосты,
Дают по небу стрекоча,

И в сыр Луны вгрызаясь, мыши
Освобождают свет-зарю,
Тогда и ты меня услышишь
С тобою сердцем говорю.

Мышонок, ёжик мой колючий,
Мужик небритый, дикий зверь,
Мой самый добрый, самый лучший...
Не веришь? Знаю, и не верь.

С тобою я была жестока,
Ты был со мною, как в грозу,
Лиса я, сплетница-сорока,
Бревно, соломинка в глазу...

Ты как птенца меня оставил,
И разорил души гнездо,
И как теперь мне, будь неславен,
Прожить оставшееся до..?

Что ж ты не думал, кем я буду
Когда исчезнешь ты навек,
Ежом став по законам Будды,
В земле растаяв, будто снег?!

Внутри моей слезы горючей
Дрожит вселенная-беда,
Где белым ёжиком колючим
Твоя щетинится звезда,

Трещит, как лампочка ночная,
Пульсирует, как боль виска,
Как та, слепая, сволочная,
Спать не дающая тоска!..
(Ольга Волкова)

Путешественники

Жил да был за печкой Таракан,
Скромный и домашний старикан.
Лапкою весь день чесал башку,
Наводил на Паука тоску.

А Паук-трудяга что-то плёл,
Мух сосал и сбрасывал на пол
Деревянный, в крошках, между дел,
Где ночами Таракан балдел.

Говорит Паук, честолюбив,
Бабочкою сытно закусив:
"Что ж ты, Тараканыч Таракан,
Жизнь прожил, других не видя стран?

Так и захиреешь, и помрёшь,
Если только ешь и только пьёшь.
Людям надоело в доме жить, -
Что ль и нам собраться поспешить?"

"Верно ты, товарищ, говоришь, -
Тут хоть мир поедешь поглядишь".
И недолго думал Таракан,
Взял да и запрыгнул в чемодан.

А Паук и сам хотел в круиз;
Ночью слез по паутинке вниз,
В сумку он забрался, про запас
Мушку взял, - и высосал тотчас.

Чемодан и сумку затрясло,
Придавило Паука зело,
Таракан ударился башкой,
Но потом опять пришёл покой...

...В новом доме тот Паук живёт,
Ту же паутину тихо вьёт,
Прячется на кухне Таракан,
Лазит пить в оставленный стакан.

Но зато паучья гордость прёт:
"Мир и я увидел в свой черёд.
Разницы тут, правда, никакой
Меж селом и жизнью городской".

Таракан ел крошки на полу,
Спал за холодильником в углу.
Думал он: "И было ж суеты.
Заграница - сущие понты!"
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Алёнушка под водой

Мне цветастое платье уже не надеть,
Не стоять с женихом под венцом,
Я молчу, - я умела и плакать, и петь,
А теперь с онемевшим лицом.

Только голос знакомый на том берегу,
Снова братец зовёт в тишине;
"Свет-Алёнушка, где ты? Один не могу,
Без любви твоей голодно мне.

Человеком меня не считает никто,
Одичал я в сиротской тоске.
И горючие слёзы уносит поток,
Оттого ты всё глубже в реке".

И ему я ответила голосом рыб,
Ветра шелестом, вздохом воды:
"Милый мой, разве можно уйти от судьбы,
От сумы, да случайной беды?"

Поднялась бы к тебе, - тяжела голова:
На глаза всё песок набежит;
Оплела мои ноги речная трава,
На груди серый камень лежит.

Разве сказки умеют судьбу рассказать?
Только в песне правдивое всё.
Над водою прозрачной летит стрекоза
И тебе утешенье несёт".
(Ольга Волкова)

Пряничные кони

Пасутся кони на столе,
Свободные от пут,
Как будто в поле, по земле, -
По скатерти бегут.

И гривы белые у них,
И белые хвосты,
Бока в снежинках золотых,
Над головой - цветы,

Под ними - звёзды и луна,
Стада коров, коты;
А гривы плещут, как волна,
Кометами - хвосты.

Их белым Север расписал,
Для радости, к зиме,
И Дед Мороз их раздавал
Вчера тебе и мне.

Бегут они вперёд, вперёд,
Копытом звонко бьют.
Куда бегут? Да в новый год
Из старого бегут.
(Ольга Волкова)

Кассандра рисует Джейн

Восемнадцатый век на своём рубеже,
За окном - весенняя слякоть;
И сегодня Кассандра рисует Джейн,
Подустав по клавишам брякать.

Об английской погоде легко говорить, -
Постоянством с тоской сравнится;
Карандаш ведëт след, как иголочка - нить,
И боится моргнуть сестрица.

Ей не терпится снова засесть за перо,
А Кассандра доделать хочет,
И стучит серый дождик из крыши в ведро,
И листва за окном бормочет.

Жаль, что многому больше не сбыться уже,
Но смешат их мгновенья эти.
Время есть, и Кассандра рисует Джейн,
Просто так, для иных столетий.
(Ольга Волкова)

Орёт ворона на заборе

Орёт ворона на заборе,
Зло, по–вороньи, матеря
Мороз, собаку дяди Бори
И лютый голод января.

Уже не карканьем, а хрипом
Достала всех воронья мать,
Но завелась калитка скрипом, -
И ей не хочется молчать.

Снежинки падают, как в сказке, -
И благодать, и красота!
Смотри весь день, прищурив глазки, -
Пример соседского кота;

На холст, надетый на подрамник,
Уж так и просится пейзаж;
Душа, взывающая к драме,
Элегий захотела аж.

И было б всё прекрасно в мире,
И восцарила б доброта…
Да эта, ноги растопырив
Плюётся криком изо рта.

Ей белый снег – одна досада,
И божий свет - как злобный рок.
Ей слаще падали не надо,
Ей кто б отбросов приволок!
(Ольга Волкова)

Жанна

Стриженная под мальчика,
Доспехи надев - легки! -
В бой поведёшь ты, Жанночка,
Кукольные полки.

Рыцарь на пони плюшевом,
Заяц в пехоту встал,
Клоуна самого лучшего
Выбрала - генерал!

На площади, бывшей ковриком,
Встали войска углом...
Папа же был историком,
О Жанне писал диплом.

У армии этой лучшей
Врагам даже шанса нет,
Поэтому мама на ужин
К победе подаст десерт.

Работая в помощь "штаба",
Во славу цветных кольчуг,
Так вдохновится папа -
Профессором станет вдруг!
(Ольга Волкова)

Щучий хвост

Он стоит, бестолково размашист,
Каждый лист его длинен, остёр,
Словно пламя зелёное пляшет, -
Ядовитый, нежгучий костёр.

На окне, заслоняя пол вида,
Он к стеклу прилепился впритык.
Шутники его звали обидно
Щучий хвост или тёщин язык.

Уж кому насолила та тёща,
Что за щука такая была?
Но питомец наш офисный общий
Дарит много любви и бабла.

И во время обеда нередко,
Отдохнув от труда своего,
Шаловливые ручки соседки
Иногда донимают его.

Что ей нужно, любви или денег?
Не хватает ей вечно всего,
Только рядом стоит ежедневно,
Словно греясь душой от него.

А когда мимо люди с обеда
В разговорах неспешно идут,
Привечают его без ответа,
Щиплют листьев его изумруд.

Чепуху чью-то слушая днями,
Он секреты и тайны хранит,
И за это накормлен бычками,
И здоровьем весь пышет на вид.
(Ольга Волкова)

Девочка с шариком белым

Земля и Луна – это девочка с шариком белым,
Под звёздную песню в придуманном кружится танце,
А звёзды лучами поют и поют а капелла,
И это вращенье не может на миг задержаться.

О как умиляет такое беспечное детство:
И шарик летит, и её веселит его круглость,
И тех же друзей, однотипных и схожих, соседство,
Вперёд убежала и снова по кругу вернулась.

Кометы щекочут хвостами случайных прохожих,
Да к девочке этой не могут никак подобраться,
И носит пушистиков, чем-то на ласок похожих,
Инерция ли, любопытство, да глушит пространство.

Летят, как стрижи, астероиды над головою,
У ног её мечутся бешено рыб косяками;
Чтоб девочка с шариком целой была и живою,
Юпитер-добряк, отвлекая их, ходит кругами,

Жонглирует он девяносто пятью колобками,
То их, как собачек, выгуливать станет, – умора!
И страшные камни, качая косыми боками,
Вплывут в толстяка, засмотревшись совсем, без упора…
(Ольга Волкова)

Шерочка с Машерочкой

Шерочка с Машерочкой
Вечно ходят парою,
Шерочка с Машерочкой -
Девушка с гитарою,

И завидуют все ей,
Хором умиляются;
Не бывает их дружней -
Так вот получается!

Плачет Шерочка одна -
Нет проблем решения,
Лишь Машерочка - она
Знает утешение.

Примостится в руки к ней,
И вдвоем печалятся;
Нет Машерочки нужней,
Так вот получается.

А когда поет душа -
Знают песни разные,
Та и эта хороша,
А вдвоем - прекрасные.

И Машерочка молчит,
Если нету Шерочки;
Про них каждый говорит;
"Что за чудо девочки!"
(Ольга Волкова)

Димка

А в деревне у нас Димка бешеный рос, -
Его мамка ходила в собор:
Он кричал петухом, громко лаял как пёс,
Головою долбил о забор.

И кадили над ним, и читали псалмы,
Над кликушей двора моего,
Но бесовские силы отчаянной тьмы
Не хотели оставить его.

Как нас зависть за детское горло брала, -
Мы пытались ему подражать,
И китайские ангелы в виде брелка
Начинали невольно дрожать,

И смотрели иконы тревожно на нас,
И не страшно нам было, смешно,
И всевидящим оком был солнечный глаз,
И распахнуто в небо окно.

И не страшно нам было тогда ничего,
Безрассудным по-детски, простым,
...Божья милость – а вдруг снизошла на него:
Димка был дурачком – стал святым? -

Говорил, кукарекал, а после опять
Говорил, - мать помочь не смогла,
Но от крика его ночь-то двигалась вспять,
И, редея, рассеялась мгла.
(Ольга Волкова)

Кошмарик

Баба Тома познала в шесят материнство:
На помойке нашла дорогого сыночка,
И судьба, на которую б лишь материться,
Прощена была сразу досрочно, и точка.

Впрочем, был не такой, как заказан, сыночек:
Его череп был длинен, почти нефертитин,
И, тревожно пищащий как Гейгеля счетчик,
Не хотел, в общем, пищи: ни соски, ни тити.

Баба Тома пихала свой старческий палец
Ему в ротик открытый, - зачем, фантазёрка?
Потому что малЕц превращал его в смалец,
Истирая зубами, как мелкая тёрка.

Взгляд его, ускоглазого, был нехороший, -
Баба Тома кино отродясь не смотрела,
А качала его и шептала: "Алёша,
Мой сыночек, мой лапочка, тёпленький, белый".

Положи его, бабка, подальше в чулане,
Да запри на замок, да звони куда надо,
Что-то он увидал в обретённой мамане,
Аж слюна потекла, перемешана с ядом.

Тут зашла к ней соседка, и бабка хвалилась,
Что теперь не одна, что душа есть родная.
А сыночек её, зеленея как силос,
Уж готов был отправить старушек до Рая.

Тут соседка смекнула, что дело нечисто,
Что какой-то неправильный мальчик Алёша,
Но милиция едет не то что по свисту,
А, наверно, часа полтора, или дольше.

Переваривал долго народ эти слухи,
Но всплыла вскоре жуть, как бульонная пенка,
На ТВ: мол, нашли на Урале старухи
Внеземного младенца, - вещал Прокопенко.

А куда он исчез и где бабушки эти, -
Может он их доел, не оставив кусочка?
До Москвы от Кыштыма – гипотезы, сплетни;
Но сказали из телика: Тайна – и точка.
(Ольга Волкова)
… показать весь текст …

Валюшка

Мумия по имени Валюшка
Засиделась дома у окна:
Недопита маленькая кружка,
В чёрном чае плещется луна.

Засыхает хлеб с кусочком сыра, -
Он лежит нетронутый пять лет...
В Питере, не в самой шопе мира
Дома встретит мумия рассвет.

И рассветы будут и закаты,
Всё что обещает оптимизм,
И дождя весеннего стаккато, -
За окном не прекратится жизнь.

Солнечный зайчонок на ключице
Радостен забвению назло;
К Валечке никто не постучится,
Только дождь о грязное стекло.
(Ольга Волкова)

Сквозняк

Бумага полетела,
Стакан свалился - звяк!
Такое было дело -
Наведался сквозняк!

Как слон в посудной лавке,
Как мелкий хулиган.
Чего хотел он? Справки?
Не ветер - ураган!

Как половая тряпка
Смахнула со стола;
Не занавеска - лапка
Огромного орла.

Весь пол в бумаге важной,
Как в перьях лебедей;
Сквозняк - он недруг страшный
Всех офисных людей.

Ворвался-то без стука,
А дверью хлопнул так! -
Мол, не его заслуга,
Что здесь теперь бардак!
(Ольга Волкова)

Парикмахерская

Пелерина бела – чистый выпавший снег,
А на ней – как стираемый маркер:
И теней чертежи,
и следы,
и осек,
Из секущихся веток и прутиков сеть, -
Режет спятивший парикмахер.

Красоваться недолго невесте загадано,
Платье белое быстро угваздано,
Зайцы глупые вытерли лапы свои,
И копытом елозил олень,
Органзовая складка – тропинка змеи,
Постираешь – хоть снова надень.

Натянули до выи тебе белизну,
В простыне парикмахерской тесно, -
Если замуж тебя никогда не возьмут,
В этом белом побудешь немного невестой.

В этом зеркале, словно в воде ледяной,
Серебро отражает слегка искажённо
Твою чёлку лохматую, - куст под сосной,
И древесную тишь твоих рук обнажённых.

Ворон крыльями выстриг полоской нечёткой
Тишину, словно ножницы резали слепо;
Голый лес чешет чёрной расчёской
Завитки белокурого неба.

Голубые глаза полнят сильной тоской, -
Выставляют счета, наступает конец,
Запоёт в твою честь первый ранний скворец,
Снимут белое: вот и окончен покой.
(Ольга Волкова)

Попутчики

Увозят поезда-разлучники
И в добровольный плен берут;
О братья по часам, попутчики,
Вы здесь, наверное, к добру.

Мы равноправны здесь, голубчики,
Но выше тот, кто обделён,
Не злитесь, стойкие попутчики,
На нас, сидящих с двух сторон.

Пути расходятся, как лучики,
И солнце яркое слепит.
О говорливые попутчики,
От вас, за вас душа болит.

Ждут помидоры и огурчики
В теплице ваших добрых рук;
Вы там давно уже, попутчики,
Хотя стоите здесь вокруг.

Одеты в платья и костюмчики,
И сумки дачные держа,
Вы исчезаете, попутчики,
Ещё быстрее миража.
(Ольга Волкова)