Новые стихи на 15.11.2025 - Страница 997

Учусь терпеть, учусь терять
и при любой житейской стуже
учусь, присвистнув, повторять
плевать, не сделалось бы хуже.

Как давит стариковская перина
и душит стариковская фуфайка
в часы, когда танцует балерина
и ножку бьет о ножку, негодяйка.

Молодость враждебна постоянству,
в марте мы бродяги и коты
ветер наших странствий по пространству
девкам надувает животы.

По весне распустились сады,
и еще лепестки не опали,
как уже завязались плоды
у девиц, что в саду побывали.

Нам жить и чувствовать дано,
искать дорогу в Божье царство,
и пить прозрачное вино —
от жизни лучшее лекарство.

Известно даже недоумку,
как можно духом воспарить
за миг до супа выпить рюмку,
а вслед за супом — повторить.

Есть дамы: камены, как мрамор,
и холодны, как зеркала,
но чуть смягчившись, эти дамы
в дальнейшем липнут, как смола.

В мужчине ум — решающая ценность,
и сила — чтоб играла и кипела,
а в женщине пленяет нас душевность
и многие другие части тела.

Она была собой прекрасна,
и ей владел любой подлец
она была на все согласна,
и даже — на худой конец.

Послабленье народу вредит,
ухудшаются нравы столичные.
Одеваются девки в кредит,
раздеваются за наличные.

Ребро Адаму вырезать пришлось,
и женщину Господь из кости создал
ребро была единственная кость,
лишенная какого-либо мозга.

Все переменилось бы кругом,
если бы везде вокруг и рядом
женщины раскинули умом,
как сейчас раскидывают задом.

Старушка — воплощенное приличие,
но в память, что была она лиха,
похоже ее сморщенное личико
на спекшееся яблоко греха.

Добро со злом природой смешаны,
как тьма ночей со светом дней;
чем больше ангельского в женщине,
тем гуще дьявольское в ней.

Я не люблю зеркал — я сыт
по горло зрелищем их порчи:
какой-то мятый сукин сын
из них мне рожи гнусно корчит.

Жизнь, как вода, в песок течет,
последний близок путь почета,
осталось лет наперечет
и баб нетронутых — без счета.

Как молод я был! Как летал я во сне!
В года эти нету возврата.
Какие способности спали во мне!
Проснулись и смылись куда-то.

Не грусти, что мы сохнем, старик,
мир останется сочным и дерзким;
всюду слышится девичий крик,
через миг становящийся женским.

Надо жить наобум, напролом,
наугад и на ощупь во мгле,
ибо нынче сидим за столом,
а назавтра лежим на столе.

Не знаю лучших я затей
среди вселенской тихой грусти,
чем в полусумраке детей
искать в какой-нибудь капусте.

Наука в нас изменит все, что нужно,
и всех усовершенствует вполне,
мы станем добродетельно и дружно
блаженствовать — как мухи на гавне.

На людях часто отпечатаны
истоки, давшие им вырасти;
есть люди, пламенем зачатые,
а есть рожденные от сырости.

Слишком умных жизнь сама
чешет с двух боков:
горе им и от ума,
и от мудаков.

Чуждаясь и пиров, и женских спален,
и быта с его мусорными свалками,
настолько стал стерильно идеален,
что даже по нужде ходил фиалками.

Айфоново детство, айпадова юность...
А может чтоб надо Душа встрепенулась?
Зависимость правит сегодняшним балом,
Так много хорошего, доброго, мамы!

Пусть чадо играет в игрушки и прятки,
В семью, паровозик, гадает загадки,
Считает планеты и мир изучает,
А может быть просто он вам помогает?

Общаться с ребенком побольше нам надо,
Смотреть им в глаза это радость, награда,
В них солнца так много, лучистого света,
Вопросов так иного, а мало ответов ...

Ведь мы же в ответе чему научили,
Как много вложили Любви, окружили
Вниманием, лаской, примером, поступком...
И сказку прочли им , найдется минутка?

Мы заняты часто, важнее-работа,
Всегда хотим счастья, ответной заботы,
Сейчас надо думать о том как живем,
Ведь то, что посеем - все то же пожнем!

В советах нету благодати
и большей частью пользы нет,
и чем дурак мудаковатей,
тем он обильней на совет.

Снегом порошит моя усталость,
жизнь уже не книга, а страница,
в сердце — нарастающая жалость
к тем, кто мельтешит и суетится.

Я на карьеру, быт и вещи
не тратил мыслей и трудов,
я очень баб любил и женщин,
а также девушек и вдов.

Не стану врагу я желать по вражде
ночей под тюремным замком,
но пусть он походит по малой нужде
то уксусом, то кипятком.

У скряги прочные запоры,
у скряги темное окно,
у скряги вечные запоры -
он жаден даже на гавно.