Новые стихи про разное

Изводы другого бытия

Коснувшись взглядом
Глаз,
Вдруг ощутил
Сквозь годы
Следы другого бытия.

И я узнал
Тот тонкий стан,
И плеч испуганность,
Изводы…

В закате силы
Была наложница моя —
В ином приходе.
Мы верили другим богам,
В созвездьях тех же
На небесном своде.

И там, в степном шатре,
Под горизонтом необъятным
Небосвода, —
Ты подводила мне коня,
В кувшине подавала воду.

Понять людскую сущность я давно пытаюсь…
Быть может, странный сон приснится сквозь века,
Как напрямую с Настродамусом общаюсь.
Спросил бы я его тогда наверняка:

«Скажи, Мишель, у нас когда-нибудь возможно,
Чтоб ложь бесстыдная исчезла навсегда.
Чтоб перестали воровать подряд безбожно?»
А он в ответ мне тихо скажет: «Никогда!!!»…

Проплывают мимо толпы .

Кто-то плачет за забором.
Толи взрослый, толь дитя.
С придыханьем, с приговором,
Слово русское крутя.

А забор лишь три дощечки.
Расстоянье три шага.
Или в глаз попала щепка ,
Или сломана нога.

Что случилось,что такое,
Кем обижен человек.
Время рваное, дрянное.
Заражён, бездушен век.

Проплывают мимо толпы,
И земля твердей,твердей.
Убегающие стопы.
Не добра и нет людей...

Ликантроп

Желтоватый диск луны
Вновь взошёл над горизонтом.
Волны, ярости полны,
Лупят берег ради понта.

На утёсе воет зверь.
Утром был он человеком.
Изменился и теперь
Позабыл о жизни блеклой.

В прошлом офисная пыль
И труды простого клерка.
Превратилась сказка в быль.
Сущность вырвалась из клетки.

И гуляет по лесам
Хищник гордый и свободный.
Лишь раз в месяц небесам
Волю дать душе угодно.

Здесь, под полною луной,
Ликантроп безумно счастлив.
Он сегодня не больной.
Он сегодня настоящий.

Клиническая ликантропия — редкий психиатрический синдром, при котором больному кажется, что он превращается или может превращаться в животное.

Танцуй меня!

Пародия на недвусмысленное стихо
"Целуй меня, целуй", т.н. поэтессы,
но возможно и "поэта",
которую последнее десятилетие
мучает вопрос "можно ли
"показывать" до свадьбы?"...

Реликтовой девицей-недотрогой,
С горы устала рака ожидать...
И что ни ночь - тупая безнадёга:
Никто меня не хочет танцевать.

Готовы аппетитные чулочки,
Тревожно бьётся сердца метроном -
Неужто и сегодня в одиночку
Судьбу придётся скрашивать бревном?

Не выход очистительная клизма -
Экстрим! Вот уж, чего не занимать!
Невинною ошеломлю харизмой!
(Мозги не парь - за всё плачу сама!)

Приди на огонёк, партнёр желанный,
Не просто так - лицом поторговать.
Дела? Пустяк! (Да будь они неладны!)
Обнимемся и будем танцевать.

Изысканный организую ужин:
Сварю к шампанскому по яйцу.
Да, будет твой источник не иссушен -
Ты только знай, танцуй меня. Танцуй.

Пословица известна про железо:
"Пока оно горяче - с ходу куй!"
Вторгайся, необузданный агрессор!
А попросту - танцуй меня, танцуй.

Художник Елена Романова

Опять иду, не ведая дороги,
Калёную версту до кабака.
Уснули сонмом ангелы и боги,
А у меня хрипит в груди тоска.

И небо тихо снежным хлебом сыплет наземь
Да оставляет серебро на куполах.
В такую ночь бродяга выше князя,
В такую б ночь рыдать колоколам.

Я сегодня зазвоню в колокола,
И от звона их схвачу себя за голову.
У реки на снежных зеркалах
Спрятались от Жизни в Смерти голуби.

6 августа 2003 г.

Брату

Мрачный этюд —
Чёрных домов сон,
Колоколов
Неразгибаемый звон,
И фонари...
И мотыльки возле них —
Ночи осколок, а в нём
одинокий мой крик...

Льют петухи
Медь голосов в ночь
И на, в бутылочном зеркале,
мрамор цветов.

Я ухожу... Я ухожу прочь —
В неразгибаемый звон
колоколов.

Мрачный этюд —
В чёрном окне петля.
Бог в этом месте
сфальшивил на ноте «ля».

2003 г.

Факир Хоттабыч!

Осенью, прелестна Флора в платьице не сброшенном!
Бриз пьянит, и теплоходы кружатся на бис!
Не грешно, нам отфутболить все дела хорошие!
Подарю, к волшебным берегам тебе круиз!

Лишь я и ты, а остальное все потом!
Пройдемся мы , где у воды, рыбак с котом!
Нирвану ощущая под зонтом, плечо с плечом!
Хоттабыч все покрыл сусальным золотом!
И манит роскошь взоры, тихим шепотом!
Накрыл мохнатыми коврами, тропки в май! Рай

Выставил,хмельной Факир панно,с резными листьями!
С пристани, отчалить в даль, наш лайнер не спешит!
Истинно, восьмое чудо света, эта выставка!
Ну а дождь, ликер осенний и бальзам души!

Лишь я и ты, а остальное все потом!
Пойдем туда, где у воды, рыбак с котом!
И нам тепло с тобою под зонтом, плечо с плечом!
Лишь я и ты, а остальное все потом!
Хмельной факир везде рассыпал золото!
Очарованье всюду, и на сердце май, рай!

Моя звезда над белою сосной
В последний раз горит передо мной.
Я знаю, близок деревянный час -
Её костёр почти совсем погас
И не согреет...

Моя любовь - глубокая река,
Пролёгшая из прошлого в века
Меж пустырей, бродяг и кабаков,
То света полная, то полная грехов,
Не обмелеет.

И я играю на гитаре струнный вальс...
Костёр звезды метнулся и погас.
Душа распорота и в небо уперлась
Кровавыми краями...

А всё же уходить ничуть не жаль
Под струнный вальс в протянутую даль.
Осенний самогон перегорел во мне
И стал стихами...

            2006

Сова гуашью

Я гуашью нарисую
Совушку-сову,
У неё с луной вживую
Будет рандеву!

Птица ночью - в тёмной теме
Не захочет спать!
Станет звёздную систему
Тихо изучать.

Всё в округе замечает
И глядит уверенно,
Болтовнёю заниматься
Точно не намерена!

И доволен я собою:
Крашу замечательно,
Развиваю я с совою
Вдумчивость, внимательность...

Чтобы мудрости вершину
Постигать, приветствовать!
Репутации совиной
Надо соответствовать!

В белоснежном лесу замело все тропинки и злые
Караулят меня по дорогам и боль и печаль.
Отпускают грехи в церкви, но купола золотые
Пустоту отражают и лишь иногда невзначай

Вдруг мелькнёт кто-то с добрым и всепонимающим взором
Смутной тенью на паперти и на холодном крыльце.
Жизнь калёным ножом вырезает по сердцу узоры,
Заставляет о смысле задуматься в самом конце.

Отпущены ныне грехи всем солдатам и детям,
В их душах уже свили гнёзда любовь и покой.
Но это на время лишь только. Лишь только на время
Замедлилась Тьма за широкой кровавой рекой.

23 октября 2025 г.

Было тихо вокруг. Ночь цеплялась за ветки деревьев,
Задевала углы, заползала в подъезды домов.
В окаянном дворе через сук перекинул ремень я.
И стоял и молчал. И курил, и решиться не мог.

Как кольнуло в груди и тоска накатила на сердце.
Ужас горло мне сжал и взмолилась душа - не спеши!
Отворилась во тьме с тихим скрипом железная дверца.
И апостол-старик прошептал мне: "Ступай, не греши."

7 июля 25г.

Стих шум листвы, ветер дремлет у озера.
Лес и вода обнялись в тишине.
Снится опять Мишке ночью как бросила
Мама его у берёз на скамье.

Быстро ушла и забыла, постылая,
Кто он такой, как зовут и где рос.
Шепчут во сне губы: "Мамочка, милая,
Я буду ждать на скамье у берёз.

Стих шум листвы, ветер злобно покашливал.
Сердце обжёг и пропал этот сон.
Неумолимый, серьёзно-дурашливый
Плыл над землёй Бытия перезвон.

2025г

На ладонях у леса
Церковь дышит ветрами.
А за ржавым железом,
С остриями-краями,

Две деревни и поле,
И погост и больница.
Выбирай тот кто волен,
Где тебе поселиться.

Сладко спится в кровати -
Самогон убаюкал.
Сверху Божия Матерь
Глянет в поле на пугала,

И опять в переглядки
С рыжим лесом играет.
Тайна жизни в загадке
Тайну смерти скрывает.

А за ржавым железом,
С остриями-краями,
Колокольня над лесом
И трава под ногами.

30 марта 2025 г.

Внутренний Рим

Мы не бездушный регистратор,
Что пишет бытия поток.
Мы — созидатель и новатор
Своих затейливых дорог.

Не просто плёнка, где бесстрастно
Застыл событий хоровод,
А холст, где кистью полновластно
Художник чувство создаёт.

Проходят дни, летят недели,
Событий выцвела канва.
О том, что вместе мы смотрели,
У каждого свои слова.

И чем туманней даль былого,
Тем разойдутся два пути:
Воспоминание другого
Уже с твоим не совместить.

И словно статуя из глины,
Обожжено его душой.
Слагаем личные картины
Под уникальною судьбой.

Так, вспоминая, как из теста,
Мы лепим внутренний свой Рим.
Мы не поклонники гротеска —
Мы прошлое своё творим.

01.11.2025 г.

Тьмы легион, а Светлых рать...

Одна есть битва под луною,
Война течёт из века в век,
У Света бой идёт над Тьмою,
И днём, и ночью - края нет...

Но чтобы Людям побыстрее
Над тьмой победу одержать,
Немного надо - быть светлее,
Самим себе не нужно лгать!...

Меняться надо - стать добрее,
Чуть бескорыстней помогать
От сердца чистого, скромнее,
В душе отдачи чтоб не ждать,

А против зла быть посмелее,
Бороться нужно - не молчать!
И маски - сжечь, да поскорее,
Чтоб тёмным душу не отдать...

Себя менять всегда сложнее,
У бесов дар есть - убеждать,
Любого зверя он страшнее!
Тьмы легион, а Светлых рать...

И уклониться - невозможно,
Нельзя и просто наблюдать,
Как только тело дух покинет,
За выбор свой ответ держать...

(gera79) 2025

Весёлый карлик

Он рисует на лицах улыбки,
Освещает весельем сердца.
Славный карлик. Природы ошибка?
Инвалид? Или юмора царь?

С виду крошечный, хрупкий и слабый.
И горбат и лицом не красив.
Нет ни власти, ни денег, ни славы.
Острый ум и в душе позитив.

Только телом он выглядит жалко.
Силой духа гигантам под стать.
Словом радостным, мудрым и ярким
Научился другим помогать.

Секунды жизни, словно вечность,
Слепой азарт охватывает нас.
Страха нет, но есть беспечность,
В желании раскинуть преферанс!

Житьё, похожее на сон...

Житьё, похожее на сон,
Надолго ли? Надолго.
Инфо придирчивый обзор,
А в сердце - лёгкий холод.
Не справится мне с ним никак.
И не унять тревогу.
Ничто - ни водка, ни коньяк,
Я знаю, не помогут

Исчезнуть из небытия.
Решить головоломку.
Готова ухватиться я,
Хотя бы за соломку.
Но на мгновение печаль
Развеялась до срока
И, пробуравив толщу смальт,
Её размылся фокус.

Сосредоточилась в душе
Неясная отрада -
Она закатом в витраже -
С оттенком горьковатым.
Надолго ли то дефиле
Необъяснимой неги?
Вода вкуснее в хрустале,
А след заметней в снеге.

Но, про земное позабыв,
Устроюсь поуютней
И с радостью вкушу призыв
Той паузы минутной.
Святая правда верх взяла -
Нет цели паритетней.
Надежды ставка возросла!
Она умрёт последней.

Представь, что каждый человек...

Представь, что каждый человек
Друг другу родственник далёкий.
Да что уж просто человек,
Любой инопланетный гость.
Ведь опираясь на науку –
Всё родилось из одного.
Большого взрыва. Нет разрыва
Тогда уж между всем вокруг.
И стало быть, что в этом мире
Всё, что мы видим, – есть живое.
В какой-то, очевидно, мере.
И вдруг случиться может так,
Что даже камень тебе друг,
Брат.

Май 2024

Чай

Налей мне чаю,
Я такое замечаю,
Я замечаю, что день стал короче,
Я замечаю, кот мурлычет громче,
Я замечаю, сердце что-то хочет.

Налей мне чаю,
Пью я чай,
И – замечаю!

Я замечаю, что листва желтеет,
Я замечаю, ветер чуть сильнее,
Я замечаю, осень в окна веет.
Но я не замечаю, что грустишь ты,
Не замечаю, что в окно молчишь,
Не замечаю, как ты тихо спишь.
Я многого не замечаю.
Налей мне чаю,
Эх, налей мне чаю!
А ты заметила,
Что я не замечаю?
(с) Юрий Тубольцев

Ответ...

...Никто не может изменить,
Судьбы запутанную нить!
А на вопрос за что страданья,
Ответ у Бога - воспитанье...

/gera79/

Эхо позабытых фраз
А что, если мир – всего лишь сон безумца,
А что, если звёзды – искры его глаз?
А что, если время – танец ветра в лужцах,
А наша память – эхо позабытых фраз?

А что, если боль – лишь нота в вечной песне,
А что, если смерть – всего лишь переход?
А что, если ложь – спасение от бездны,
А правда – яд, что души наши ждёт?

А что, если боги – тени наших страхов,
А что, если ад – лишь зеркало земли?
А что, если рай – в бесхитростных улыбках,
А мы свой шанс увидеть не смогли?

А что, если любовь – не дар, а испытание,
А что, если дружба – только маска лжи?
А что, если прощение – лишь оправдание,
А месть – огонь, что тлеет изнутри?

А что, если свобода – это лишь иллюзия,
А что, если выбор – запрограммирован навек?
А что, если надежда – тихая контузия,
А вера – сон, прервать который – грех?

А что, если я – не я, а лишь подобие,
А что, если ты – лишь отражение меня?
А что, если мы – лишь марионетки в комедии,
Где режиссер давно забыл про нас и про себя?

А что, если всё, что мы считаем важным,
Лишь пыль в глазах, мираж, обман и бред?
А что, если этот стих – всего лишь сажа,
Что остаётся, когда сгорает свет?
(с) Юрий Тубольцев
… показать весь текст …

25-й этаж

Аэрофобия как в самолёте.
Жуть. Голова закружилась уже.
Люди, скажите, ну как вы живёте
На двадцать пятом своём этаже?!

Да, опасаюсь упасть и разбиться.
Иль оступиться, коль скоро влюблюсь.
Страшно свалиться, но не излечиться.
Только ступеней наверх не боюсь…


© Анна Васильева
10.08.2024

Пилигрим

Хмурый вечер пропитан холодом,
Мелкий дождь оплакивал крыши.
Я, скитальцем бродивши по городу,
Из окна разговор услышал.
Не хорошо подслушивать, но все же,
Что бы развеять собственную грусть,
Остался я, хоть и промок до дрожи,
И слушать стал , вникая в суть.
Два голоса, один гулял по комнате,
Скрипел своими старыми подошвами.
И, видимо, обидой переполненный,
Разил обидчика сквозь темноту:

"Твой разум чем то одурманен,
Так и жаждет в безумие впасть.
Ты в нем блуждаешь, как в тумане,
И над собой теряешь власть.
Сам посуди: есть чудный город,
Годами возростал и креп.
В летах он стар, но духом молод,
Вечноцветущий наш Вертеп.

Но вот один чудак полоумный,
Сжигая попутно все мосты,
Пускает слух, мол город людный
Погибнет, и чудак сей — ты,
Доселе бывший добрым другом
И мне, и прочим горожанам
И ставшый ныне всем в округе,
Вороной белой, окаянной.

Ты постоянно ходишь в пустошь,
Один гуляешь в ней часами.
И что то тихо так, натужно,
В слезах, дрожащими губами,
Жалобно шепчешь, прямо в небо,
Тщетно взираешь в пустоту.
И это смотрится нелепо,
Ты глупо выглядишь, мой друг.

И трудно не заметить ношу,
Что горбит горделивый стан,
Усталость в бренном теле множит,
И мнёт твой глаженный кафтан.
Взгляни — другие ходят прямо,
Ведь плоти не нужна обуза.
Но ты связал себя ремнями,
С невыносимо тяжким грузом.

И грустно тебе должно быть,
Ведь хохочут с тебя, дурачина,
Палцем тычут, и сплетен копоть,
Щедро мажет твою личину.
Неужели тебе не тошно
Быть для других забавой?
И ведь самое смешно то что
Они же по сути правы.

Ты сам выбрал путь позора,
И сам же на нем утвердился,
Предавшись чужой кромоле,
Влюбившись в чужие смыслы.
И, кажется, мне даже известна,
Причина твоих чудачеств.
Почему тебе с нами так тесно,
От чего ты с нами не счастлив.

Всё дело в книге, старой, пыльной,
Не нужной славному Вертепу,
Давно ушедшей, ставшей былью,
Которой ты поверил слепо.
И вытирая пыль с её страниц,
Ты строки начал жадно поедать,
Голодными зрачками из глазниц,
Её посылу становясь под стать.

Я знаю, ты стремишься к новизне,
К перерождению, если угодно,
И ждёшь спасения извне,
Из строк для плоти инородных.
Из слов, чей пагубный посыл,
Не сообразный с веком нашим,
Безумный пыл в тебе родил,
Желание стать новым персонажем.

Поверь я прожил не мало лет,
И всякое видел за эти годы.
И я не верю в твой рассвет,
Ведь мы с тобой одной породы.
Всё исказить, да выкроить заново
Можно, ведь не постоянны вещи.
Но что наверняка и точно знаю я —
Не изменима сущность человечья."

Голос замолк, затем хлопнули двери,
И стук сапог удалился прочь.
Тишина вновь заполнила стены,
А за окном наступала ночь.
Я уже было собрался исчезнуть,
Ведь спор из окна себя изчерпал,
Но тут я услышал, как что то шепчет
Голос второй, что доселе молчал.
Кому он шептал, самому ли себе?
Или в комнате тихой был кто-то ещё?
Шёпот, подобный грустной мольбе,
В пустоту заструился ручьем:

"Буд-то Иона, громче и громче
Я пытался вас убеждать.
Но, увы, Вертеп слушать не хочет,
В ответ смеётся, опять и опять.
Обиды, злобы, гнева пыл,
Разжигая в себе старательно,
Его жители, для коих я другом был,
Ныне видят во мне предателя.

Но могу ли я их за это судить,
В праве ли затаить обиду?
Давно ли перестал таким же быть?
Или менялся только с виду?
Ведь я сам, ещё намедни,
Любил Вертеп, как и прочие,
Любовь сия на была безответна,
Узы ее были прочными.

Да и как не любить Вертеп?
Ведь закон его прост и понятен:
Потворствуй плоти в суете,
И станешь расцветать в усладе.
И счастье будет и радость тоже,
И горя не будешь знать,
Но Ты, всеведающий Боже,
Пришёл в мою жизнь как тать...

Скитаясь путником безликим,
Я обнаружил руины храма.
В храме том была книга,
Лежала средь пыли и хлама.
Я, как священник Хилкия,
Рассудив, что книге не гоже
Пылится среди запустения,
Забрав её, путь продолжил.

И тем же вечером, в тиши,
Хрупких страниц строками,
Ты коснулся моей души,
Поведав мне очень многое.
Моё скудное понимание
Жизни, мира, зла и добра,
Ты низвергнул до основания
И заставил меня трепетать.

Я узнал, что живу в Содоме,
Что имя ему — Разрушение.
Что к суете и похоти влеком я,
По причине грехопадения.
Что суета и плоть, суть идолы,
Душа — жертва, а мир — капище,
И дух мой, грехом воспитанный,
Не уснёт с телом на кладбище.

Упадёт куда ниже могилы,
Человек, живущий пороками.
Твои строки меня осудили,
Я заплакал слезами горькими.
И тотчас, тяжким бременем,
Вины непрощенной ношу,
Ты вогрузил на плечи мне,
И отныне она меня гложит.

Слабый, телом согбенный,
Я стал мрачен и нелюдим,
Из Содома бежать, непременно,
Я хотел, но не знал пути.
И Ты, как Петру утопающему,
Мне, надломленной трости,
Любя, протянул руку помощи,
В виде случайного гостя.


В одиночестве, неприкаянно,
Я молился, один в поле,
Он пришёл, как бы нечаянно,
И мне Твоё слово молвил:
"Путник, от чего ты ввысь,
Слёзно молясь, взираешь?
Я понимаю, ты хочешь спастись,
Но как это сделать не знаешь.
Видишь ли ты, там далеко,
Свет, глаза слепящий?
Он то и станет тебе маяком,
Поведёт через горы и чащи.
Идя к нему, средь скал и камней,
Ты увидишь, не сомневайся,
Одинокий крест на высоком холме.
Склонись перед ним, и покайся.
И ноша, что тянет тебя в могилу,
Вина, гнетущая тело и душу,
Тяжесть, которая не под силу,
Вмиг отпадет, изнутри и снаружи.
Ты ощутишь, расправив плечи,
Как вдыхает свободу грудь.
И яркому свету на встречу,
Продолжишь тяжелый путь.
Этим путем ты достигнешь

Я бы слушал его ещё и ещё,
Но был вечер и тучи сгущались.
Мы помолились, и он ушёл
К другим, что ещё колебались.
Но даже теперь, зная дорогу,
Я все ещё до дрожи боюсь.
Страхи, буд-то сковали мне ноги,
Прошу, помоги мне, Иисус...

Ведь сказано о Тебе в Писании,
Что молясь в саду Гевсиманском,
Чаши, полной страдания,
Ты тоже весьма боялся.
Ты же мог отказаться от неё,
И избежал бы тяжких мучений,
И не пронзило бы грудь копьё,
Не было бы и венца из терний.

Но, только вот, Отцовской воле,
По праву Иудейский Лев,
Как Агнец кроткий стал покорен,
Страх в себе одолев.
И Ты достиг священной цели,
Взяв на себя наказание наше.
Так что же я боюсь? Неужели,
Отрину цель, пути испугавшись?

Нет, не бывать тому, не отрину.
Я должен, я обязан рискнуть.
Я покажу Содому спину,
И стану на тяжкий путь.
Содома вопит, ты прощен!
И все усилия напрасны!
Но я пойду Твоим путем,
В далёкий край,
но край прекрасный.
И пусть болят усталые стопы,
Но отныне Ты мне отрада.
Я Пилигримом стану, что бы
Достичь Небесного Града!"

Шёпот затих, и болтливая комната,
В тишине будто бы опустела.
Ночь наступила и стало холодно,
Дрожь пробежалась по телу.
Полно мне, непрошеным гостем,
Стоять под чужим окном.
Я дальше побрел, пока звезды
Загорались в небе ночном,
Тем временем дождь вылился,
Слезы кончились, ну и пусть.
Уходя я понять силился,
Что же это за дивный путь?
… показать весь текст …

Ближе к правде

Ветер знаний сносит крышу.
Улетает крыша вдаль.
Я её уже не вижу.
Мне её уже не жаль.

Мнений ржавые оковы
Разрываю на куски.
Не ищу по миру новых.
Ни печали, ни тоски

Нет по старой, доброй вере
В мудрость разных толстых книг,
В то, что я, по крайней мере,
Хоть одну из них постиг.

Я всё меньше понимаю.
Всё сильней сомнений рой.
А туман иллюзий тает
И даёт система сбой.

За пределом общей схемы
Допотопных аксиом
Стала жизнь моя поэмой
И без маски и без шлема
Заявилась правда в дом.

Акварель чувств

Нейтрален мир. Он жизни строгий силуэт,
Безмолвный холст, где нет ни приговора, ни привета.
Он не жесток, не добр, не прав, не ложен,
Он просто есть, на атомы разложен.

Но взгляд бесстрастный, через призму мнений
Ломается о грани озарений,
О шрамы опыта, о хрупкость детских снов,
О тяжесть веры и о важность слов.

И вот мы кисть берем.
Палитра – в сердце.

Выводим тон событий и явлений.
Теперь уже не мир рисует тени,
А наша личная, живая акварель,
Где каждый выбрал бурю иль капель.

Один раскрасит в цвет свинца рассвет,
Считая, что надежды в мире нет.
Другой в картине той увидит перламутр
И нарисует самое счастливое из утр.

Ведь зло и благо – не закон основ,
А лишь мазок из выбранных тонов.

И нет вины осеннего дождя,
Что для тебя окрашен в цвет тоски.
Реальность – зеркало, в котором, проходя,
Мы видим лишь свои же мастерски

Глубоки иль пусты унынья краски.
Мы сами надеваем миру маски.
И он таков, каким его малюешь ты.
С рождения до финишной черты.

27.09.2025 г.

Верность себе

В тетрадке чистой, белой странице
Я рифмы строю без прикрас,
Не стану гнаться за славой яркой,
Не буду прыгать через глаз.

Мой стиль — как личный талисман,
Его не брошу, не предам.
Пусть критики твердят упрямо:
«Изменись, стань другим поэтом!»

Но я останусь верен слову,
Что льётся прямо из души.
Пусть даже буду бездарным,
Но это будет мой стих.

Рэп мой звучит, как сердцебиенье,
Как пульс ночной, как стук дождя.
И пусть не все поймут творенье —
Я верен выбранному пути.

В памяти народной останусь
Может, лишь как тень, как след,
Но зато честно, без обмана,
С собственным почерком в ответ.

Мой дорогой

Ты бесконечно дорог мне
И с каждым годом всё дороже.
Но мы с тобой как на войне
И новый день печали множит.

И наша вечная борьба
Тебя полнит, мне сердце ранит.
Ты – мой палач, моя судьба,
Жестокий бог на поле брани.

Все мысли только о тебе,
Лишь о тебе мои заботы.
Я истощён. Я ослабел.
О, эн дэ эс, я стал банкротом.

За каждый грех приходится платить.
Но слёз давно уж не хватает.
Теченье жизни нам не изменить.
И годы безвозвратно уплывают!