Гражданская лирика - Статусы (Страница 2)

С природой (децима)

­­С природой тонкая связующая нить
Должна быть прочной или очень прочной.
Её мы дети - это знаю точно!
"Причастнее" не откопать родни -
Лишь для того - в гармонии чтоб жить.
Она для каждого - родная мать,
Мы от неё привыкли только брать...
Радением себя не утруждая,
Забыв, что для природы ТОЧКА болевая -
Когда её законы не желают соблюдать!

Помню и поныне

Помню и поныне скромную квартирку:
Спаленка, иконы, кухня два на два,
Коврик тёмно-синий - котикам подстилка,
"Велика" колёса - "техника" отца!

Райский уголочек "звёздного" отеля.
Утро в бликах солнца - окна на восток.
Небо в звёздных точках, тёплые постели.
Строго по сезону - дождь или снежок.

Пасха с куличами, в холод зимний - студень,
В день рожденья - просто с вишнями пирог.
Если пирогами будет красен угол -
Можно без стесненья (это ль не предлог?)

В гости "напроситься", так, без приглашенья,
С песней под гармошку или под баян?
Яркое из ситца, тощее, без денег,
Грустное немножко, как пустой карман

Детство уносилось лихо, без оглядки.
Не было терпения сдерживать его...
Не было той силы - радость лишь слепая
Глупую "недетскость" вскинула на трон.

Где ты?...

Где ты, моя двадцатая весна
и двадцать первая зима и осень?
В то время ваша ставка возросла -
вы за меня решали все вопросы!

Казалось, мир наполнен новизной.
Жизнь рядом с нами суетилась только!
Не пили мы ни водку, ни вино,
не танцевали падеспань и польку.

Отплясывали твисты и чарльстон,
забыв про танго, вальсы и фокстроты.
Заслушивались "Beatles" с открытым ртом,
искали фото, их пластинки, ноты.

Нас Элвис Пресли покорял и Адамо,
Модуньо, Фицжеральд и Фрэнк Синатра,
Ален Делон, Катрин Денёв в кино
Олег Ефремов, Табаков - в театре.

До ночи по проспекту под луной
"гуляли по апрелю" или маю.
В обнимку с "Юностью" очередной -
Под утро мёртвый сном мы засыпали.

Казалось бы, как у Христа - живи,
Читая ёмкий смысл - "не слукавил!"
Теряя голову от искренней любви,
не ведая, что игры есть - без правил..

Не жить-небыть, казалось, без неё:
Сердца от страсти сутками горели
Без всяких, там, "Toyota" и "Peugeot"!
Глаза от счастья и без них блестели.

Он до сих пор, тот отблеск, на очах,
хоть мы с тобой на прежних не похожи:
В глазах детей он наших и внучат,
тот блеск, что нам сейчас всего дороже.

… показать весь текст …

Звон в ушах от немой тишины...

Звон в ушах от немой тишины,
Не слышны ни стрельба ни взрывы,
Мне приснилось что нет войны,
И что все кто убиты живы.

И на выжженных черных полях,
Как рассвет полыхают маки
И не чудятся мне в журавлях,
Души тех, кто погиб в атаке.

Мы попали в разлом времен,
По сердцам он провел границы.
Мне приснился недавно сон
И с тех пор мне почти не спится.

Я в холодном поту кричу,
Ощущая себя на тризне.
Снова ветер задул свечу,
Без невинно угасшей жизни.

Под рукою дрожит строка,
Ритм мой сбивчив и беспокоен
И глядят на меня века,
Опаленные в топке воен.

Снова выпадет первый снег,
После горестей и лишений.
Будет жить на Земле человек,
В перерывах больших сражений.

Застилает глаза от слез,
Мы же сами во всем виноваты!
И взирает на мир Христос,
На кресте за Любовь распятый.

Православные и мусульмане

Напрасно Запад нас «свободой» манит.
Он проиграл! Гореть ему в аду,
Коль православные и мусульмане
За Родину стоят в одном ряду.

А как они на Западе мечтали
Нас подчинить то мёдом, то хлыстом,
Но тут им на пути стеною встали
Рамзан с Аллахом да Иван с Христом!

Опять ошибся Запад в нашей силе,
Поскольку непонятно чудаку:
Мы никогда народы не делили
По вере в Бога и по языку.

И если мы стоим в одной шеренге,
Нас не купить за подлые гроши!
Мы – русские, калмыки и эвенки,
Чеченцы, белорусы, чуваши…

Европу мы давно уж раскусили:
Облезлый Тролль! Ни сердцу, ни уму.
У нас одна лишь Родина – Россия!
Россия неподвластна никому!

Пусть брызжет враг слюной осатанело!
Бог с нами! Он глядит на нас с небес!
Мы делаем одно святое дело!
Аллах акбар, друзья! Христос воскрес!

21.04.22

Жёлтые звезды

Серые люди на серых одеждах
жёлтые звёзды смиренно несут.
Всякий, кто там, тщетно греет надежду
то, что закончится этот абсурд.

С каждой минутой, и вздохом, и шагом,
будто ступая во сне в пустоту,
жизнь исчезает за рваным оврагом,
сзади идущим оставив мечту
в помощь, чтоб выжить. А больше не надо.
Мать прижимает к себе малыша.

Их вереницей, как скот, сбили в стадо
и в Бабий Яр гонят – перемешать.

Стонет брусчатка утробно, тревожно.
Люди от дикого страха молчат.
Шанс уцелеть до смешного ничтожен.
Внешность на всех наложила печать.

Падают старцы, сознанье теряя,
их добивают ногами при всех.
Падает небо – так ближе до рая.
Все перемешано, крики и смех.

Смех тех людей, что назвать даже страшно.
Мироточит вся брусчатка, и лишь
мама толкает ребёнка отважно
в лес. Пусть спасётся хотя бы малыш.

Немцы — не немцы. Да это соседи,
те, что сидели за общим столом!
И самовар натирали из меди
и отвечали на "здравствуй" — "шалом".

Страшно. Соседи, теперь полицаи,
ловят ребёнка, соседа — врага.
Сбитую с ног мать собаки терзают.
Эхо несёт: Не смотри, убегай...

Нелюди. Люди ли гонят мальчонку.
Хохот навис над вселенской бедой.
Камень за камнем кидают вдогонку.
Падает маленький навзничь звездой.

Стёрты с земли люди в серых одеждах.
Время развеяло все имена.
Только дороги там помнят, как прежде,
путь их последний, от сна и до сна.
… показать весь текст …

Я привыкла обходиться малым.
Научила жизнь в большой семье,
Не тянуть, себе лишь, одеяло
И не думать только о себе.

Радуюсь простому пониманью,
Чтоб без лести, без притворства и без лжи,
Мне достаточно обычного вниманья,
Слова доброго, бальзамом для души.

Я привыкла обходиться малым,
И желанием к богатству не горю,
Праздность в жизни я не принимаю,
Честность и порядочность ценю.

Памяти Дмитрия Хворостовского

Закатилось творческое солнце.
В одночасье небо посерело.
Скорбь людская выпита до донца
В знак любви к родному менестрелю.

Не услышат оперные сцены
Сочный голос с бархатным окрасом.
Не нашлось на свете Авиценны,
Кто б продлил общение с прекрасным.

Но любовь к всемирному кумиру
Не покинет страждущие души.
Бог взывает к праведному миру
Вспоминать великого и слушать.

Наш Севастополь

Белых зданий манящая близость
отражается в зареве бухты.
Величавая Графская пристань
направляет морские маршруты.
Мы шагаем Приморским бульваром
И звучим Севастопольским вальсом.
Распалилась душа антиквара,
Каждый кустик нам кажется важным.
В каждой пяди российского града
Мы находим геройскую славу
И истоки внушительной правды,
Что в Крыму ты, действительно, главный

Херсонес

Потоптаный кровавыми веками,
Излизанный прожорливым огнем.
История, впитавшаяся в камень,
Глубины с неиспробованным дном.
И все это руины Херсонеса
В объятьях севастопольских основ.
Творение далекого прогресса,
Пришедшее из каменных веков.
И колокол, отлитый из орудий,
Отбитых у турецких моряков.
Поклоны бьют восторженные люди,
А я звонить без устали готов.
Дышать готов Владимирским собором
И верить во крещение Руси.
Мужайся возрождающийся город,
Знамение твое на небеси.

В нашей жизни так много хорошего...

В нашей жизни так много хорошего!
Это - солнышко в окна с утра,
И дождинок хрустальных горошины,
И несущие свежесть ветра;

Это книг непрочитанных повести
И цветение майских садов;
И шальные, улётные скорости,
И волнующий гул поездов;

И росточек, пробившийся весело
Из уютной земной скорлупы;
И хлеба, что колосья развесили
Вдоль протоптанной в поле тропы;

Это память о детстве, о родине,
Что нам, верно, дана неспроста;
Это звуки любимой мелодии,
Уводящие в мир волшебства;

Птичий гам в зеленеющей рощице
И плывущие вдаль облака;
И детишки в соседней песочнице,
Что пекут куличи из песка;

И мерцание звёздного крошева
В очарованных водах пруда...
Всё плохое приходит непрошенно.
А хорошее рядом - всегда.

Отчий дом

Ярославским вниманьем хотел насладиться,
но познал безучастье родимой земли.
Посмотрев отчий дом, захотелось напиться.
Под хламидой забвенья его погребли.
Он взирает на мир, словно каменный призрак,
из-под хмурых бровей безоконных глазниц.
Рядом, вскормленный властью, причесан, прилизан
особняк местной Думы молчанье хранит.
Прикрывает он дом от церковного лика,
что Советскую площадь ласкает перстом.
От златых куполов золоченые блики
не доходят до дома в обличии простом.
Вот уже двадцать лет отчий дом умирает
в самом центре селенья на Волге-реке.
Будоражащий память закат догорает
и сбивается рифма в кричащей строке

Край родной

Я приехал в край родной,
под пригляд озерной сини.
Здравствуй, здравствуй, милый мой,
миротворный и красивый.
Здравствуй, нежная листва,
здравствуй, птах неугомонный.
Завязь каждого куста
голосит весенним звоном.
Разливается тепло
по натруженным суставам.
Как же в жизни повезло,
что все это мне досталось.
Свежесть утренней росы
освежит мое сознанье.
И история Руси
пробежит в воспоминаньях.

Новое служение

Представился я веку двадцать первому.
И мог бы, но в двадцатом не остался.
Своими оживающими нервами
я новому служению отдался.
Россия, возрожденная Россиюшка,
к тебе я в услужение прибился.
Возьми мою не траченную силушку
и опыт, что с годами накопился.
Я сердцем поделюсь и не задумаюсь,
и боль твою принять не заробею.
Живя твоими праведными думами,
я сделать невозможное сумею.

Я горжусь российским парнем

Я горжусь российским парнем,
защищающим державу.
У него в петлицах память
боевой солдатской славы.
На его плечах погоны
с атрибутикой Победы.
И презумпция закона,
что писали наши деды.
На его фуражке совесть
в горделивом оформлений.
Он идет в наряд по зову,
по сердечному веленью.
И я верю, что надежно
охраняются границы.
Даже если невозможно,
он до смерти будет биться.

Валентину Распутину посвящается

Народной прозы кедр сибирский,
Заступник матушки-земли.
Трудов российская прописка,
Душевной боли светлый лик.
Хранитель русского уклада,
Печальник речек и озер.
В его словах бодрящий ладан
И скорби сотканный узор.
Его душа срослась с глубинкой
И ей болела до конца.
А сердце скромно, по старинке
Светило гением творца.
…Ушел от нас носитель правды,
Но не угас его костер.
Сибирский кедр достоин славы
И слез от речек и озер.

Владимир

С славянским именем — Владимир
Крепка моя святая Русь.
В его корнях непобедимость
И мир земной — посильный груз.
Мы с этим именем крестились
И с этим именем живем.
Оно вобрало божью силу
И право думать о живом.
Оно в умах владеет миром
Без лишних слов и суеты.
Ему зазорно слыть кумиром
В нем чистый кладезь простоты.
И я молюсь на это имя,
И с этим именем живу.
И знаю, Русь непобедима,
Пока Владимиры живут.

Злопыхатели

Вы все горазды осуждать
и сыпать солью недовольства.
Пинком сомнения поддать,
вкусив однажды вседозвольства.
Послушать вас, так вы спецы
во всех делах, в любых науках.
Где точных знаний дефицит,
там вы с поганой бочкой слухов.
Для вас не писана мораль
и не предписаны законы.
Вам что дерьмо, что пастораль,
что рюмка водки для разгона.
И вы опасны для страны
не тем, что злостью голосите,
А тем, что слугам сатаны
составить партию хотите

Беременность Отечества

Коляски розовые, синие, зеленые,
И в каждой будущее Родины сопит.
Они пока что озорные, несмышленые,
Но очень многое им завтра предстоит.
Ну как же радует беременность Отечества
И материнские счастливые глаза.
Я сочетаю это с жизненною вечностью
И не позволю надавить на тормоза.
И пусть российская глубинка оглашается
Неумолкающим ребячьим озорством.
И ничего, что детям многое прощается,
Им не простится даже малое потом.

Скорбь по погибшим

Столп на Дворцовой, ангел на вершине.
Видна печаль в букетиках цветов.
Невинных жертв крылатая машина
взяла с собой в хранилище веков.
Скорбит страна, поникли петербуржцы,
мокра брусчатка площади от слез.
Не голосят лихие трубадуры,
притихший Зимний прикрывает лоск.
Людской поток безмолвен и печален,
но он сплочен единою бедой.
Вдруг в тишине рыданья зазвучали,
и взбудоражил звезды бабий вой.
И вместе с воем в небо устремились
частички душ рыдающих людей.
Мой милый ангел, сделай божью милость,
Пускай падет безжалостный злодей.

Моим друзьям

Мои друзья, порой мне так вас не хватает.
Я вспоминаю те года, что красились мечтой.
Тогда к неведомым мирам мы смело улетали
И бесшабашной суетой корявили устой.

Тогда меняли брюки клеш на клепаные джинсы,
А разрешенное тангО на пресловутый джаз.
И не хотели сознавать конца беспутной жизни,
А от навязчивых красот дурманились в экстаз.

И вот теперь я вам пишу из данного сегодня,
И приглашаю помянуть всех тех, кто не дожил.
Погибли многие из нас не в мании угодных,
А чтоб лучилась на земле идей достойных жизнь.

Истерия

Истерия, истерия, истерия.
Вирус ненависти впрыснут в подсознанье.
Перешел вкусивший власть от говорильни
К перекрою мирной жизни наизнанку.
Истерия выворачивает души,
Истерия нынче с рабским послушаньем.
Вкус насилия пьянит и разум глушит.
А без разума — история без шанса.
А без разума кровавые разборки
С частоколами кладбищенских повторов,
Безразличие к свалившемуся горю
И кощунственное пиршество восторгов.
Но наступит час расплаты над насильем,
Мир осудит отмороженных ублюдков.
Я уверен, знамя правды над Россией,
Потому что в ней живут такие люди.

Корысть

Корысть — заразная болезнь,
Она страшней других пороков.
Ее подпитывают лесть
И зависть, ждущая под боком.
Корысть из тьмы выводит страсть
С нелепой жаждою наживы.
И, осмелев, имеет власть
Над нервом совестливой жизни.
Корысть с предательством на ты,
Предать — не грех, была б доходность.
Глаза не ест зудящий стыд,
Не треплет робкая нервозность.
Корыстолюб имеет знак,
Знак барыша немалой доли.
Его не трудно распознать
И излечить, была бы воля.

Крик души

Вам ненасытным златопитающим,
Вечно жующим пороки и страсти
Я завещаю иное пристанище
Вместо покоя духовного рая.
Вас бы загнать в лоно жизни праведной,
Где погибают по вашей указке.
Но не хотите на поле брани вы,
Вам уготованы брони отмазки.
Ну почему бог не видит странности.
Гибнут не те, кто заказывал бойню.
Кто заказал, тот плывет от радости,
И богатеет на пакостных войнах.
Люди, не будьте пушечным топливом,
Вы же не доноры вечно жующих.
Им не дано даже малой толики
Крови и слез для людей живущих

Ложь

Есть ложь во спасение, есть ложь от испуга,
Есть ложь — отторжение от лучшего друга.
В заначке политиков есть множество видов.
Есть лживость для нытиков, есть ложь для элиты.
Потоками лживости смывается правда.
И нет уже живости в общении с собратом.
Мадам Лицемерие выходит на сцену,
Кичится размерами, пеняет на цену.
Речами слащавыми дурит слабовольных.
Сливает на шалости убойную вольность.
Преступные каверзы питаются ложью.
Страницы discovery сомнения гложут.

Люди добрые

Люди добрые, земляки мои,
Перестаньте вы харахориться,
А не то мороз грянет холодом,
Да метелью злой ветер кинется.
Ветер кинется, снег завьюжится,
Занесет вокруг все тропиночки.
Не найдет пути милый к милочке,
В танце свадебном не закружится.
Не закружится, не обнимется,
Поспешит домой не целованный.
И закончится родословная
На краю села его именем.
Так покайтесь же перед Господом,
Распахните вмиг души грешные.
Растворятся в тьме злые лешие,
Добры ангелы будут в гости к вам

Мама

Мама!
В этом слове жизни воплощенье,
Таинство священного начала.
Так мы величаем милых женщин,
Для которых дети — это счастье.
Мама!
Это слово первым произносит
Маленькое чудное созданье.
То, что кроме радости приносит
Сладкие мгновения мечтаний.
Мама!
Это слово с криком вылетает
В миг, когда терзают испытанья,
И когда усыпано цветами
Ложе исполняемых желаний.
Мама!
Это слово шепчется последним
Смертью окропленными губами.
Это слово дарят по наследству,
Веря в нескончаемую память.

Моя сторонка

Стоит изба у тихой речки,
Туман стремится в холодок.
Ворчит береза в жерле печки,
Огонь резвится молодой.
У печки бабка суетится,
Бурлит картошка в чугунке.
Блудливый кот в ногах вертится,
Сверчок пригрелся на шестке.
Лохматый пес лежит под лавкой,
А в мыслях сахарная кость.
На стенке млеет балалайка,
Давно не брал заезжий гость.
В углу старинная иконка,
Лампадки древней тусклый свет.
Жива, жива моя сторонка,
Коль в избу просится рассвет.

Моя судьба

Я судьбу свою листаю
И бессмысленно делю
На все то, что стало тайной
И все то, что я люблю.
Мне в судьбе хватило былей,
Были сказки иногда.
Иногда меня любили,
Я ж любил людей всегда.
Тешил душу альтруизмом,
Пил хвалебную бурду.
И использовал мелизмы,
Украшая ерунду.
А под гнетом конъюктуры,
Было дело, отступал,
Но зеленые купюры
Я за совесть не менял.

Время новых мечтаний

Перевернул еще одну страницу
в своей поэме отшумевших лет.
Исчезла в небе старая зарница,
а вместе с ней былых мечтаний след.

Но будоражат новые мечтанья,
на свет выходят новые стихи.
В них не найдешь ни чинопочитанья,
ни резких слов о резвости стихий.

Зато любовь купается в объятьях,
струится нежность с возбужденных уст.
Несется в мир нектар рукопожатья,
которым я излечиваю грусть.