Новые статусы на 20.04.2025 - Страница 26

За окнами метель...

Всю ночь была метель, и всё в снегу!
Опять весна зимою притворилась.
Я снег, поверьте, видеть не могу,
Хоть я в него давно уже влюбилась.
Все стекла в снежных хлопьях, этот снег
Опять, как в феврале, лежит повсюду,
Опять, как покрывало на земле,
Я этот снег, наверно, не забуду.
Я всё ждала, когда растает он,
Когда земля покроется травою,
Но этот снег, он наяву и он,
Растает, видно, будущей весною...
И снег летел на город свысока,
Не знал, наверно, не его ждут люди,
И тихо проплывали облака-
Надежды наши бесконечных буден...
А на дворе по-прежнему апрель,
Весна, её мы все так долго ждали...
Но снег идёт, за окнами метель –
Зима пришла, хотя её не звали...

Смотрит Утро серыми глазами,
Исподлобья хмуря свою бровь,
Холодит прохладою дыханья,
Заставляя в жилах стынуть кровь.

Небо морщится угрюмо и сердито,
Гнев копя свой, туча рвётся в бой.
Ливнем хочет хлынуть как из сита,
И наверняка поссориться со мной.

Солнце спряталось, такая жалость!
Без него не хочется вставать,
Во всём теле чувствуется вялость.
Разбудить бы Солнышко опять!

Нервы раскручу на всю катушку,
Это, между прочим, не смешно!
Растреплю ленивую подушку,
А потом как закричу в окно:

"Солнце требую в зенит! И точка!
Утро, улыбнись скорей, давай!
Всем дождям немедленно отсрочку!
Солнышко, пожалуйста, вставай!"

9.04.25.

Не все в этой жизни измеряется деньгами,
Но деньги часто определят ее смысл.
Так жизнь устроена.

Иногда я сам себя не узнаю, особенно с бадуна.

Человек - существо ненасытное.
Сколько не дай, всегда мало.

Нас мало -но мы настоящие и честные?
Солидарен с тем мнением — что везде
есть интеллигенты истинные и работящие —
и на селе и в городе свои -!)))
И сам инженером работал много лет?
А на пенсии стал дежурным электриком?!
Так меня и называл
Гл. инженер санатория:

- ВЫ? Рабочая интеллигенция!!)

Людей характеризует не их обманчивая внешность, которая бросается в глаза окружающим, а их слова и поступки.

Есть Господь на свете, точно!

Есть Господь на свете, точно!
И сегодня он со мной,
Я - в тележке, в сбруе - возчик,
Он везёт меня домой.

-Тише, тише, потихоньку,
Дай возможность кайф словить,
Да ещё и откровенно
Обо всём поговорить.

Как тебе в моей-то шкуре,
Ничего нигде не жмёт,
И копыта не устали?
А вообще, тебе идёт.

Мерный цокот я не слышу
На резиновом ходу,
Мне не верится такое,
Может кажется в бреду?

Рассказать, так не поверят,
Что не я, меня везут,
Все ослы в отпаде будут,
И от зависти помрут.

Ничего, домой приедем,
Угощу тебя овсом,
По хребту чуток поглажу,
И воды дам перед сном.

Вот что значит нынче мода.

Вот что значит нынче мода,
Прямо скажем Се ля ви,
Отражение природы
У людей подчас в крови.
 
И они на всё готовы,
Лишь бы только походить
На зверей своих любимых,
И причёски наводить.
 
Удивляешься порою,
До того они точны,
Формой, цветом и объёмом,
Будто ими рождены.
 
И шагают рядом с нами,
Скажем, тысячи людей,
Удивительно похожих
На каких-нибудь зверей.
 
И они при всём при этом
Не стесняются совсем,
Потакая смелой моде
В чём угодно без проблем.

Гены, что тут говорить.

Что тут скажешь - жизнь такая,
Образ жизни бьёт в лицо,
И от этого типажа
На слух просится словцо.
 
Удивленье, междометье,
Даже всё не передать,
С восклицаньем слов при этом,
С окончаньем - твою мать!
 
Вся семья эта такая,
Гены, что тут говорить,
А они порой такое
Могут с дуру сотворить.
 
Всё предвидеть невозможно,
Только что-то в этом есть,
Рожа с мордой так похожи,
Жаль кота нет тоже здесь.
 
С видом, полным безразличья,
Откровенной тупизны,
Они смотрят идентично
С чувством собственной вины.
 
И от этого невольно
Соболезнуешь им всем,
Ведь лицо - витрина жизни,
Чувств, желаний и проблем.

Сколько времени терпел.

Сколько времени терпел,
Всюду женщины и дети,
Долго место выбирал,
Это вам не в туалете.

Разломило весь живот,
Что врагу не пожелаю,
Я, конечно, не эстет,
И, бывает, выпиваю.

Пара пива и сто грамм,
Хоть в жару, хоть в снег и стужу
В организме не живут,
Быстро просятся наружу.

Вдруг огромнейший портрет,
Смотрит молча, не мигая,
Словно каверзный магнит
Меня манит, подзывает.

Неизвестный мне мужик,
Рот раскрывши, молча смотрит,
Правда, уличный пейзаж
Он от этого не портит.

И мелькнула сразу мысль -
Вот предмет моих желаний,
Незаметно подойти,
И конец моим страданьям.

Так удачно рот раскрыл,
Вот уж точно - не промажу,
Подрихтую чуть его,
Краше сделаю, уважу.

Гордость позволяет любви брать себя под руку, но не позволяет вытирать об себя ноги.

Красивый человек с дурным вкусом огорчает так же, как и красивый безнравственный человек.

Существует только один благородный вид зависти — зависть атеиста к верующему.

• Чем больше я дорожу тобой, тем сильнее дорожу собой.

Из детства выйти никогда не поздно.
Вернуться в детство нам уж не дано!

Чёрных квадратов два: один на стене, другой в душе.

Не держи в себе пустоту.

И на заре своей юности чёрный квадрат был белым и пушистым.

Даже, если поезд ушёл, зал ожидания открыт для тебя всегда.

У нас любые споры превращаются в срач.

Скользящим шелестом

Скользящим шелестом стекал апрельский дождь,
Морзянкой капал мерно по карнизу -
Сначала робко, словно гость без визы,
Потом решительней он вторгся в эту ночь.

Само собою зазвучал его напев:
В нём скрылись и тоска, и очищенье,
Желанный мир и склонность к перемене,
Свести на нет готовый весь ненужный гнев.

Дождь упиваясь, исполнял за тактом такт,
Стараясь сны благие не нарушить.
Сквозь дрёму нежно он, лаская уши,
За каплей капля пробивал унылый мрак.
****
И просветлело... И последние аккорды
Измученный маэстро отыграл.
И, будто лодкой стукнув о причал,
Отчалил он, бить новые рекорды...

В тумане детство карусельное

Под впечатлением произведения
"­Как-то я подустало..." - сказало мне сердце..."
Автор Наталья Метелица.

Оригинал

Как-то я подустало... — сказало мне сердце. —
Отдохну от тебя — и схожу за подмогой,
чтоб два сердца стучали друг в друга... Не трогай
нас своими тревогами: дай отогреться

в карусельном сиянье на детской планете;
дай коснуться хоть мыслью утраченных Истин!
А затем — исключить в с е движения мысли,
чтоб не ранили нас до рубцовых отметин...
........................
Заварила два чая ворчащему сердцу.
— И на ч т о ты мне в п а р е, когда и на четверть
не способное станешь ни злиться, ни бредить
и отшельником грёз изолируешь детство
от экзамена чести на грешной планете?..

Послевкусие от Натальи Яшиной

В тумане детство карусельное
и юность.
Истоки там "первоапрелевой"
фортуны.

Где вдоль и поперёк - работа бу-
меранга.
Душа взъерошена? Положено
по рангу.

Игрушка, пусть гигант - не монумент
гранитный!
Химера истине - не конкурент!
Противник.

"Экзамен чести" трудно выдержать.
Я знаю.
Лишь остаётся констатировать:
сломаюсь.

За клевету и ложь с три короба
(неможется!)
Планета, справедливо, - горе нам.
По-божески.

… показать весь текст …

Мимоходом - искра мысли ?
У мудрых мыслей озарения
свои?!
Но нам неведомы. все
ОНИ?!)

Перлы от Черномырдина

- Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.
- Правительство – это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком. .
- Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь.!;...
- Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку.
- Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? ...Мы мужики и знаем, на чем сидим.!?))

Адово пламя

В тот страшный сорок третий год
Я был совсем ещё ребёнком,
Не знавшим горя и невзгод,
Весёлым, русым пострелёнком.

Нас было четверо детей:
Три брата и одна сестрёнка.
Мы жили просто, без затей,
Хлебали щи и ели пшёнку.

В пылу военных этих дней
Скажу вам прямо -
На свете не было родней
Отца и мамы.

Был ясный день. Я был с отцом.
Играя с ветерком весенним,
Совсем не ведал я о том,
Что для отца был день последним.

Я взмахом вторил ветерку.
Над головою птицы пели.
Он резал сечку на току,
А я качался на качелях.

А в это время, там, в лесу,
Фашистов драли партизаны,
За хвост, как рыжую лесу,
Расставив ловкие капканы.

И видно поприжали хвост,
Лисе проклятой!
Свезли и Ганса на погост
Наши ребята.

Но было больше во стократ
Врага, что били,
Чем наших боевых ребят,
Что отступили.

Раздался взрыв – Один! Второй!
В бору стреляли.
Отец схватил меня – Домой!
Мы побежали.

Вернулись. В хате заперлись.
Все были рядом.
И крепко, крепко обнялись.
Так было надо.

Но спрятаться не удалось.
К нам в дверь стучали,
Затем прикладами стволов
С петель сорвали.

Нас быстро вывели во двор.
Надменно - hande hoch орали.
Свернули старенький забор.
Потом по улице погнали.

Фашисты выгоняли всех -
Из всех домов, из каждой хаты.
Их был зловещим лай и смех.
Мы шли под дулом автоматов.

Нас не жалели никого!
Кто падал, тех прикладом били,
И ни детей, ни стариков,
Нет, – никого не пощадили.

Не зная в чём наша вина?..
Куда ведут нас злые фрицы?..
Как кадры из дурного сна
Тянулись люди вереницей.

Согнали жителей в сарай.
0х, сколько там народу было,
Когда каратель полицай
Захлопнул дверь, свиное рыло.

И вот тогда, в кромешной тьме,
Прижавшись к маме,
Вдруг, что-то щёлкнуло во мне,
Как в Божьем Храме.

И озарил всех яркий свет!
Разверзлись тверди!
На небесах ведь смерти нет, -
А есть Бессмертье!

Сам Бог Христос нам нёс венец
В холщовом платье!
А рядом с ним стоял отец,
Сестра и братья.

Я ясно слышал - хор запел!
Христа о Чаше мы молили!..
Но умирать был наш удел -
Нас всех враги приговорили.

Огонь! - скомандовал палач.
Пальба. Эсэсовские звери.
Сарай был заперт. Крики. Плач.
Но люди выломали двери.

И мать, как птица из огня,
На свет отчаянно и смело,
На крыльях вынесла меня,
Закрыв от пули своим телом.

Она лишь вскрикнула – Застынь!
Склонившись надо мной понуро,
Упавши в горькую полынь,
Когда стрелял в неё Васюра!

Из ран её сочилась кровь,
И материнская любовь,
Как купина неопалима!
Но смерть была неумолима.

Стоял безумный вой людей!
Толпа металась словно волны,
И реки крови, ужас, стоны,
Горящих женщин и детей.

Сарай распух и затрещал.
Уже пылали пол и стены,
И вдруг, пахнуло едким тленом,
И разом потолок упал.

Врага сковал животный страх.
Застыли фрицы словно мыши,
Смотря, как на людских костях
Плясала рухнувшая крыша!

Не помню сколько я лежал,
Казалось, даже не дышал.
Вокруг меня тела горели,
А кто был жив, ещё хрипели…

Я слышал кто-то просил пить.
Пусть это был их миг последний,
Всё, всё живое хочет жить! -
Старик и мальчик семилетний.

Но чем тогда я мог помочь?..
Я приподнялся над землёю.
Фашисты ехали уж прочь,
Ползя поганою змеёю.

От той змеи кровавый след
Тянулся в небо, и отныне,
Я осознал - деревни нет,
Нет никого уже в Хатыни.

Лишь губы детские тряслись
И сердце бешено стучало…
И там, где раньше была жизнь,
Там пламя адово пылало.

29.03.2025 г.

Стих написан по свидетельствам выжившего в Хатыни Виктора Андреевича Желобковича.

Ганс Вёльке – чемпион берлинской Олимпиады 1936 года по толканию ядра и любимец Адольфа Гитлера.

Григорий Васюра – украинец, бывший школьный учитель, затем старший лейтенант Красной армии. После того, как попал в плен, он пошел служить немцам. Дослужился до должности начальника штаба 118-го полицейского батальона. Командовал расправой в Хатыни.
… показать весь текст …

Жираф

Люди мира, большинство
Даже не подозревают,
Что животное одно.
Все о нём прекрасно знают.
Исчезает.

К сожалению, возможно.
Не сумевшее застать
Поколение лишь сможет
В кинолентах созерцать.

Вроде так высок, изящен.
Никому и не достать.
Маскировка. Столько пятен.
Разве можно сосчитать.

Аж до тысячи доходит.
Это правда? Как же так...
Происходит, что находит
Человек тебя, Жираф.

• Человек с доброй душой — возможно и не сможет нагадить вам в душу, но по морде врезать сможет вполне!

• Всё, что мы видим, слышим и чувствуем — часто иллюзией оказывается.

• Проклинают других чаще всего те, кто сами проклятие на себе не испытали.