Новые статусы про писателей

Писатель, который пишет не о себе, не замечает, что пишет о себе.

Настоящие писатели живут в чернильницах.

Каждый писатель всегда вовлечён в какую то мистическую игру. Это его и вдохновляет на написание его произведений.

Писатели украшали каждый век
Их имена сосчитать на пальцах невозможно
Каждый из них приносил какой-то свет
Высмеивая пороки общества красиво

Читатель несомненно помнит
Нетленную поэзию Шекспира,
Стихи Махтумкули и Азади
И даже может быть листал когда-то
Книги Диккенса, Вульфа или Кинга

Не склонны они были к громкой славе
Сердца их грела лишь любовь
И лиры звук дрожащий звонкий
Волновали также кровь

Простоту во всем они хранили
Восхищались каждым новым днём
И с каждой строчки нас учили
Не допускать ошибок их времён

...Книги (писать) обязательно хорошие, и если тебе не дан Дар сочинительства и ты это смутно сознаёшь, - то не надрывай задницу, она никогда не превратится ни во что иное. Если и это не понимаешь, то убейся об стенку или родись обратно.

Редактора

Прочитал четыре книжки четырех писателей, написанных одним и тем же редактором. Хорошо получилось и недорого.
 

Тот, кто думает, что Жорж Санд — это мужчина, уверен и в том, что Эрих Мария Ремарк — это женщина.

Душа писателя не вечна.
А мысли его не бесконечны.
Его душа умрёт тогда.
Когда мысли его достигнут до дна.

Писатель не тот, кто пишет, а тот, кого читают.

Я пишу как ребёнок. Я не злоупотребляю длинными предложениями. Я не пользуюсь точкой с запятой. Я избегаю иронии — мне не нравится, когда люди говорят одно, а имеют в виду другое. Поэтому меня читают школьники.

Судя по тому, что Достоевского изучают дети в школе, а взрослые его почти не читают, его можно назвать великим русским детским писателем.

Благодаря современным писателям, нам есть на что ставить сковородку с картошкой...

Пространство творчества казалось зловеще-безграничным.

Литература — дело глубоко ответственное и не требует кокетства дарованиями.

Истинно высокое произведение всегда — как греческая трагедия, как творения Мелвилла, Толстого или Мольера — приводит в равновесие реальность и бунт, и они, сообщая друг другу силу, прорываются к свету, как вечно бьющийся родник самой жизни, радостной и мучительной. Вот тогда-то и рождается порой совершенно новый мир, отличный от повседневного и все-таки тот же самый, особый и вместе с тем универсальный, чистый и незащищенный, вызванный к жизни на несколько часов силой и неудовлетворенностью гения.

О племя писателей! Мир обольщает ваш слух напевом соблазнов, подобным жужжанию мух. Кто ваши поэты, как не обитатели мглы — рыскучие волки, чья пища — хвалы и хулы. Они вредоносней захватчиков, сеющих страх, как жадные крысы, они вороваты в горах.

Голос совести и вера в будущее не позволяют подлинному писателю прожить на земле, как пустоцвет, и не передать людям с полной щедростью всего огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого.

Кто, вращаясь в образованном и литературном обществе, стремится сделаться большим поэтом, должен сначала обратиться в маленького ребенка. Он должен расчленить всю ткань своей души. Он должен забыть многое из того, что, быть может, до сих пор было для него основой его превосходства. Его собственные таланты будут препятствием для него.

Действующий писатель, чтобы поддерживать свою репутацию, должен или возделывать новое поле, или собирать более богатый урожай со старого.

Ничего могучего, ничего великого не может выйти из-под продажного пера.

...Наше творчество предназначается для того, чтобы красота земли, призыв к борьбе за счастье, радость и свободу, широта человеческого сердца и сила разума преобладали над тьмой и сверкали, как незаходящее солнце.
Паустовский К. Г
Большинство авторов ведут себя в своих сочинениях так, как светские люди за беседой: занятые только тем, чтобы нравиться, они мало заботятся о том, как достигнуть этого — ложью или истиной.

Мы, литераторы, извлекаем их десятилетиями, эти миллионы песчинок, собираем незаметно для самих себя, превращаем в сплав и потом выковываем из этого сплава свою «золотую розу» — повесть, роман или поэму.

Литература — это руководство человеческого разума человеческим родом.

В прозе мы остаемся на твердой земле, а в поэзии должны подниматься на неизмеримые высоты.

Проза — это архитектура, а не искусство декоратора.

Стертость и бесцветность прозы часто бывают следствием холодной крови писателя, грозным признаком его омертвления. Но иногда это просто неумение, свидетельствующее о недостатке культуры.

В истинном писательском призвании совершенно нет тех качеств, какие «му приписывают дешевые скептики, — ни ложного пафоса, ни напыщенного сознания писателем своей исключительной роли.

Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой.

Не умея держать в руке топор — дерева не отешешь, а не зная языка хорошо — красиво и всем понятно — не напишешь.

...Ритмичность прозы никогда не достигается искусственным путем. Ритм прозы зависит от таланта, от чувства языка, от хорошего «писательского слуха». Этот хороший слух в какой-то мере соприкасается со слухом музыкальным.