Цитаты Диана Парулина про разное

В следующий раз...

По тёмным переулкам шагая,
не держа в кармане души,
фонари, игриво мигая,
замечали в руках ножи.

перекрёстки его пропускали,
он её пропускал мимо глаз,
рядом с ней кулаки разжимая,
обещал: «в следующий раз»...

В мире многоэтажек

Сбивает дыхание, мутнеет сознание...
дорогие обитатели, внимание!
мы начинаем прятки на выживание.
аритмии приступы, балконные выступы,
несётся каждая жизнь без оглядки.
мерцает лампа на лестничной площадке,
трубку не берёт чья-то мама,
дома́ умирают, теряя свет в последнем окне.
в каждой второй квартире драма.
а что остаётся мне?...
кто я, среди обманов, подвохов?
кто притаился у меня под боком?
а ты не бойся, уточняй всё до мелочей,
чтобы не ждать помощи неуспевающих врачей,
чтобы не тратить впустую одну и тысячи ночей.
ты свой, больше ничей.
значит ищи. просто вставай и иди.
ищи, но не находи,
чтобы был смысл в вечном пути.
сотрутся шаги – лети.
так просто, что неинтересно,
после неверных «люблю»
обнаружить себя на краю,
будто мёдом помазано, честно.
и пока ты там дрожишь, а я снизу на тебя смотрю,
между нами продолжает рождаться бездна.
наверное, ни одно на свете «люблю»
не достойно этого места.
в мире многоэтажек тесно,
но ты здесь живёшь свой век.
а я ведь понял, кто я...
я, проходящий мимо, человек.

По амнистии

Совладал с привычками, мыслями,
не нуждаясь в больном поцелуе,
не впервые выходя по амнистии,
твоё имя упомнив всуе.

говоришь как важно не сдаться,
миражи сквозь пройти Сахару,
важнее после не оказаться
забредшими в Аокигахара.

Кукла Вуду

Я не знаю, о чём я думал, представляя тебя своей...
я проигрывал каждый раз, вступая в собственный спор.
ты — главный добрый герой, во вселенной, где, увы, я злодей.
ты — дорогие шелка, самый элитный форфор.

в тебе отражается всё, за что мною любим Белый свет.
ты — всё, за что благодарен и о чём ночами жалею.
ты нежна и красива, а я — эстет.
трудно жить, не вонзая клыков в доступно оголённую шею.

а они пересчитывают иглы в кукле Вуду с твоим лицом
и манят тебя в замолкающий только на время омут.
они нагнетают, пойми... пару раз так, и дело с концом.
там, где страх обитает, нет места чему-то другому.

то, что в тебе так ослепительно-ярко горело,
ты погасила своими руками, в жгуче-ледяной воде утопила.
долго в тебе это чувство томилось и зрело,
а потом взорвалось в одночасье подобием тротила.

и теперь ты каждый свой день доверяешь коварным путям,
их босиком обойдя, безуспешно всё что-то ищешь,
но нам остаётся только, былое сжигая к чертям,
строить новые храмы на своём святом пепелище.

Для кого-то ты больше, чем просто разбавить скуку, один всегда найдёт для тебя минуту, другой – отменит встречу, ведь непогода. бывает, держишь кого-то крепко за руку, а тебя крепко держат за идиота.

Тайна сгоревших страниц

Позвольте себе быть неудобными, сложными,
Пусть кто-то падает ниц,
Тогда раскроется, может быть,
Тайна сгоревших страниц.

Кто-то из нас

Кто-то из нас однажды станет ярким примером,
примером того, как лишают рассудка.
кто-то однажды нас заразит верой,
кто-то однажды нас оживит шуткой.

искренний смех на тебе обязательно скажется,
чью-то глупость ты назовёшь гениальной,
а чья-то улыбка однажды покажется
посылкой из рая. совсем нелегальной.

однажды поймёшь ты, что люди лечат,
разрешая щеки и души касаться.
а каждая долгожданная встреча
чревата будет желанием остаться.

кто-то однажды станет чьей-то историей.
кто-то видел тебя влюблённым и спящим.
с кем покорять горы, махнуть на море...
но можно сосчитать на пальцах, кто видел тебя настоящим.

и кажется, мы добрались до души, до нутра.
с этой секунды мы смыслы свои не шифруем.
можно больше не ставить будильник на семь мерзких утра,
позволь разбудить тебя нежно и поцелуем.

обещай никогда не выпрашивать больше любовь
и ярче гореть, не скрывать своего огня.
и мы ближе, в нас течёт похожая кровь.
для кого-то ты не просто так. кому-то с тобой не нужна броня.

Галерея

Спотыкаясь, но весьма гордо,
Громко вхожу в галерею.
Вокруг художников полотна,
Но я ни одному не верю.

Если озвучу твой секретик –
Минус спектакль, прочь билеты.
Но я ведь по натуре скептик,
И это всё считаю бредом.

Здесь тьма обиженных натур...
Как подозрительно и честно.
Весь мир сплошной ведь каламбур...
Что ж... в этом всём ужасно тесно.

Я знаю всех по именам...

Прости себя за те моменты,
Когда не знал, как будет лучше.
Мечты – горящие кометы,
Что потухают тут же.

Я верю искренним словам,
Хотя не нужно, может.
Я знаю всех по именам,
Но чьи-то мне дороже.

Последний аксель

Из падения сделав полёт...
Пригодился мой белый стаксель.
Твоё сердце – холодный лёд...
Тогда это последний мой аксель.

На краю крыш

Мы одиноки на краю крыш...
И город этот с высоты краше.
Пока на том конце провода ты молчишь,
Становишься менее важен.
Понимаешь, здесь жизнь с простором
На расстоянии вытянутой руки...
Если летать - то с фурором.
Только допиши стихи...

Далеко рядом

Они внушали свои идеи
в головы пустых людей.
пока одни тримали надії,
другие держали детей

на руках, под сердцем, за спинами,
за руку, чужих и своих,
не поили слезами, обидами,
а учили уважать любых.

и старших, и младших, похожих,
совсем не таких, других.
учили, что в мире не должен
свой убивать своих.

уметь слушать две стороны,
и самому принимать решение.
во лжи нету правды вины.
не просить на жизнь разрешение.

не стоять за спиною друга,
а стоять с ним к плечу плечом.
и в беде протягивать руку,
не боясь удара мечом.

не меняться в спину ножами,
понимая, что злые люди,
не были такими, а стали,
и мы их без толку судим.

никого им рядом не надо
в их белой холодной постели.
тільки невиправдані втрати.
лишь неоправданные потери.

Мари 2

Мари затаила в дальнем углу обиду,
она улыбалась и жаждала плута в глазах.
сердце Мари уже век, как было разбито,
и теперь она не видела тормоза.

проливала нежность, но лишь условно,
порода её не терпела характер-хрусталь.
она стала убийственно хладнокровна,
перестала уважать чужую скрижаль.

её глупая жизнь развалена на цитаты,
оставаясь в нетрезвых глазах примечательной.
на хрупкой спине кровоточат стигматы,
но Мари сошла с ума окончательно.

вдребезги ваза, пионы безжизненно живи,
заперты двери, в кране шумит вода,
чувства Мари, как и прежде, жестоки, паршивы,
она снова, снова осталась одна.

одобрив идею, допила бокал платонизма,
как никогда готовая дать реванш,
приняла последствия алкоголизма,
и объявила себе карт-бланш.

выбор её обошел дух клофелина
и взор уронил на серебряный револьвер.
месть – уважительная причина,
любовь – непоколебимый барьер.

в собранном из осколков, неполноценном,
потрёпанном сердце потухла искра.
Мари жутко горда, она себе знает цену,
и счёты сводит беспрекословно сама.

Вдова Клико

Мне не доступна твоя любовь,
ты ведь девушка элитного сорта.
где самый важный орган, порвана аорта,
но мне не вытянуть царскую кровь.

мысли бегут беспощадным аллюром,
разливая по бокалам "Вдову Клико".
не думать о тебе полсекунды – рекорд.
мечтать о тебе – авантюра.

ты, наверное, самый надёжный гарант,
ты моя реальность и мои миражи.
умоляю, сердце своё одолжи.
меня преследует твой аромат.

я утратил сноровку, и в молоко дротик,
я к такому вовсе не привык.
ты моя Лиля Брик.
ты мой главный наркотик.

и, знаешь, это решающий раунд.
уже стоит избавить сердце от трещин.
я ради тебя готов на жуткие вещи...
ты моя Ева Браун.

я ведь думал, ты не проникла в мои закрома,
но больно часто стали сниться мне,
изумруды под твоими ресницами,
точно кокетливая бахрома.

и вот мне снова нужно что-то решать...
нет сил, чтобы выстоять,
нет сил, чтобы выстрелить,
но ты так прекрасна, что мне трудно дышать.

Море не спросит

Море не спросит: «когда вернёшься?»
И не получит ответ.
Только когда не там проснёшься,
Помни, что дал обет.

Пока гений играет на флейте

Не грусти, прекрасная леди...
Лучше задорно пляши,
Пока гений играет на флейте
Для тебя, для твоей души.

Она

Она была красива, молода,
Напориста и с чувственным оскалом...
Её харизму все считали даром,
Волшебница, что "грела холода".

Она хотела, умела любить...
Любовь стоит того, чтобы ждать,
Как и смерть того, чтобы жить.

С каждым "Обещаю, вернусь."
Даже в хрустальных слезах,
Я видел небо в её глазах...
Оно бесконечно, клянусь.

Но она рассыпалась на части...
Потому что порвалась нить на запястье?
Нет, в ней больше не было счастья.

Она была меж двумя холстами...
И как твердило пророчество:
«Если всё это - одиночество,
То мы просто - черти с хвостами»

Она продолжала вещать:
"Не теряй и тогда не придется искать.
Легко догадаться, трудно понять."

Она не видела нынешний век,
Лишь верила, от части слепо,
Что одно останется неизменно...
«Человеку нужен человек».

Не зря

Обычное - необычно.
Случайностей не бывает.
Пусть у каждого участь своя....
Есть всегда тот, кто напоминает,
Что встречаем людей не зря.

В помощниках проверенный пророк...
Продуманный судьбы той поворот.
Мы редко встречаем, кто нам правда дорог,
Чаще теряем, а надо бы наоборот.

Калипсо

Моя милая нимфа Калипсо
Мне с тобой заточение – бред .
А теперь отступая от мифа...
Не разлюбишь меня за семь лет?

И утро началось не с кофе

И утро началось не с кофе...
За окном, средь неведомой тьмы,
Яркий свет неземной красоты...
Знаешь, так горят лишь мосты.

Можно не писать сценарии.
Не интересно всё знать заранее,
Действуя строго по регламенту.
Соответствуя темпераменту.

Жизнь, танцуя, бежит по Дворцо́вой
Не оглядываясь вовсе назад.
Не спеши. Остановись. Замри.
Мир – это ты изнутри.

Сколько стоит любовь

Все грустные песни давно допеты.
Каждое утро недопитый кофе.
Пустые слова в цену любой монеты.
Ну а я, будто бы, на Голгофе.

Удивительно, мысли рождаются в прозе.
Сверху видно совсем по-другому, чем снизу.
Быть может, не совсем я в удачной позе,
Но я сюда выбила визу.

Ты можешь верить, а хочешь не верь,
У меня на вопрос этот бронь...
Сколько ещё потерь
Стоит твоя любовь?

Не спорю

Не спорю, бывает тревожно
И нужно сначала начать.
Но вспомни, когда было сложно,
Ты предпочла молчать.

Никогда не помнил

Я телефон твой оборвал,
Твердил, что всё я понял.
Я никогда не забывал!...
И никогда не помнил.

Бон вояж

Они влюбляются после укуса,
А нас опять кто-то выманил.
Теперь остаётся былое искусство,
Ненавидеть людей с твоим именем.

По ту сторону кадра лица угрюмые.
На фото сзади меня Эрмитаж.
Мы разуверились в том, что придумали...
Напоследок тебе от меня: «Бон вояж».

Место в партере

Да, вы любили...
Эгоистично растворяясь в бытие.
Она неровная карьере.
Вы забыли...
Для начала нужно пройти вестибюль, фойе,
Чтобы занять своё место в партере.

Ночною мукой утомлённый

Ночною мукой утомлённый,
Доверившись одним словам.
Враждой и боем умудрённый,
Он подрывал чужой оскал.

Грешно ль то было или мудро,
Неверный ход иль всё ж конём.
И правил кто сей разум будто,
Коль виделось в чужом своё.

Рука небесная настигла,
Во помощь то иль по заслугам.
Откликнись иже ты простила
Ночною утомивши мукой.

Материя

Это то, что когда-то уже было,
но объединенное единством замысла.
что кого-то в чём-то утопило
и обсохли руки быстро, запросто.
невесомость и прозрачность той материи,
необъятность сотрясающего разума,
отвечающая за добро потерями
и волнующая робостью и фразами.
забытая феноменальной памятью,
прославленная привкусом отчаянья,
задымленая пеленою жадности,
истерзанная криками раскаянья.
искажённая абсурдом жития,
доверенная алгоритмам власти,
внушаемая естеством небытия
и найденная лишь избытком сласти.

Теряют ночи обещанья...

Теряют ночи обещанья,
и на запястье смотрит время,
лишь оставляя на прощанье,
судьбой обученное бремя.

только оправданные траты,
и опираюсь я на совесть,
но проявляются стигматы,
и превращают факты в повесть.

потом рождаются легенды,
из уст, неверующих в месть,
что сокращают компоненты -
и нет меня. но я ведь есть.

поползновенья - незаметны,
и оправданья - не слышны.
пока выискивал ответы,
вопросы стали не важны.

все раны мажу только солью,
не видя в терапии драмы.
как, неумело, но с любовью,
в садах рисуют дети маму.

учу я мёртвому искусству,
решив, то всё в нём понимаю,
но даже если и там пусто,
себе подобных не съедаю.

По звёздам

Вычислить по звёздам. создать новую карту неба.
поселить туда совсем иных персонажей.
вернуться в босоногое. попасть туда, где бы
уважали щёки испачканные сажей.

одолевать заборы, чьи гвозди отнимают одежду,
стоять перед мамой, стыдливо глаза опустив.
всех научить и самому не терять надежду,
за горизонт, птицей вольной, мечту отпустив.

стремиться пройтись по млечным путям,
вовсе он не единственный, может.
горсти ягод в пыли́ - абсолютный пустяк.
вкус этой жизни не на что не похожий.

мой владелец камертона давно замолчал,
благородно намазав на хлеб повидло,
и я путаюсь в этих сотнях начал,
и полярную в небе сегодня не видно.

Кто такая Душа?

Над этой правдой я долго думал,
решать лишь мне одному.
никто никому ничего не должен.
никто. ничего. никому.

пятая чашка холодного кофе,
тёплый неяркий свет,
в комнате, как и положено, пусто,
лишь дешёвый дым сигарет.

любимая книга, ещё раз, с начала,
за окном машин суета.
я никогда не любил этот шум,
и спешку не любил никогда.

медленно к губам подносил сигарету,
и взгляд отводил неспеша,
и всё для меня было явно, конкретно,
кроме слова «душа».

кто она? от чего поэтична?
она ли способна на месть?
и главный вопрос, прозаичный,
почему не у всех она есть?

сердце святого - легче пера,
и сокращается реже.
души тонут в океане сансары,
но из-за них ли мы грешны?

скромный выбор из двух: ад или рай,
гнить в земле, запомниться пеплом.
на границе громкий приказ: –Выбирай!
только выбор не мной будет сделан.

я ведь жил эту жизнь, предвкушая конец,
я читал уйму книг, время тратил.
я продолжал искать ориентир,
когда в этой игре уже стратил.

выкуривая одну за одной,
провожая ночь неспеша,
я совесть свою отдал на поруки,
не узнав кто такая - Душа.