Георгий Скрипкин - цитаты, высказывания (Страница 10)

Время новых мечтаний

Перевернул еще одну страницу
в своей поэме отшумевших лет.
Исчезла в небе старая зарница,
а вместе с ней былых мечтаний след.

Но будоражат новые мечтанья,
на свет выходят новые стихи.
В них не найдешь ни чинопочитанья,
ни резких слов о резвости стихий.

Зато любовь купается в объятьях,
струится нежность с возбужденных уст.
Несется в мир нектар рукопожатья,
которым я излечиваю грусть.

Для самых маленьких

Красные тюльпаны ждут меня в саду.
Знают, что к субботе я до них дойду.
Соберу в букетик, маме подарю.
И скажу тихонько – я тебя люблю.

Мой попугай такой крикливый,
что лучше с ним не говорить.
Еще он очень шаловливый,
но этим он меня не злит.

Люблю огонь в мангале зажигать,
но только рост еще не позволяет.
И потому мне нужно папу звать,
ведь он большой и спичкой не играет.

Хомячок сидит, вздыхает.
Виснут щеки у него.
Он наелся, отдыхает,
и ему не до чего.

Я в песочнице играю
и куличики леплю.
Я для мамочки стараюсь,
только есть их не люблю.

Желтый листик прилетел на мое окошко.
Подоконник оседлал, посидел немножко.
А потом его смахнул ветер-непоседа.
Желтый листик с ветерком улетел к соседу.

Рыбалка

Сижу на озере, смотрю на поплавок,
Быть может, клюнет маленький карасик.
А он плывет себе в глубинах вод
И не горит моей интимной страстью.
Играет утка с солнечным лучом,
Малой кузнец стрекочет возле вербы.
И я не знаю, песнь его о чем,
Но, что хорошая, я в это верю.
Забрел на озеро бродячий кот,
Он не рыбак, но рыбкой поживится.
Не строй мне глазки, ты большой проглот,
Я в этом смог реально убедиться.
Еще вчера, взглянув в твои глаза,
Я вдруг прочел такую бездну скорби.
Мне эту скорбь усилила слеза,
И я скормил карасиков, не споря.
И тут ожил скучавший поплавок.
Он задрожал и скрылся под водою.
Я потянул, от напряженья взмок.
Пришел крючок не с рыбой, а с травою.
Бродячий кот с издевкой посмотрел,
И, почесав в отчаяний за ухом,
Пошел к тому, кто выловить успел.
Его поступок будет мне наукой.

Санкции

Сидит мужик американский
и рубит сук, на чем сидит.
Он не один, такой засранец,
сидит с Европы троглотит.
Топор в руках американца
кромсает в щепки толстый сук.
И нет управы на поганца,
его, быть может, вознесут.
Быть может, сделают героем
за череду топорных дел.
Но говорят, рубить — не строить,
здесь явно виден беспредел.
А сук все тоньше, щепок больше,
и вот уже знакомый треск.
Засранец взвыл от резкой боли,
похоже вовремя не слез.

Свинья и шеф

Свинье по жизни не везло,
Хоть и напудривала рыло,
Пред шефом землю носом рыла,
Но шеф не видел, как назло.
Похрюкав скромно в уголке,
Свинья обиделась на шефа.
Ей стало вовсе не до смеха,
И вот наш шеф уж на крючке.
Копать под шефа принялась
Свинья с неистовою силой.
И стал подкоп ему могилой,
Свинья ж в карьере поднялась.
К морали басни присмотрись,
Она от бед тебя прикроет.
Являясь шефом, берегись
Всех тех, кто носом землю роет.

Счастье

Вслед за раскатом громовым ушло ненастье.
Мне вместе с солнечным лучом явилось счастье.
Оно с усталого лица свело морщины,
Стряхнуло с плеч моих следы былой кручины.
Я любовался в тишине величьем моря,
Со мною чайки на волнах не смели спорить.
Вдали лазурный горизонт вливался в небо.
Мне захотелось убежать туда, где не был.
Туда, где неба синева сдается звездам,
И где заведуют землей сплошные весны.
Туда, где ждет фруктовый рай мои желанья
И распускаются цветы очарованья.

Ты вернулась ко мне...

Ты вернулась ко мне, ты вернулась
И, как солнышко, мне улыбнулась.
Даже осень весною запахла,
И воскресла любовь, что зачахла.
Я дышу наступившей весною,
Не один я дышу, а с тобою.
И душа моя песенной стала,
И глаза добротой заблистали.
Звезды в небе с особым усердьем
Нам раскрыли огромное сердце,
И луна осветила округу,
Улыбаясь небесному кругу.
Я купаюсь в живительном счастье
При твоем вдохновенном участий.
Благодарно слезинка блеснула,
Ты вернулась ко мне, ты вернулась.

Рождественская горка

Под ногами снег искрится,
смотрит горка сверху вниз.
Мол, попробуй прокатиться
и не падай в страхе ниц.

Ярко-красные ватрушки
предлагаются на час.
Эй, сестренки и братушки,
мы надеемся на вас.

Неудобно отказаться,
показать свою боязнь.
И в сугробе оказаться
наслажденье, а не казнь.

Забираемся на горку,
прикрываем спешкой дрожь.
Напрягаем песней горло,
нам скатиться невтерпеж.

И летит за нами следом
наш задорный звонкий смех.
Вот и новый непоседа
тешит мысли на успех.

А коварные сугробы
поджидают смельчака.
Но не скис он с первой пробы,
выдал с горки трепака.

Раззадорилась и горка,
посмотрела сверху вниз.
И с улыбкой, без разборки
наш исполнила каприз.

Полетели мы гурьбою
под приглядом ветерка,
громко радуясь судьбою
и боясь наверняка.

У стоматолога

Я стал глупей на целый зуб,
Меня обчистил стоматолог.
Он был со мной немного груб,
Но срок приема был недолог.
«Откройте рот», — воскликнул он.
Потом скомандовал: «Пошире».
Я был немного удивлен,
Раззявил рот, куда уж шире.
Своей могучей пятерней
Он взбудоражил мою челюсть,
Язык подпортил заодно,
Довел меня до отключенья.
Когда очнулся, понял я,
Что с зубом мудрость удалилась.
Ну как теперь мне жить, друзья?
Такая жизнь мне и не снилась.

Волга и Нева

Мне Волга — мать, Нева — моя сестрица,
Свою любовь меж ними я делю.
Над Волгой видел первую зарницу,
А за приют Неву благодарю.

Меня будили волжские напевы,
Я слышал в них некрасовскую грусть.
К воде спускались скользкие ступеньки
Вдыхал я ветер, расправляя грудь.

Я Волгу-мать оставил по приказу,
Прощальным взглядом ранил в суете,
В дому оставил ворох детских сказок
Да тяжкий вздох несмазанных петель.

Меня сманило небо Ленинграда.
Меня взбодрила невская вода.
И первый взлет как первую награду
Храню я в сердце долгие года.

Времена года

Живут в ладу четыре живописца,
Деля на всех один обширный холст,
И у мольберта, подчиняясь списку,
Поочередно занимают пост.
Тугой косой рисует вдохновенно
Истоки жизни юная весна.
Журчат ручьи по вскрытым вешним венам,
И журавли курлычут с полотна.
Стоят деревья в брачном одеянье,
Вплетают корни в локоны травы.
Во всей природе робкое желанье
Манит заветной гаванью любви.
Под пенье птиц уводят незаметно
В просторы лета радуги-мосты.
Смывает ночь волною предрассветной,
И дарит утро яркие цветы.
Вокруг места, знакомые до боли,
Волнует запах скошенной травы.
Зеленый лес обнял ржаное поле,
А рядом лен небесной синевы.
Таят деревья кольца годовые,
Но разве скроешь осени следы.
И раздают земные кладовые
Людским трудом взращенные плоды.
Осенний дождь смывает краски лета,
Его сменяет тихий листопад.
И кто-то вновь уходит от ответа,
А кто-то счастье ищет наугад.
На небе солнце радует нечасто,
И росяница утром холодна,
И первый снег грунтует в одночасье
Цветной простор земного полотна.
Припал мороз холодными губами
К свинцовой глади сельского пруда.
Сверкает детство новыми коньками,
И звонкий смех несется вникуда.
И ветер прав, весна не за горами,
Опять придет владыка вешних вод,
Опять земля расщедрится дарами.
Но это будет в следующий год.

Чувство любви

Нет сильнее чувства, чем любовь.
От него вскипает в жилах кровь.
От него кружится голова,
Застревают нужные слова.
Нет коварней чувства, чем любовь.
От него теряется любой.
Сердце замирает, а затем
Делаешь, что раньше не хотел.
Нет светлее чувства, чем любовь.
Свет такого чувства видит бог.
От его немеркнущей свечи
Звезды зажигаются в ночи.
Нет целебней чувства, чем любовь.
От него пройдет любая боль.
Зрячим вдруг становится слепой,
Слухом обзаводится глухой.
Нет милее чувства, чем любовь.
К нежному общенью будь готов,
Застели постель из лепестков
Полевых и солнечных цветов.

Снежное тепло

С неба падают снежинки,
создают уют.
Побеленные тропинки
в такт шагов поют.

Укрывает снег сомненья
белым полотном.
Успокаивает нервы
сказкой за окном.

Разливается по телу
снежное тепло.
Знать зима взялась за дело,
как же повезло.

Я в глазах твоих себя не вижу...

Я в глазах твоих себя не вижу,
Поволокой затянуло взгляд.
Отцвела весною наша вишня,
И цветенье не вернешь назад.
Не вернешь румяные закаты
И рассветы с пеньем соловья.
Я пьянел тогда не от муската,
От любви кружилась голова.
От волненья расправлялись крылья,
В нежной ласке закипала кровь.
Путь к надежде мы с тобой открыли,
Только к ней не привела любовь.

Сколько жизней...

Сколько жизней прошло через сердце?
Сколько судеб коснулось души?
То от меда хмелел, то от перца,
То слезой увлажнял, то сушил.
Не скупился на таинство прозы,
раздавал поэтических птиц,
не жалея ни горла, ни позы
в окружении обкуренных лиц.
Я не ждал лицемерных подачек
от урвавших Пегаса чинуш.
И не лез безголово за сдачей
во спасенье замаранных душ.
Не жалея таланта и силы
с чистым сердцем, с открытой душой
воспевал святомудрость России
с не кричащей людской добротой

Влюбленным в небо

Кто был с небом один на один,
тот влюбился в него и, конечно,
сохраняет до самых седин
бесконечную к небу сердечность.
В непогоду летит к небесам
сквозь грозу и свинцовые тучи.
Подчиняясь земным голосам,
он считается самым везучим.
Распростертое небо в ответ
выдает голубую взаимность.
И везунчик на смертном одре
восклицает небесное имя.
Не прощается с небом пилот,
одаренный счастливой судьбою.
Завершая последний полет,
возгорает на небе звездою.

Волк и муха

Муха в ухо залетела,
муха песенку запела.
Рассердился серый волк
и зубами щелк, да щелк.
Что за вредная букашка,
вот задам я ей нанашки.
Только муха не боится,
возле носа копошится.
Волк по ней ударил лапой,
по-звериному не слабо.
Покраснел у волка нос.
Где же муха, вот вопрос?
А противная жужжалка
вновь под ухом зажужжала.
Волк и так ее и так,
только муха не простак.
Не боится волчьей пасти,
множит вредные напасти.
С волчьей морды, да на хвост,
занимает новый пост.
Волк юлою закрутился,
через час угомонился.
И не в шутку занемог,
вот и в сказке эпилог.
Жжжжж…….

Для самых маленьких

Красный, желтый и зеленый -
получился светофор.
Светит он определенно,
чтоб не шли наперекор.

Я не радуюсь травинкам,
что колышет ветер дня.
Разноцветные картинки
есть в кармане у меня.

Жарко солнышко пылало,
иссушая плоть земли.
Небо дождичек послало,
чтобы кустики росли.

Ветер лето с листиком уносит.
Осень с тучкой в гости к нам пришла.
Льет дождем и никого не спросит.
Много влаги с тучки извела.

Бегемот живет в болоте
и надеется на брод.
У него большой животик
и совсем большущий рот.

За полярным кругом

Ночь полярная окрасилась зарей.
Солнце в северные сени заглянуло.
Люди ожили заснеженной порой
и без робости светилу улыбнулись.

Улыбнулась даже брошенная тень.
Стали сполохи на сопках красоваться.
Подвигает ночь пока недолгий день,
но со временем он должен расстараться.

И расщедрится разбуженный рассвет,
распахнув копилку теплого дыханья.
И подснежники появятся на свет,
как предвестники лирических мечтаний.

В глазах голубых

В глазах голубых я намерен читать
счастливых томов бесконечность.
Ах, если б ты знала, как чудно листать
любовь, уводящую в вечность.

Листать осторожно, боясь надорвать
страницы подаренной книги.
Читать с наслажденьем, пытаясь сорвать
минувших томлений вериги.

И видеть улыбку в цветении глаз,
и чувствовать каждою клеткой
любовных творений волшебный экстаз,
и быть благодарным за это.

Линии жизни

Люди рождаются и умирают.
А между датами — линии в жизнь.
Кто-то наследство в подол собирает,
Кто-то пасется у сытой межи.
Кто-то над златом накопленным чахнет,
Кто-то Отечеству верой служит.
Кто-то историю пишет по чакрам,
Кто-то скитается в страхе и лжи.
Кто-то лютует безжалостным зверем,
Кто-то врачует своей добротой,
Кто-то людей окрыляет доверьем,
Кто-то неверьем терзает покой.
Пересекаются линии жизни,
Туго сплетаясь в житейский клубок.
Но разделяют тугие пружины
Богом отмеренный розничный срок.

Две поэтических души

Две поэтических души
сошлись в высоком занебесье.
Звучал псалом протяжной песней
в созвездии праведной глуши.

Одна душа шептала вслух -
я вам пишу, чего же боле.
Случилось все по божьей воле,
но бог тогда был нем и глух.

Души другой раздался крик –
погиб поэт – невольник чести.
Взвилась рука никчемной мести,
в глазах застыл последний миг.

Во всем повинна не дуэль,
всему виной стрела коварства,
что поразила дух бунтарства,
а с ним и ангельскую трель.

Но дух бунтарства воспарил,
и трель поэтов не умолкла.
Летают души в самоволке,
их черный ворон не сгубил.

Сохрани его, боже

Он ни в чем не повинен,
сохрани его, боже.
Разве мог он в утробе
быть замечен в грехе?
Сохрани неизменным
возрожденное ложе.
И позволь появиться
в данный срок налегке.

Перестань упиваться
безразмерным страданьем.
Отнесись с пониманьем
к материнским слезам.
И тебе улыбнется
озорное созданье.
И за эту улыбку
я полжизни отдам.

Моя блуждающая кровь

Блуждает кровь моя шальная
и все по воле комара.
Он, кровопийца, блуд тот начал,
вкусив кровавого добра.
Я не успел его прихлопнуть,
как он, разбойник, улетел.
Но беглеца сумела слопать
лягушка с грифом — беспредел.
Она лежит себе на кочке,
моею кровью захмелев.
Зверькам болотным рожи корчит,
дерзит, как муха на стекле.
Ее хмельные дерзновенья
сподвигли цаплю на обед.
И вот она без сожаленья
вонзила клюв, лягушки нет.
А вместе с ней моя кровинка
пропала в цаплином нутре.
Неутешительна картинка
насытить цаплю в сентябре.
Сентябрь — период перелетов
подобных птиц от хладных мест.
Туда, где можно без заботы
до дней весенних пить и есть.
Теперь летит частичка крови
в тепло голландских берегов.
А я стою, нахмурив брови,
и шлю надежду вглубь веков.

Компьютер

Мой друг единственный и верный.
В свободный час к нему иду.
Он мне игрой щекочет нервы
иль увлекает в чехарду.
Я с ним дружу и в зной, и в стужу,
в ночную темень, в ясный день.
Он мне излечивает душу
и раздвигает толщу стен.
Ведет меня в миры иные,
решает тысячи проблем.
Дарует сайты озорные
без тайных слов и сложных схем.
Я с верным другом излечился
от болевых душевных ран.
И как я раньше обходился
без страстных взглядов на экран.

Любовь к ней

Слова любви уже пересказал
и гамму чувств испробовал доселе.
В любовных драмах все переиграл
и улетал в любовной карусели.
Смочил сполна мой нежный эликсир
сухую страсть любовных поцелуев.
Я у любви подачек не просил,
чтобы не слыть безнравственным холуем.
Но посвящал поэмы лишь одной,
и пел романсы тоже для единой.
Той, что была желанной и родной,
той, что сошла с божественной картины.

Блокада

Девятьсот дней блокады,
девятьсот страшных дней.
Самолетов армады
в сатанеющей тьме.
Вой тревожной сирены
с чередой канонад.
И фабричные смены
после чуткого сна.
Навалившийся голод
без поправки на рост.
И пронзительный холод,
будораживший кость.
От фашистских снарядов
колебалась земля,
Но сыны Ленинграда
не жалели себя.
Девятьсот дней блокады,
сотни тысяч потерь.
Девятьсот дней блокады,
героизма пример.
Поклонитесь погибшим,
обогрейте живых.
То святые могилы,
то священная жизнь.


8 сентября - День памяти жертв блокады Ленинграда.

Открытый взгляд ребенка

Открытый взгляд ребенка,
что может быть дороже.
С ребячьим смехом звонким
становимся моложе.
Пусть детский взгляд искрится
от нашего участья.
Пусть бесконечно длится
ребяческое счастье.
Тогда на целом свете
не станет больше горя.
Тогда земные дети
споют в едином хоре.
И звездочки зажгутся
в счастливом поднебесье.
И радости прижмутся
к словам веселой песни.

Не стоит о смерти думать

Не нужно о смерти думать,
не стоит кончину ждать.
Смени гардероб раздумий
на мантию созидать.

Сверкни оживленным взглядом,
доверься благим мечтам.
Подбадривай тех, кто рядом,
не злобствуй на тех, кто там.

Иди за своей Жар-птицей,
делись озорным теплом.
Мечты нелегко добиться
в клоаке, кишащей злом.

И скорбь покорится силе,
взращенной твоим огнем.
И струнами станут жилы,
и песня украсит дом.

Маленькая радость

Бездонной радости глаза
меня встречают у порога.
Спешат открытость показать,
и хоть мизинчиком потрогать.
Я обладательницу глаз
беру с готовностью на ручки.
И тихо слушаю рассказ,
Какой, конечно, не наскучит.
Потом зажгутся озорством
глаза прелестного созданья.
И закружится отчий дом
от прозы детского заданья.
И будут игры и прыжки,
и будут танцы с песнопеньем.
Свернется место для тоски,
пока резвится настроенье.
И вновь лизнет ночная тень
узоры розовой подушки,
И уходящую в постель
Ждет поцелуй на сон грядущий