Георгий Скрипкин - цитаты, высказывания (Страница 5)

Жизнь моя

Крутилась жизнь моя бедовая
пластинкой медленного танго.
Была послушной и бредовою,
была естественной и странной.
Она звала меня вершинами
и дном манила без оглядки.
Но не кукожилась за спинами,
и не просила подзарядки.
То воспалялась свечкой праведной,
то фитилем горела робким.
Я со свечою жил по правилам,
а с фитилем как вечный пробник.
И вот теперь кручу по памяти
пластинку медленного танго
без суеты, без всякой паники.
И вряд ли скоро перестану.

Любовное причастие

И страсти взрыв, и тайну ласки,
и чувств прорвавшийся фонтан.
Такой набор любовной сказки
я этой ночью испытал.
Забилось скомканное время
под складки сброшенных одежд.
Свалилось старческое бремя,
расцвел младой иммунитет.
И крик разбуженного счастья
прорвал ночную темноту.
И цвет любовного причастья
украсил давнюю мечту.
Понурой жизни отголосок
исчез в симфонии судьбы.
И вновь звучит громкоголосо
святая музыка любви.

Злотворение

Творить добро не так уж сложно в этом мире,
Сложнее сделать первый шаг на путь добра.
Трудней потомков удивить душевной лирой,
Чем загубить благой порыв в пучине зла.
Вот почему хиреет доброе начало
На иероглифах писательской строки.
Усвоив гнев, хмельная площадь зарычала,
И ощетинились соседи, как враги.
Тупая ненависть взъерошенных экранов
Переместилась на панели городов.
Мое отечество зализывает раны,
А я помочь ему сегодня не готов.
Мои стихи сегодня втоптаны в трясину
Кабацких песен и хип-хоповой муры.
Забили реперы на лирику России,
И люди тащатся от блеска мишуры.

Черный пристав

Бессонной ночи черный пристав
меня под утро посетил.
Кричал, чтоб я родную пристань
хотя б в мечтаньях навестил.
Иначе будет брать проценты
с моих несбывшихся надежд.
Возьмет поэму за бесценность,
пока ее сценарий свеж.
Он в ритме слов ногами топал,
сурово мимикой грозил.
И без конца ушами хлопал,
тем самым мозг мне выносил.
Но тут повеяло рассветом.
Убрался пристав с темнотой.
Воспрянул я в объятьях света,
умылся светлой красотой.
Схватил перо и на бумаге
письмо на Волгу срифмовал.
Меня спасли дневные маги
и ветер, что письмо послал.

Сладкие обещания

Эй, хозяйка, доставай-ка из заначки кислых щей.
Я готов тебе отдаться, только ты сперва налей.
Подставляй скорее щечку и зовущие уста.
Наше дивное свиданье будет с чистого листа.
Подари свою улыбку, не закатывай глаза.
На подобное желанье тебе нечего сказать.
Лучше слушай мое сердце и отдайся в унисон.
Ты увидишь в страстном деле зажигательный фасон.
Улетим с тобою вместе в эротический вояж.
Промелькнет в твоем сознаний незабвенный антураж.
Подсластит мое стремленье поэтический елей.
Будет все, что я озвучил, только ты сперва налей.

Разговор с ветром

Ты, ветрище, не гуди,
мою милку не буди.
Улетай-ка поскорей
в распрекрасный край морей.
Я бы сам туда убег,
если б милку бросить смог.
Только виды на любовь
будоражат мою кровь.
Как же милку не любить,
если та дает испить.
Да с соленым огурцом –
будь миленок молодцом.
А потом включает страсть,
в ней не трудно и пропасть.
И дарует поцелуй –
ты налево не балуй.
После ласки, как могу
милкин сон я берегу.
Так что ветер улетай,
под окном не выступай.

Испытание любви

Любовь сидит в моей душе,
меняет жизненный сюжет.
Я либеральничать не стал,
любовь на прочность испытал.

При всем народе, ясным днем
я испытал ее огнем.
Потом в аквариум нырнул
и сам едва не утонул.

Я выпускал любовь в мороз
и доводил ее до слез.
Дурманил ревностью покой
и говорил, что я крутой.

Пытался сбыть ее в лесу,
пугал ущельем на весу.
В признанье яду добавлял
и приставанья отвергал.

Но чтоб не делал с нею я,
меня манит любовь моя.
И понял я, что лучше с ней
встречать рассветы ясных дней.

Жизнь чертовски интересна

Жизнь чертовски интересна,
но не всем.
Кто-то ладит с жизнью пресной,
без проблем.

Кто-то ищет грязный омут
помутней.
Кто-то липнет к гастроному
посытней.

Кто-то в деньги превращает
все вокруг.
Кто-то гадости вещает,
даже друг.

Кто-то крестится закону,
но не чтет.
Кто-то ставит нам препоны
и сечет.

Кто-то видит окруженье,
как царек.
Кто-то гнется в услужении
долгий срок.

Кто-то скажет – как же носит
их земля?
Пусть об этом каждый спросит
у себя.

Смотрю на неба синеву

Смотрю на неба синеву
в глазах своей любимой.
И только счастье нахожу,
что верою хранимо.

Я так хочу, чтобы оно
не рушилось тревогой.
И потому о ней одной
склоняюсь перед богом.

Я без конца его прошу –
оставь в покое небо,
не дай расстаться с синевой,
с которой вышел в негу.

С которой заново восстал
из сумрачного ада.
О смерти мыслить перестал,
мне этого не надо.

Благословляю каждый день,
что с милой мне дается.
Звучит в ушах святая звень
и в сердце отдается.

К малой родине

Прости меня заросший палисад.
Простите заколоченные окна
За то, что вам приветы не писал
Из невского красивого далека.

За то, что на гранитных берегах
Не думал я про волжские просторы.
И места не нашел в своих стихах,
Надеясь, что приеду очень скоро.

По родине болит моя душа
И требует к околице вернуться.
А мысли возле Невского кружат.
От них мне невозможно отвернуться.

Скорбь гитары Высоцкого

Судьбы моей вершитель,
мой самый верный друг.
Аккордов повелитель
покинул меня вдруг.

Вздыхает моя дека,
как робкая душа
Звучит у человека,
стараясь не мешать.

Не порванные струны
скучают по рукам.
Когда-то ночью лунной
играл он по строкам.

И песни вырывались
на жизненный простор.
Случалось, струны рвались
от выстрела в упор.

Порой они сбивались,
почувствовав обрыв,
Но снова собирались,
звучали на разрыв.

Я с ним в единой связке
взлетала до вершин
И не было отмазки
и поиска причин.

Когда борзые волки
пытались укусить,
Я их мотивом колким
старалась охладить.

И пела жестким ритмом
с поэтом в унисон.
Без спроса у элиты
сбирала стадион.

Теперь в большом расстройстве
по Вове плачу я.
Без всякого притворства
скорбит душа моя.

Последнее слово памятника

Прощайте, люди добрые, прощайте
и с горечью меня не вспоминайте.
Я честно охранял людские души
от мерзкого последнего удушья.

Я много повидал на этом свете.
Ко мне тянулись взрослые и дети.
Несли цветы к бетонному подножью
и речи говорили осторожно.

Оплакивали горькими слезами
бойцов, что захоронены рядами.
Всех тех, что отдавали свои жизни
не только за спасение Отчизны.

Останки их укрыли пол Европы.
И смерти они приняли без пробы.
Их кровью оросилось поле жизни,
стонавшее под бременем фашизма.

И вот теперь бездушные уроды,
не лучшие посланники народа
с пробойниками тянут свои руки.
Я стойко принимаю эти муки.

К рассудку призываю, но напрасно.
Уже огня свечение погасло.
Прощайте, люди добрые, прощайте
и с горечью меня не вспоминайте.

Гулечки

Вышла я на улочку
с очень вкусной булочкой.
Прилетели голуби —
любопытны головы.
Мне воркуют ласково
и стреляют глазками.
Будто просят гулечки
поделиться булочкой.
Мне не жалко булочки
для голодных гулечек.
Отломила крошечки,
кушайте хорошие.

Доброе слово

Какое чудное значенье
имеют добрые слова.
От них приходит озаренье,
от них кружится голова.

Так уповайте на душевность
и не жалейте добрых слов.
Но не болейте всепрощеньем
с беспечным чтением основ.

И ваше слово отзовется
в любой измученной душе.
И благодарностью вернется,
или вернулось к вам уже.

На невском берегу

Люблю послушать говор волн
на невском берегу.
Они вещают мне о том,
что в сердце берегу.

Их робкий плеск ведет туда,
где стаи голубей
гонял я в детские года,
а видел лебедей.

И мне хотелось вторить им,
умчавшись в небеса.
Там мой небесный Херувим
историю писал.

По истечении годов
сбылась моя мечта.
Я взмыл в объятья облаков,
когда пилотом стал.

Теперь сижу и вижу их
в сверкании невских вод.
Пишу с надрывом вольный стих
с названьем «небосвод».

Первая любовь

Первая любовь подобна радуге,
Той, что веселит цветами радости.
Робкая, стыдливая, нежданная,
Добрая, красивая, желанная.

Первая любовь стреляет глазками,
Светится вниманием и ласками.
Первые случайные касания
Кажутся приятным наказанием.

Первая любовь такая хрупкая,
Часто рассыпается от глупости.
Вдребезги разбитая, не клеится.
В юности об этом не жалеется.

Первая любовь не забывается,
В сердце утомленном отзывается.
Помнится любовь волшебным таинством,
Первым неосознанным страданием.

Безбрежность моря

Безбрежность моря вижу я в твоих глазах.
Она смывает мою грусть волной лазурной.
И даже в полных светлой радости слезах
сверкает огненный восход любовной бури.

И я бросаюсь в этот бурный омут чувств,
заняв у юности былую бесшабашность.
С тобою вместе я в безумие лечу.
И мне остаться где-то там совсем не страшно.

Я шепотом о счастье говорю...

Я шепотом о счастье говорю,
Любовь моя стыдится громких слов.
Я искренне судьбу благодарю,
Но между нами двадцать семь шагов.
А, впрочем, я люблю вас просто так,
Не слушая ехидных голосов.
Я сделал вам навстречу только шаг,
Но между нами двадцать семь шагов.
Вы молоды, красивы и добры,
А мне на плечи давит груз годов
И все таки я буду вас любить,
Но между нами двадцать семь шагов.

Мороз в феврале

Февраль с метелями расстался.
Пришел мороз в его удел.
Он не на шутку расстарался,
представив полный беспредел.

Трепал людей в обнимку с ветром,
румянил щеки и носы.
Глаза тиранил ярким светом,
сосульки вешал на усы.

Снабжал тела противной дрожью,
в умах прохожих сеял дрожь.
Оставив в прошлом осторожность,
в ночи продолжил свой кутеж.

Холодным ветром бил в окошки,
влезал в расщелины дверей.
И мстил совсем не понарошку
за теплоту минувших дней.

Моя девчонка

Девчонку милую мою
По дерзкой челке узнаю,
По голубым ее глазам,
В которых отражаюсь сам.
В которых нежность и любовь
Меня волнуют вновь и вновь
И я, как бабочка на свет,
Лечу на ласковый привет.
Волной тепла подернут взгляд,
Волнует праздничный наряд.
Снимаю дрожь в твоих руках
И пью румянец на щеках.
Слова застыли на губах
И дело вовсе не в словах.
Ты отдаешься воле чувств,
А я тебя любить хочу.
Твои сомненья упущу
И от себя не отпущу.
Тебя я больше не отдам
Ни солнцу в небе, ни ветрам.

Нежная

Нежная, подруга моя нежная.
Для тебя последняя надежда я.
Для тебя - еще одно цветение,
Для меня - попытка возрождения.
Для тебя я песнь еще неспетая.
Только не спеши скорее спеть ее.
Бережно делись своею ласкою.
Быль совместной жизни сделай сказкою.
Больше не зови судьбу разлучницей.
Пусть она сверкнет счастливым лучиком.
Кто-то назовет судьбу проказницей.
Пусть зовут, а нам какая разница.

Бежим куда-то...

Бежим куда-то, суетимся.
Шуршат листы календаря.
Одних ведет карьерный стимул,
Других – духовная заря.

Бежим, порой не замечая,
Родных по духу и судьбе
И беспардонно огорчаем
Кого приблизили к себе.

Разочарованным набатом
Звучит житейский метроном.
И тянет к низу век горбатый,
Подкараулив за углом.

И озабоченные лица -
Основа местных витражей.
Они взирают с обелисков
Литых героев и вождей.

Прибаутки

Пригород - не город,
Речка-не река,
Холмики-не горы,
Кочки - не луга.

Ночь уже не вечер,
Мрак - еще не тьма,
Век еще не вечность,
Осень - не весна.

Нынче-не сегодня,
Завтра - не вчера,
Рай - не преисподня,
Стужа - не жара.

Плач еще не чувства,
Ревность - не любовь,
Правда - не кощунство,
Муж-не богослов.

Брак - не заточенье,
Свадьба - не аркан,
Порка - не ученье,
Жизнь - не балаган.

Размышления Земли

Я вспоминаю мир, заполненный зверями.
Меня не утруждал их низкий интеллект.
Они росли в ладу с полями и лесами
и не плодили бед в течении многих лет.

Их встроенный инстинкт не рвал меня на части,
а жажда выживать не жгла леса огнем.
В спокойствии моем была их доля счастья.
И не было тогда намека на содом.

Но полчища пришли с высоким интеллектом.
Внедрились мне в нутро, загадили фасад.
И стали для меня красоты неба клеткой,
и превратилась жизнь в военный маскарад.

И топчут сапоги мою земную гордость,
и с рвением крушат мою земную плоть.
От их преступных дел камнями плачут горы.
Их ненависть и злость не сбыть, не побороть.

Смотрю на этот мир, и сердце замирает.
Оплакиваю жертв водой из родников.
И вспоминаю дни, когда была я раем
для мамонтов и львов, для вепрей и волков.

Облака

С легкой бедовой руки ветерка
В утреннем небе снуют облака.
Словно барашки, исследуя луг,
Синее небо находят вокруг.
Мечутся бедные в поиске трав.
В души барашков вселяется страх.
Видно придется кудрявым худеть,
За горизонт, похудев, улететь.
Что ждет барашков в чужой стороне?
Грозный пастух на лихом скакуне,
Или уснувшие в травах луга,
Или стоящие в поле стога.
Я на своем огороде лежу
И с замиранием сердца слежу.
Вдруг приведет голубой небосвод
Белых барашков на мой огород.

Первые прыжки

Были мы рисковыми и дерзкими,
Были мы наивными по-детски.
Но делились мыслями не детскими,
С милыми общаясь по-простецки.
Были мы шальными и зелеными,
Искренне плевавшими на мудрость.
Небо голубое, не крапленое
Высветило солнечное утро.
Мы спешили в это утро раннее
К низенькому трапу самолета.
Плечи, что оттягивались ранцами,
Сникли по-предательски на взлете.
Жались мы друг к другу без стеснения,
Было приблатненным не до шуток.
Руки, околдованные нервами,
Мяли запасные парашюты.
Кончилось безвольное сидение
С ревом оглушительной сирены.
Бросившись в свободное падение,
Млели от свободного паренья.
Было несуразным приземление,
Было показушным оживленье.
Только как-то сразу повзрослели мы,
Мудрости набравшись за мгновенья

Без неба

С тоской смотрю на журавля,
Расставшись с высотой.
Связала крылья мне земля
Неведомо за что.
Еще остался слабый след
На небе от меня.
Я там всего десяток лет
В полете разменял.
Как трудно снова начинать
Без взлетной полосы,
Когда дрожит голубизна
Как капельки росы.
Когда в ночи приходят сны
В небесных кружевах.
Когда не чувствую весны
На невских берегах.

День смеха

Ну, и что, что я обманут,
Ну и что, что я дурак.
В этот день не видят сраму,
А колбасят просто так
В этот день вкусны приколы,
И обманы без обид.
В этот день повысил голос
И не ждешь, что будешь бит.
И веселые улыбки
Украшают остряков.
Юмор в этот день не зыбкий,
Без запретов и оков.
В этот день аванс вам светит,
И спина у вас бела.
Все резвятся, словно дети.
Вот такие вот дела.

В родные края

Я тороплюсь в объятья преданных берез
И снова мчусь в родимый край, в мою Россию.
Меня влекут места знакомые до слез.
Я слышу звон колоколов под небом синим.

Уводит звон в потусторонние миры,
Сдвигает времени обшарпанные стены
И раздаются из космической дыры
Призывы душ непокоренных и нетленных.

Взывают души к православной чистоте,
Вещают мудрость созидательных истоков
Я вижу землю в первозданной красоте
И не скрываю неподдельного восторга.

Простите души, что в житейской суете
Мы милосердию становимся на горло
И под покровом обывательских утех
Не видим лица, почерневшие от горя.

Простите души, что малиновый рассвет
Мы продырявили безжалостно шрапнелью
И в одночасие запутавшись в родстве,
Не помним подвигов под общею шинелью.

Простите души, что с заплаканных берез
Сдирают варвары серебряную кожу.
Что выгоняя беспризорных на мороз,
Смеется наглость из зашторенных окошек.

Простите души за дешевую корысть.
Ручьи несчастий вытекают из корысти.
Грызем друг друга по примеру злобных крыс,
С уставшей Родины сбегаем словно крысы.

Простите души, но смятение пройдет,
Народ услышит вас и вспомнит о России
И будет славен созидатель, а не тот,
Кто сеет ненависть, предательство, насилье

В ожидании тепла

Весенний дождь тиранит снег,
стекает медленно с сосулек.
Ручьи стремятся в свой разбег,
смывая зимний холод с улиц.

И, вместе с талою водой,
уносит пену хмурых мыслей.
Несет цветенье за собой
весна на теплом коромысле.

Живое пение скворцов
ласкает заспанные парки.
Они отходят ото снов,
с надеждой ждут денечков жарких.

Жара, конечно же, придет,
вот только тучи удалятся.
На небо солнышко взойдет
и будет людям улыбаться.