Георгий Скрипкин - цитаты, высказывания (Страница 3)

Неугомонная душа

О людях, сгорбленных печалью,
душа пронзительно кричит.
Ее с любовью повенчали,
и потому она болит.

И потому она трясется
над каждой маленькой бедой.
И не всегда ей удается
быть безмятежно озорной.

Душа без слов обиду чует,
спешит смягчить ее каприз.
От одиночества врачует
и уменьшает горечь тризн.

Она излечивает раны,
что продолжают донимать.
Ее ретивое старанье
мне в одночасье не унять.

Перед уходом

Уходя от тебя, оглянулся назад,
На измятое ложе широкой постели
И не смог оторвать восхитительный взгляд
От земной красоты обнаженного тела.

Над твоей головой потешался рассвет,
Теплоту излучали дрожащие груди.
От моих поцелуев румянился след,
На лице притаилось подобие грусти.

Мне бы нужно уйти в холостяцкий покой
И уже не тревожить пришедшую старость,
Но вернулся назад и коснулся рукой,
Позабыв о годах и махнув на усталость.

Как же было хорошо

Как же было хорошо
солнышком согретым.
Разгуляться бы еще,
да смахнуло лето.

Раззадорились ветра,
расхрабрились тучи.
Им бы в гущу три пера,
были бы летучей.

Застучал по головам
дождик надоедный.
Рыщет осень по дворам
ветреницей вредной.

Журчащий ручеек

Ручеек журчащий льется из любимых уст.
Я озвученные трели знаю наизусть.
Мне привычней сердцем слушать милые слова,
и улыбкой обозначить, что она права.

Но любовь должна ушами слушать комплимент.
Ей без пылкого признанья разговора нет.
И тогда я раскрываю чувственный багаж,
создаю своей певунье пылкий антураж.

В этом море нежной ласки слышен только бред.
А слова за криком страсти улетели вслед.
Два сердечных откровенья слил ночной Орфей.
Я услышал звук журчанья - нет тебя родней.

Бабье лето

Желтых прядей у берез нынче поприбавилось.
Прошло время женских слез, бабы улыбаются.
Лето снова к ним пришло, радует почтением.
Для красавиц-молодух светит предпочтение.

Раззадорился народ, парни разухабились.
Значит, девичьи деньки очень им понравились.
Вызывают в хоровод, щупают за талию.
Кто Марусеньку берет, кто свою Наталию.

Бабье лето, не спеши, дай родным расслабиться.
Древнерусская земля праздниками славится.
Мы попляшем, попоем, кой-кого сосватаем.
И на свадьбе озорной душеньку порадуем.

Благородство Земли

Какая сила благородства -
Земля дает нам право жить.
А мы ракетное уродство
спешим планете предъявить.

Мы обжигаем ее палом,
корежим недра без стыда.
И где росли младые пальмы,
растут ковыль и лебеда.

На месте пашен льются воды
с зловоньем местного дерьма.
И, вместо статуи Свободы,
стоят руины, не дома.

Земля безмолвно это сносит,
и лишь противятся ветра.
Зачем она подонков носит,
пытаясь ждать от них добра?

Осенний вальс

Я березовым зонтиком землю укрою
И перину из листьев тебе постелю.
На лирический лад струны ветра настрою
И сонет пропою, потому что люблю.

Потому что, взирая на синее небо,
позывные от ангела сердцем ловлю.
Он дарует улыбкой мне сладкую негу,
наслажденье которой с тобой разделю.

Я с тобой разделю это чудное ложе
под дразнящую нежность шуршащей листвы.
Для двоих ничего не бывает дороже,
чем манящая в таинство звездная высь.

Игорю Талькову посвящается

Ты обещал вернуться, так вернись
в страну не дураков, а новых гениев.
Москве золотоглавой поклонись,
с Арбатом побратайся своим пением.

Пройдись пешком на Чистые пруды,
веков зеленый сон продолжи с ивами.
Спасательные выложи круги,
уважь аккордеонными мотивами.

Посеянные грезы отыщи,
пришло тобой рифмованное времечко.
Омой дождем ранения души
и выдай песней косности по темечку.

Увядание

Вот и опять увядшая природа,
Но сколько красок в этом увяданье.
То греет душу осень, то, напротив,
Доводит до душевного страданья.

То мягко стелет желтою листвою
Под нежным взором радостного солнца,
То ветром песнь унылую заводит
И моросью кидается спросонья.

Ах, осень, осень - вотчина сюрпризов.
Ты мой бездонный кладезь вдохновенья
Готов прощать я все твои капризы
И видеть в них святое откровенье.

Тропка в осень

Мы проторили тропку в осень,
а ветер смыл дождем следы.
В кудрях осталась только проседь,
да в мыслях милые черты.

Я буду помнить наши встречи
под сенью преданных берез.
Меня разлуки срок не лечит,
и будоражит боль до слез.

И даже зимняя поземка
не остужает чувств к тебе.
Я спотыкаюсь, словно зомби,
о тропку осени в судьбе.

Не трогайте святое...

Не трогайте святое, господа.
Не пачкайте холеными руками.
Осталась же хоть капелька стыда
в душонках, что напичканы деньгами.

Осталась хоть граммулечка любви
к Отечеству, что жизнью наградила.
Иль, может быть, отравою увит
тот сад, какой судьба вам подарила?

Кощунствовать над памятью людей,
юродствовать над жертвами блокады
не смог бы даже конченый злодей
за золото блистательной награды.

Коварный гость

Веленью времени поддавшись,
впустил я гостя на порог.
А он, желанию отдавшись,
пустился в долгий монолог.

Он расточал свои посулы,
вводил в манящий виртуал.
Шальная связь сводила скулы
и превратилась в ритуал.

С ним засыпал и просыпался,
ходил на службу и в пивбар.
Родным предложить расстарался.
Теперь он в доме правит бал.

Блестят iPadы и айфоны
в руках у призрачной семьи.
Общенье только с телефоном
с отрывом взгляда лишь на миг.

Он долбит хилое сознанье,
сбивает ложью с правоты,
лишает веры в созиданье,
коробит милые черты.

Внушает право на убийство
иль на мучительную смерть.
Кромсает прозу добрых истин
и тешит злобой круговерть.

И от него не увернуться.
Он стал хозяином в семье.
Ах, как же хочется проснуться,
не разуверившись в себе.

Под мелодию Вивальди

Под мелодию Вивальди
закружил нас листопад.
Ветер – взбалмошный идальго,
подпевал нам невпопад.
Златоглавые березы
жались к клену – молодцу.
Он шептал им что-то прозой.
Красный цвет ему к лицу.
И стояли скромно сосны,
продолжая зеленеть.
Им цвета, что дарит осень,
богом не дано иметь.
Но мелодия Вивальди
прозвучала и для них.
Ветер трогал их за талии
и от нежности затих.
Не летают больше листья,
под ногами лишь шуршат.
И слова – ты самый близкий,
сладко голову кружат.

Русская тройка

Тройка мчится в чистом поле.
Рысью скачет коренник.
Пристяжные ищут волю,
только шанс их невелик.

Ветер рьяно выбивает
снежный вихрь из-под саней.
Колокольчик задирает,
тот играет веселей.

Сколько силы в русской тройке,
сколько стати в лошадях.
Не жалей ямщик постромки
и полозья на санях.

Дай свободою напиться,
ты же сам о ней мечтал.
И несется тройка – птица
в голубеющую даль.

Пришла зима

Пришла зима, и для влюбленных судеб
настало время сбывшейся мечты.
Пора свиданий ночью не убудет,
не разведутся невские мосты.

А если вдруг подобное случится,
удержит лед носителей любви.
За безопасность ангел поручится,
он охраняет целостность Невы.

Пушистый снег укроет все невзгоды,
что с листопадом осень принесла.
И восхитятся свадьбы Новым годом.
Зиме за то особая хвала.

Ах, Муза...

Ах, Муза, что тебе неймется,
зачем терзаешь душу мне?
Волненье в сердце отдается.
Сознанье будто бы в огне.

А ты по-девичьи смеешься,
нарочно путаешь слога.
Беспечно прозе отдаешься,
а мне поэзия близка.

Я присягнул задорной рифме,
убрал печаль из прежних строк,
отбросил скуку алгоритма
и повернулся на восток.

Уймись, настырная плутовка,
закрой не начатый роман.
В салон рифмованной тусовки
ворвался новый хулиган.

Вьюга

Я ждал любовь, явилась вьюга –
разлуки верная подруга.
Пути-дорожки замела,
печаль в сознанье занесла.
Для снега вытащил лопату,
очистил тропку до заката.
Для скуки нет таких лопат,
рифмую мысли невпопад.
А вьюга вновь стучится в двери.
Моим страданиям не верит.
Закрыл я двери на засов
и окунулся в лоно снов.
И снится мне, хозяйка вьюги
явилась в образе подруги.
Меня с мороза обняла
и в наслажденье увела.
Проснулся я от наслажденья.
Пропало чудное виденье.
Остался только вьюги вой,
как неприятный позывной.

Весеннее пробуждение

Солнце расщедрилось, ветер улегся.
Небо похоже на синюю гладь.
Словно волшебник движением легким
создал из теплых лучей благодать.

Утром весенним ручьи озорные
дарят прохожим задорную звень.
И освещаются взгляды смурные,
и наполняется радостью день.

Сколько же красок в весенней побудке?
Сколько задора у юной Весны?
Птиц щебетанье любого разбудит.
Некогда спать под крылом новизны.

Возрождение

Смотрю, как почки пыжатся,
как грядки оживают.
Земля родная выжила,
иначе не бывает.

Росточки возрождения
торопятся на волю.
Безудержное пение
зовет во чисто поле.

А там многоголосие
весеннего концерта.
Душа в полет уносится,
сильнее бьется сердце.

Кладовка мыслей полнится
высокими мечтами.
Не все из них исполнятся,
развеются со снами.

Но чувство возрождения
вжилось в мое сознанье.
Я ставлю на цветение
и веру в созиданье.

Перед женским днём

Раз в году зачерпнем женской доли,
Бесшабашность стряхнем с бороды.
На мгновение вспомнив о долге,
Добротой воздадим за труды.
Воздадим за семейное счастье,
За привычный безоблачный быт
И поможем родным в одночасье
Череду невниманья забыть.
Мы утрем лепестками букетов
Ручейки незаслуженных слез
И откроемся песней не спетой
Под мелодию ласковых слов.
С благодарностью женские губы
Прикоснутся к небритым щекам.
Дорогие, простите за скупость,
Скупость чувств, что сидит в мужиках.

Солнечный день

Посмотрел утром в окно, а там:
Солнечный день

Новый день заглядывает в окна
ласковыми, тёплыми лучами.
Греет душу, что вчера промокла,
тень кладёт на прежние печали.
Пробуждает чувство вдохновенья
лёгкими весенними штрихами.
И стремится в небо озаренье
добрыми, волшебными стихами.
Я хочу, чтоб солнце услыхало
ласковость лирического слога.
И ещё игривей засияло,
радуя людей и ради бога.

Весеннее оживление

Берёз российских зелень молодая
выносит робость на свои листы.
Из южных странствий птицы прилетают
и оживляют пением кусты.

Уже отцвёл изнеженный подснежник.
Уже трава раскинулась ковром.
И раздаётся солнечная нежность
всем тем, кто щедро делится добром.

И даже речка скромно присмирела.
В последний путь стремятся ручейки.
Семья бобров запруду присмотрела
и нарезает водные круги.

Во всей природе страстное желанье
и откровений новая волна.
Иду вперёд, куда меня заманит
тропинка та, что нежно зелена.

Весенний дождь

Когда весенний тёплый дождь
младую зелень орошает,
нам эта зелень возвещает
о том, что день дождливый гож.

О том, что вешняя вода
несёт живительную влагу,
что нам с небес явилось благо,
а с ним воспрянет красота.

Людские души расцветут,
как разноцветия на клумбах.
И в добрый путь тропинкой лунной
влюблённых чувства поведут.

Манящая синева

Высью вдохновляют горные вершины.
Небо надо мною манит синевой.
Синью возвращает прошлые картины -
первые полёты после строевой.

Первое паренье в лямках парашюта,
первое касанье матушки – земли.
Было бесшабашно и немного жутко,
но без дум о небе больше не могли.

Смело разбирались с силой притяженья
и взмывали к солнцу через облака.
И случалось в мыслях гордое броженье –
мы на нашу землю смотрит свысока.

…А теперь любуюсь прелестью равнины
с солнечным цветеньем и живой водой.
Высью вдохновляют горные вершины.
Небо надо мною манит синевой.

Непредсказуемый август

Непредсказуемый, восторженный и дерзкий,
немного ветреный и в меру озорной.
То норовит забраться с ветром под одежды,
то напускает на людей несносный зной.

В его запасниках дождливая погода
и по-осеннему бодрящий холодок.
А с ним аграриям пугливые невзгоды
и у садовника завядший лепесток.

Но вдруг расщедрится и выдаст изобилье
лесной хозяюшке и дачным закромам.
Проделки августа мы стойко выносили,
так как привыкли к всепогодным чудесам.

В обнимку с морем

Над морской тишиной ярко светит луна,
и дорожка блестит на воде лишь одна.
Мы шагаем по ней в неизведанный мир.
Вдохновляют слова - ты мой милый кумир.

Омывает вода молодые тела,
но не может унять озорного тепла.
Извержение чувств выдаёт лёгкий плеск.
Да в счастливых глазах отражён лунный блеск.

Раздаётся в ночи – я в волну влюблена.
Продолжение ласк наблюдала луна
Как приятен и люб долгий путь из воды.
Даже ночь не смогла остудить молодых.

Конь и Пони

Конь по прерии скакал,
Вольным воздухом дышал.
Чудным миром восхищался
и не ржал, а улыбался.
Вдруг возникло на пути
чудо, дальше не пройти.
Конь в сердцах остановился
и на чудо подивился.
А потом прищурил взгляд
и сказал, что будет рад,
если маленькое чудо
на пути стоять не будет.
Чудо глазками моргнуло,
красноречием блеснуло –
я дорогу уступлю,
только грубость не терплю.
Поперхнулся вороной
конь от наглости такой.
Грозно стукнул он копытом,
обещал, что будет битым
всяк, кто пробует дерзить,
так что лучше уступить.
Только чудо не пугливо –
раскричался, что за диво.
Ты скажи – тебя молю,
я дорогу уступлю.
Конь дивится на упрямство
и вещает – что за хамство.
Лучше чудо обойти,
да с надеждою уйти.
С чуда конь очей не сводит
и с достоинством обходит.
Только чудо вслед идет,
объяснений не дает.
Конь галопом припустился
и кричит задорным стилем –
догоняй меня скорей,
да в погоне не потей.
Долго чудо вслед бежало,
но к ночи совсем устало.
И взмолилось – погоди,
быстрым темпом не беги.
Я с тобой дружить желаю
и заочно уважаю.
От таких приятных слов
конь на все идти готов.
Как зовут тебя, дружок –
чуду вымолвить он смог.
Я зовусь не как все кони,
рад представиться, я - Пони.
И хотя я ростом мал,
но по-взрослому удал.
Конь нахмурился немного
от такого монолога.
И подумал – я, да я,
не хвастун ли ты, дитя.
Впрочем, стоит подружиться
и в обратном убедиться.
Пони он отбил поклон
и представился, я – Конь.
Так сдружились Конь и Пони.
Вместе жалуют погони.
Вместе в прерии пасутся
и на ссоры не ведутся.

Капризная особа

Погода выглядит капризною особой.
Ее капризы очень трудно предсказать.
То вдруг расщедрится на солнечную сдобу,
то постной бурей нас стремится наказать.

Она швыряет в нас заряженные стрелы,
стучится громом в наши сонные дома.
Порой сподобится на ветреные трели,
а то зальет не от великого ума.

В своем активе прячет снежные заносы
и ужасающие происки жары.
И никогда не отвечает на вопросы,
не согласует с нами правила игры.

Я - Россия

Накрыл надеждой триколор родную землю.
Уходит в прошлое лакейская боязнь.
Бурлит восторгами разросшаяся зелень.
Служенье Родине – почет, а не сарказм.

И я шагаю вместе с гордою Россией,
соприкасаясь в думах с дружеским плечом.
И в том плече я вижу правду доброй силы,
и раскрываюсь поэтическим ключом.

Для воспевания величия Отчизны
я не жалею восхитительных слогов.
А, если надо, поделюсь с Россией жизнью,
чтоб оградить ее границы от врагов.

Прости меня, моя родная

Я ухожу в воспоминанья,
передо мною отчий дом.
И мама – милое созданье
в красивом платье кружевном.
Ее парадные одежды
хранились только для меня.
Она не теплила надежды
на счастье нового огня.
Она болела чутким сердцем,
а я, порой, не замечал
как открывалась в старость дверца
и скоро плавилась свеча.
Не видел просьбы молчаливой
в ее стареющих глазах.
И с ней прощался торопливо
с хмельной улыбкой на устах.
И в те минуты роковые
я был от дома вдалеке.
И не слыхал, как звезды выли,
как воды вздыбились в реке.
Прости меня, моя родная,
за недоданную любовь.
И ты простишь, я точно знаю,
а я покаяться готов.