Публикации пользователя «Георгий Скрипкин» - 11.

Прекрасное виденье

Отсвет серебряной луны
На миг привлек мое вниманье
И с потревоженной струны
Сорвался вздох воспоминаний.

Нахлынул ливень жарких дней
На безразличие прохлады.
Я буду счастлив только с ней,
Другого счастья мне не надо

Я буду счастлив только с той,
Чей образ в небе отразился,
Заполнил небо красотой,
В моем сознанье растворился.

Я полечу к ней в никуда,
Храня последнюю надежду
И путеводная звезда
Мое стремление поддержит.

Я обязательно найду
Мое прекрасное виденье,
Внесу на свет и на свету
Ее краса не будет тенью.

Признание в любви

Любовь явилась солнечным лучом,
Куплетом новой песни ни о чем,
Букетиком невиданных цветов
И ворохом исписанных листов.
Нежданно наступило время встреч.
Не пробуй свою нежность приберечь.
От близости кружится голова,
Срываются бессвязные слова.
Найди мое признание в ночи.
Оно дрожит на кончике свечи.
Приблизься осторожно, не задуй,
Меня своей любовью околдуй.
Я вспыхну и раскрашу темноту,
Исполню твою давнюю мечту.
Любовь моя наивна, может быть,
Иначе не умею я любить.

Поход за мудростью

Устав от городского бытия,
Я плелся по проселочной дороге.
Дорога, словно мертвая петля,
Опутывала стынущие ноги.
На небе кучковались облака,
Мрачнея от величия и силы,
Взирая на дорогу свысока,
Как смотрят на приезжих старожилы.
С востока налетевший ветерок
Заигрывал с верхушками деревьев.
С надеждой я молился на восток,
Пока не дотащился до деревни.
Глядели изумленно семь домов
На пришлого оконными щелями
И вился лишь единственный дымок
Над домом с обновленными сенями
Я робко постучался и вошел,
И сморщился от старческого взгляда
Он сердце за мгновение прожег
Премудрым и целительным зарядом.
Живые, но уставшие глаза
Седого остывающего старца.
Очнулся я и сел под образа,
Обласканный шершавыми перстами.
За печкою хозяйничал сверчок,
У печки - лопоухая собака.
"Приветствую"- сказал мне старичок:
"Куда бредешь без цели, бедолага".
"Иду туда, куда глаза глядят,
А если честно, то ищу покоя" -
Ответил я, потупив робкий взгляд,
Нащупав крест немеющей рукою.
"Найти покой сегодня мудрено,
Да и покой ли будет утешеньем.
Ступай домой, влюбляйся, пей вино,
Забудь о том, что жизнь не совершенна.
Я распрощался с дедом и ушел,
Отбил поклон страдающей деревне.
В лесной глуши покоя не нашел,
Но взял немножко мудрости на время.

Футбольная радость

Футбольный мяч мы, наконец-то, обуздали,
открыли перечень заслуженных побед,
каких соперники от нас не ожидали.
И это лучший для болельщиков ответ.

Гудят в восторге стадионные трибуны.
Российский стяг накрыл футбольные поля.
Лихие возгласы фанатов не сумбурны,
они кричалками нам души веселят.

И вместе с ними хороводит вся Россия.
За нашу сборную болеют стар и млад.
И эта «боль» несет заряд душевной силы,
которой любящий Россию очень рад.

Воспоминания о любви

Любовь в словах, любовь в движеньях,
любовь в разбуженных мечтах.
Какое чудное броженье
восходит в юных головах.

Его порой не понимаешь,
или боишься понимать
и почему-то замолкаешь,
когда «люблю» пора сказать.

От напряженья сводит скулы
и будоражит тело дрожь.
Ах, не целуйте меня в губы,
иль Вам сегодня невтерпеж?

А взгляд предательски выводит
другую нежную мольбу.
Она в беспамятство уводит,
и тем влияет на судьбу.

Бег

Безликое приморское шоссе
Пригрело развалившиеся лужи.
Как гончие по черной полосе
Бежали мы от прошлого за лучшим.
Хрипящей многоликою толпой
Швыряли за загривки километры
Небитые и битые судьбой,
Крапленые и вовсе без отметин
Шальные отрывались от других
Подножками и острыми локтями
Настырные сбивались на круги,
Гонимые холодными мечтами.
Я падал, поднимался и бежал,
И вовремя добрался до развилки,
Свободную тропинку оседлал,
Был счастлив, что меня не задавили.
Не думал перед страхом отступать,
Закутавшись в парадные одежды.
Вела меня заросшая тропа
По компасу проснувшейся надежды.
А выскочив на дремлющий пустырь
Опутанный прозрачной паутиной
Наткнулся на колючие кусты,
На дерево с прогнившей древесиной.

Корчится время

Корчится время в агонии,
Тучи висят над дорогою.
Поезд приехал в Жаргонию,
В бездну хмельную и строгую
Ветер в холодных объятиях
Вынес из чрева вагонного,
Бросил в глаза мне апатию,
Крылья убрал под погонами
Люди скопились над пропастью,
Жмутся тенями к расщелине.
Кто-то жалеет о прожитом,
Кто-то бормочет прощение.
Я обращаюсь с приветствием,
Я говорю о возвышенном
Гаснут слова безответные,
Песни мои не услышаны.
Вдруг пронеслось истребимое:
"Время поэтов закончено".
Взмыла волна нетерпимости,
Серость сплотилась погонею.
Что ж вы стихи мои топчете?
Что ж вы мне в душу стреляете?
Люди, не будьте жестокими!
Люди, вы друга теряете!

Я читаю стихи

Я читаю стихи
не для горстки восторженных фанов.
Вороша свою память
в наростах кричащих обид,
Я спешу разбудить
по наивности впавших в нирвану,
Защищаю бездомных,
которых легко оскорбить.

Я читаю стихи
в подворотнях, заполненных детством
И швыряю проклятья
в оплывшие морды дельцов.
Презираю вскормленных
хмельным молоком лицедейства.
Сколько ж матушка Русь
наплодила в наш век подлецов.

Я читаю стихи
с изможденной простреленной рифмой.
Обливается кровью
моя молодая душа.
Над поникшей Россией
кружат ненасытные грифы,
Кровожадные грифы
над бедной Россией кружат.

Я читаю стихи
на краю неглубокой могилы.
Я бросаю слова
вместе с комом промерзшей земли.
И, быть может, меня
выбирает безжалостный киллер,
Поджидая команду:
прицел, приготовиться, пли.

Тропинка луговая

Куда ведешь меня, куда
тропинка луговая?
В какую глушь, в какую даль
мечты меня позвали?
Мне не ответит василек,
ромашка не подскажет.
И даже звонкий ручеек
дорожку не покажет.
Я слышу в шорохах травы
беззлобное ворчанье.
Я виноват, но не забыл
полей благоуханье.
Я все же вырвался из пут
столичного соблазна.
В покой лесов лежит мой путь,
в зеленое согласье.
Теперь с травой наговорюсь,
с деревьями поспорю.
В лесной чащобе доберусь
до сказочных историй
Вдохну в себя родную Русь,
найду святые корни.

Несчастье

Село готовилось ко сну,
но в чей-то дом пришло несчастье.
Собака черно-белой масти
печально выла на луну.

Достал до звезд собачий вой,
накрыл село густым туманом.
Он зря по избам барабанил
и звал напрасно за собой.

Притихло, съежившись село.
Как будто жили понарошку.
Горел огонь в одном окошке.
Две жизни смертью развело.

Две жизни смертью развело
всего на миг, иссякли силы.
Пес так и умер на могиле,
отдав последнее тепло.

Стучат колеса

Стучат колеса, не таясь,
стучат колеса,
Они несут меня туда,
где звезды в россыпь.
Они настукивают в такт
о дальних странах,
Но почему же снится мне
мой полустанок.
Но почему же вижу я
свою Россию,
В которой певчие леса,
озера сини.
Но почему же слышу я
дыханье сосен,
Они указывают мне
Дорогу в осень.

В деревне

Деревня под названьем Глухомань
Три дышащих и пять пустых дом
Единственный петух тревожит рань.
Березово-осиновых холмов.

От ягод загорбатились кусты,
Грибы повыползали на погост,
Рябинушка кудрявая грустит -
Давно не заезжал далекий гость.

Давно не хороводила гармонь,
Частушки не дразнили тишину.
Плетет зигзаги речка Оболонь,
Уносит свои воды в старину.

Тропинка

Простившись с тихим полустанке
Нырнул в еловый частокол,
Нашел тропинку за кустами,
Расстался с дремлющей тоской.

Веди, веди меня тропинка
К истокам утренней зари.
Под ней свеча моей судьбины
Быть может ярче возгорит.

Я буду жить, общаясь с лесом,
Внимая птичьим голосам.
Ущербный мир без звонких песен
Тревогой лупит по глазам.

Родимая сторонушка

Сколько зим, сколько лет
пронеслось чередой,
Сколько троп заросло лебедою.
Но исконный завет-
зов сторонки родной
Незаметно уводит в былое.
Вот деревня в тиши,
легкий дым над трубой.
Беглеца жаром банька встречает.
Мать не чает души,
все дивится судьбой,
А отец в красный угол сажает.
И по кругу пошла
чарка с добрым вино
Зазвучала застольная песня.
Словно юность пришла,
опалила огнем
И от счастья в груди стало тесно.
Но зачем, но зачем
я искал свой приют,
Прожигал в спешке лучшие годы
А заменишь ли чем
материнский уют
И родные небесные своды.

Небесный художник

Какой-то сказочный художник
картины пишет в небесах.
Я вижу дом, где спрятан дождик,
иль снежной шхуны паруса.

Я вижу ангельские перья,
что отделились от крыла
и божий лик, в который верю,
но вера та еще мала.

Я вижу в облачной оправе
моей подруги нежный взгляд.
Его художник чуть подправил,
и получился перегляд.

Какое чудное мгновенье,
но быстротечен вернисаж.
Художник солнечным движеньем
меняет созданный пейзаж.

Ах, как красивы...

Ах, как красивы заграничные обертки.
Как громогласна забугорная молва.
Но мне приятней образцы российской сборки,
моей глубинки задушевные слова.

И потому, что я Россиюшкой заполнен,
в которой сердцем слышу чистый перезвон,
не променяю звонаря на колокольне
на самый лучший европейский карильон.

Мой Ярославль

Оставлю Питер ненадолго
Морским порывистым ветрам.
Налет печали смою в Волге,
Свою признательность отдам.
Мила мне зелень Ярославля,
Мне дорог каждый бугорок.
Твою красу я, Волга, славлю,
Вложив тепло в десяток строк.
Мой первый крик пронзил твой берег,
Я был умыт твоей водой.
Мой город. Все здесь было первым,
Вся жизнь пропитана тобой.
Мне вновь и вновь ласкает уши
Певучий волжский говорок.
Церковный звон готов я слушать,
Застыв у кованых ворот.
Церковный звон волнует душу,
И сердце, в такт колоколам,
Стучит. А губы шепчут ту же
Молитву Спасским куполам.
В молитве той слова простые.
Земле не нужно пышных слов.
Я здесь дышу моей Россией,
Листая том приятных снов.
И если сердце захлебнется
На склоне солнечного дня,
Придет другой и улыбнется,
И рифмой скажет за меня.

Моя земля

Земля моя!
Тебе слагаю гимн.
(Частушки петь
оставлю я другим)
Под сенью трав
к груди твоей прижмусь.
Согрей меня,
моя родная Русь.
Вдохни в меня
российской доброты.
Я не стыжусь
душевной наготы.
Мое лицо
омой святой водой
И научи
как справиться с бедой.
Беда моя
незрима и мала.
По всей земле
таких бессчетно бед.
Любую боль
могу перетерпеть,
Но не стерпеть
запрета на дела.
Я полон сил,
ты чувствуешь, земля?
Но в данный час
не нужен мой талант.
Снесен в ломбард
парадный аксельбант,
А сердце ест
бесчувственная тля.
И только ты,
святая простота,
Даешь мне сок
от дерева надежд.
Уткнувшись в тишь
твоих лесных одежд,
Я предаюсь
возвышенным мечтам.

Мгновения

Сорвался с клена желтый лист,
упал на рябь пруда.
Мгновенья мимо пронеслись,
умчались в никуда.
Я за мгновенья пролистал
осенний календарь.
Мечты. 0 том ли я мечтал
и все ли отдал в дар?
Стихи. О том ли я писал
и тем ли посвящал?
Капризных женщин я бросал,
но тех ли ублажал?
Сберег ли дерево идей,
творя свою судьбу?
Приблизил тех ли я людей,
плевав на ворожбу?
Я как то сразу поскучнел,
увидев желтый цвет.
Искать ответы мой удел,
но где найдешь ответ?

Получилась буква

Что там за страшный тигр рычит,
Пугая плюшевых зверюшек?
То вдруг вороной закричит,
ТО беспричинно дразнит хрюшек.
А то, как трактор тарахтит,
То буквой "эр" стреляет в уши.
По дому слышно "ры", да "ры":
Разбойник, рак, арбуз, корова,
Каприз, ружье, тартарары,
Программа, рама, будь здорова.
Игрушки ждут. Не до игры,
Как трудно с "эр" придумать срово (ой).
В квартире полный тарарам
От рыб, ракет, ремней и крабов.
Уж солнце спрятала гора,
А, значит внучке спать пора.
Из детской спальни до утра
Впервые "эр" выходит с храпом.

Внучке

Человечек ты мой маленький,
Покрасневшие глазенки.
Ты в слезах пришла из спаленки,
Протянула мне ручонки.

Для тебя пою я песенки,
Для тебя читаю книжки.
Я хочу, чтоб было весело
Загрустившей шалунишке.

Я хочу лучами радости
Осушить твои слезинки.
Я готов взбежать по радуге
За одну твою смешинку.

Подленькое превращение

Скворцы покинули гнездовье
и превратились в воронье.
Их черный ворон лестью сдобрил,
свернув сознанье на вранье.

И полетели злые стрелы
в обитель прежнего гнезда.
И что считалось раньше белым,
теперь сплошная чернота.

Не так спасли, не тем кормили,
не в ту свободу повели.
Своей заботой утомили,
до вымиранья довели.

И чем щедрее платит ворон,
тем громогласней воронье.
Тем комедийней и зловонней
в своей ничтожности оно.

Сюжеты из прошлого

Всплывают сочные сюжеты
в воображении моем.
Я вижу мимику и жесты
девиц, в которых был влюблен.

Я вижу радостные лица
и загорелые тела.
Тогда не мог остановиться,
пока любовь не отцвела.

Порывам страсти отдавался
и, без сомненья, всякий раз
в коварных взглядах растворялся
и упивался синью глаз.

За эти чудные мгновенья
готов был платы не жалеть.
Делился самым сокровенным,
не убоявшись умереть.

Мой бог

Меня спросили: «Есть ли бог»?
И я ответил: «Есть».
Судьбу он выбрать мне помог,
Убавил мою спесь.

Рукою женской приласкал,
Мужскую дать не смог.
Его я в детстве не искал,
Он сам меня берег.

Берег от хвори и хандры,
От жажды и нужды,
Хранил от горькой мишуры
И прятал от беды.

Хранил от подлости людской,
От алчного огня.
Вот и сейчас, из года в год
Мой бог хранит меня.

Потрогать божью благодать
Посредников не счесть.
Одним чего-то нужно дать,
Другим милее лесть.

Давно известен их портрет,
Не в этом новизна.
Люблю общаться тет-а-тет
Я с богом, без посла.

Июньская осень

Шальная осень прилетела
на летнем ветреном крыле.
Аллея парка опустела.
Печаль на парковом челе.

Порывы северного ветра
тиранят сочную листву.
И будто злое чудо света
закрыло в небе синеву.

То ливень падает на плечи,
то град по нервам бьет сполна.
Природный бог, зажгите свечи,
добавьте знойного вина.

Негоже летом измываться
над белой поступью ночей.
Не ждите радостных оваций
и пылких пафосных речей.

Притяжение

Сквозь зубы просится "прощай",
Но не расцеплены ладони.
Часы безжалостно спешат,
И чья душа сильнее стонет.
Следы желания в глазах
И робость встречного движенья.
Звучанье тайны в голосах -
Диагноз головокруженья
Сочней красивые слова
При нежной ласке поцелуя.
Зарделся девичий овал
Под острым взглядом полнолунья
Слились дыхания в ночи,
Сердца без ритма застучали.
Замри, природа, помолчи,
Следи, чтоб птицы не кричали.

Давайте вместе помолчим...

Давайте вместе погрустим.
Пусть Ваша грусть в мою вольется
и звонкой песней к Вам вернется,
сметая слезы на пути.

Пускай унылую печаль
смахнет веселая улыбка.
Взыграют солнечные блики
на Ваших худеньких плечах.

И вы поймете, как легко
идти на свет, держась за руки.
Исчезнет тень былой разлуки,
иль превратится в ничего.

У вечного огня

Стою у вечного огня,
смотрю на камень обелиска.
На камне нет фамилий близких,
но надпись трогает меня.

Она уводит в те года,
где кровью полнились шинели,
где люди гибли от шрапнели
иль пропадали без следа.

Где наша русская земля
в огне корежилась от боли.
Где героизм великой воли
бросали в жертву, не деля.

И подступает к горлу ком,
и благодарность не сдержать мне.
Вот вам мое рукопожатье,
зовите впредь меня сынком.

Пятигорск

В курортном окружении Машук
взирает на красоты Пятигорска.
Бескраен завораживающий круг,
заманчивы целительные горы.

Стекает минеральная вода
в бюветы пятигорского бульвара.
Когда-то здесь гуляли господа,
поэзия духовная звучала.

И был среди восторженных гуляк
поэт, чье имя в летопись вписалось.
Взмывал его рифмованный кулак
и искра возмущения вбивалась.

То Лермонтов к отмщенью призывал
за гибель одаренного поэта.
Гремел его стихов девятый вал,
и брошенный призыв не канул в лету…

…Ищу с волненьем скорбный обелиск
писателя с простреленною рифмой.
Кладу на всякий случай чистый лист
и ветку благодарственного ритма.

Эльбрус

Эльбрус – таинственный вершитель,
двуглавый праведник седой.
Не я твой бравый покоритель.
Не я твой преданный герой.

Ты ясным утром выступаешь
из недр ночного бытия
и в одночасье пропадаешь
в объятьях нежной дымки дня.

Ловлю прекрасные мгновенья,
любуясь древностью вершин.
Стучится рифмы возрожденье
в мою обыденную жизнь.

И учащенно сердце бьется
при виде снежной белизны.
Его частичка остается
на склонах горной крутизны.