Публикации пользователя «Георгий Скрипкин» - 21.

Для самых маленьких

Я в домик залезла,
гостей приглашаю.
И даже Олежку
за вредность прощаю.

Мой котенок очень вырос,
стал он больше хомячка.
Я сошью ему на вырост
два хрустальных башмачка.
Только лапок у котенка
есть четыре, а не две.
Значит, будет работенка
и братишке, и сестре.

Я листочки собираю
в желто-огненный букет.
И по-взрослому страдаю,
что зеленых красок нет.

Мама туфельки купила,
разрешила в них гулять.
Я по луже походила,
мама вздумала ругать.

Плывет мой кораблик по быстрой реке.
Держу я надежно веревку в руке.
Но вот затихает река – ручеек.
Огромная лужа лежит поперек.

Снежный Петербург

Петербург, припорошенный снегом
величав и все также красив.
Улыбается мирное небо,
не жалея природную синь.
И соцветьем надежды сияют
золотые твои купола.
Я иду и блаженно мечтаю
о земных, невеликих делах.
И бесхитростным словом поэта
воспеваю твою красоту.
Ты – источник волшебного света,
от которого рифмы цветут.

Новый год пришел

Бой курантов, шампанского брызги,
перевернут последний листок.
Фейерверки с надрывом и визгом
освещают всеобщий восторг.

Новый год приступил без стесненья
к заполнению праздничных дней.
Кто-то просит грехов отпущенье,
кто-то хочет еды повкусней.

Я прошу хоть немножечко снега
у промокшей до нитки зимы.
И с надеждой взираю на небо
в толчее озорной кутерьмы.

Отражаются сполохи света
на зерцалах пустых облаков.
Я опять остаюсь без ответа
и с подмокшей гирляндой стихов.

С добрым утром, любимая

С добрым утром, любимая,
с добрым утром, любимая.
До чего же сердечные
и простые слова.
Расцвело небо синее,
стали люди терпимее.
И весенняя музыка
завелась в головах.

Улыбается солнышко
на приветствие нежное.
И тепло разливается
по душевным волнам.
И шагают прохожие
по оттаявшей снежности
К светлой гавани радости,
к просветленным мирам.

Посредник

Я смотрю на тебя через брызги шампанского.
Ты — одна из немногих, кто не лезет мне в душу.
В твоем взгляде ловлю что-то дерзкое, шпанское
И не верю в наивность симпатичных веснушек.
Недопитый фужер вновь становится звонницей,
А мне хочется впиться затяжным поцелуем.
Но позволить нельзя этой маленькой вольницы,
Так как вечер с шампанским — мой единственный случай.
Мой притушенный взгляд вызывает участие.
Озорная улыбка распаляет веснушки.
Недопитый фужер разбиваешь на счастье ты,
Говоришь, что посредник в нежных ласках не нужен

Портрет Лопухиной

Портрет Лопухиной перед глазами,
Подаренный товарищем по детству.
От взгляда никуда порой не деться.
Портрет я ставлю вровень с образами.
Богиня, урожденная графиней,
С блуждающей чарующей улыбкой,
С доверчивой душой и нежным ликом,
Прообраз древнегреческой Афины.
Мечтательная русская Джоконда
Притягивает юной красотою.
Не хватит мне внушительного тома,
Чтоб оду восхищения закончить.
Да я и не готов для окончанья,
Настоль сильны флюиды притяженья.
Я чувствую волшебное влеченье
К божественному милому созданью.

Некрасивых женщин не бывает

Некрасивых женщин не бывает.
Каждая по-своему красива.
Женская краса не увядает,
Годы ее красят с новой силой.

Красит материнское начало
Радужным свечением заботы.
Красит проявившаяся шалость
В день, когда приходит беззаботность.

Красит и наивное поверье
В слезную естественность кручины.
Красит нескончаемая верность
Милому, любимому мужчине.

Нежность

Вот если б мир нам нежностью укрыть,
Вот если б землю нежностью укутать.
Тогда про горе можно бы забыть
И черствость душ осилить, не тоскуя.
Дарует счастье нежная рука
И без лекарств излечивает боли.
Я так хочу, чтоб нежности река
Не иссушалась невниманьем боле.
С каким теплом ласкает нежный взгляд,
Под ним любовь, как роза, оживает.
Я вызываю нежность на парад,
И пусть она по городу шагает.

Недописанное письмо

Своей любви слагаю этот стих.
Пишу рукой решительной, но нежной.
Дворовый пес за будкою притих
И сторожит последнюю надежду.
Я благодарен псу за тишину.
Он из простых, но чуток и отзывчив.
В своих строках хочу вернуть весну,
Что отличалась радостью призывной.
Нам ту весну уже не повторить,
Но милый образ будет мне наградой.
И я готов любовь благодарить
За страстный взгляд, что мне дарует радость.
Лохматый пес за будкой заскулил,
Моя рука застыла над бумагой.
Не дописал опять, не долюбил.
Ну что поделать, значит так и надо.

Утренний порыв

На небе серое унынье
гоняют шустрые ветра.
В отсутствии солнца воздух стынет
и мокнет с самого утра.

В орнамент питерской погоды
стараюсь вовсе не смотреть.
Нет, не прошли лихие годы,
и мне не хочется стареть.

Счастливый взгляд моей подруги
дает добро без всяких слов.
Общенье с лаской – не потуги,
ласкать до колик я готов.

Ах, эти нежные касанья,
ах, этот утренний порыв.
И нет погодных притязаний
на прелесть ласковой игры.

Снежинки падают

Снежинки падают, несут воспоминанья.
От детских радостей захватывает дух.
Огонь от елочки в сознании не потух.
И бьется сердце в нестерпимом ожиданий.

Влеченья юности и первая любовь,
такая ж чистая, как первая снежинка.
В глазах отсвечивает нежная смешинка,
которой я отдать полжизни был готов.

Которой в будущем слагался робкий стих.
Казались мелочью любые испытанья.
И только сердце откликалось на страданье,
но без страданий чувств любовных не постичь

С горки

Я на санках еду с горки,
не пугает крутизна.
А за мной летит Егорка,
подает какой-то знак.
Этот знак мне непонятен,
может, стоит тормознуть?
Только санки не унять мне,
не исправить скользкий путь.
Не заметил я трамплина,
покатился кувырком.
А Егорка мне на спину
завалился, словно ком.
Мы сначала рассердились,
а потом как закричим –
хорошо, что не разбились,
снова с горки полетим.

Нева

От Ладоги до Финского залива
Выводит путь строптивая Нева.
У стен Орешка кажется пугливой,
А в град Петра заходит весела.
Ее веселье в радужном течений,
В волшебных бликах солнечной волны.
Биенье волн — источник вдохновенья,
С ним люди верят, что они вольны.
Неве к лицу гранитная оправа
И ожерелья питерских мостов.
Глядит достойно в реку берег правый,
А слева Зимний кланяться готов.
И проступает в водах величавость
От отраженья прелести дворцов.
И принимают невские причалы
Восторги яхт, судов и катеров.

Наша жизнь

Наша жизнь — крылатые качели,
То к вершине, то с паденьем вниз.
То любовью скрашенный сочельник,
То безумством сорванный круиз.
Я тебя люблю и ненавижу,
Не хочу общенья, но ищу.
А увидев, словом не обижу,
Поцелуем нежным защищу.
И пока деревья не проснулись
От игривых солнечных лучей,
Уведу в прохладу росяную
К устью рек со связкою ключей.
Бьют ключи из недр земного счастья,
В них искрится радужная жизнь.
Напою тебя святым причастьем,
Только ты свой норов придержи.

На берегу Невы

На склоне солнечного дня
иду к понятливой Неве
Спешу сомнения унять,
что копошатся в голове.
Стою у берега один,
волна касается камней.
Покой выходит из воды
и расстилается во мне.
Спасибо, милая Нева,
за то, что можешь врачевать
Противный зуд душевных ран
и сердца скорбную печаль.
За то, что радуешь глаза
спокойной поступью волны.
Прости, что волю дал слезам,
но мы с тобой сейчас одни.

Любовь не пятится назад

Прижмись, прижмись к моей груди.
Мне очень ласки не хватает.
Любовь без ласки тихо тает.
Ласкать не хочешь, уходи.

Нет, не спеши, побудь еще.
Твоим теплом я согреваюсь.
За резкость слов, конечно, каюсь.
Поверь, все будет хорошо.

А что грустят твои глаза?
Быть может, ты нашел другую?
Нет, не сердись, я не ревную,
но бесят злые голоса.

Ну, вот опять дрожит слеза,
а он ушел и не простился.
Закат на плечи опустился,
любовь не пятится назад.

Творческие планы

Слякоть попусту стремится
в душу заглянуть.
Пусть над пяткою глумится
весь недолгий путь.

Доберусь я до сокровищ
снежной белизны.
Мы с зимой друзья по крови,
слуги новизны.

Постучусь стихом в калитку
зимушки – зимы.
Завернусь в ее накидку
до самой весны.

Буду снежные комочки
в солнышко метать.
А слепив смешные строчки,
буду их читать.

Моя судьба

Я судьбу свою листаю
И бессмысленно делю
На все то, что стало тайной
И все то, что я люблю.
Мне в судьбе хватило былей,
Были сказки иногда.
Иногда меня любили,
Я ж любил людей всегда.
Тешил душу альтруизмом,
Пил хвалебную бурду.
И использовал мелизмы,
Украшая ерунду.
А под гнетом конъюктуры,
Было дело, отступал,
Но зеленые купюры
Я за совесть не менял.

Моя сторонка

Стоит изба у тихой речки,
Туман стремится в холодок.
Ворчит береза в жерле печки,
Огонь резвится молодой.
У печки бабка суетится,
Бурлит картошка в чугунке.
Блудливый кот в ногах вертится,
Сверчок пригрелся на шестке.
Лохматый пес лежит под лавкой,
А в мыслях сахарная кость.
На стенке млеет балалайка,
Давно не брал заезжий гость.
В углу старинная иконка,
Лампадки древней тусклый свет.
Жива, жива моя сторонка,
Коль в избу просится рассвет.

Метель

Метель на Питер навалилась,
в подоле снега принесла.
Пути – дорожки замела,
умчалась с ветром, не простилась.

Притих мой город побеленный,
но светом елочки зажглись.
Вокруг предпраздничная жизнь,
и люд, надеждой окрыленный.

Пред Новым годом одарила
нас снегом матушка – зима.
Красны снежинками дома.
Над ними счастье воспарило.

Первая любовь

Первый робкий поцелуй,
нежное касание.
Перед ним десятки лун
в нервном ожидании.

Перед ним десятки фраз,
сказанных в беспамятстве.
И волненье каждый раз
при реальной памяти.

От разлук иные дни
были наказанием.
Но пробилось из груди
первое признание.

Первый робкий поцелуй,
нежное касание…
...Скрыл от глаз зеленый луг
взрослое свидание.

Где моя большая кружка...

Где моя большая кружка с порцией вина?
От меня ушла подружка, не моя вина.
Я ее и так, и этак страстью ублажал.
Ни подставой, ни изменой ей не досаждал.

А она ушла к другому за большим … рублем
не под шалью темной ночи, а обычным днем.
Напоследок огрызнулась, показала фиг.
Я к такому обхожденью вовсе не привык.

Быстро кружка опустела, что ж, налью еще.
Чтобы грусть моя запела, стало горячо.
И в который раз почуяв привкус прежних грез,
старой песней свою душу доведу до слез.

Я не вечно буду плакать, это не по мне.
Разгляжу твою мордашку точкой на Луне.
И тогда допью до донца, выплесну печаль.
Только лет, прожитых вместе, мне немного жаль.

Моя стихия

Стихией ворвалась в мою обитель,
Накинулась разящею пантерой.
На кресло полетели брюки, свитер,
Осталось лишь заждавшееся тело.
Я в бездну улетал и возвращался
На крыльях лучезарного блаженства.
И с жизнью не единожды прощался
В объятиях от перенапряженья.
Взлохматились растрепанные кудри,
Потрескались искусанные губы.
Я ласковой стихии не забуду
Ни в праздник, ни в растраченные будни.

Мой ребенок

Мой ребенок самый лучший,
У него такие глазки.
Я беру его на ручки,
Не жалею нежной ласки.

У меня отличный мальчик,
Мой единственный соколик.
Дай мне маленькую ручку,
Провожу тебя до школы.

У меня не сын, а прелесть,
Просто вылитый красавчик.
Ну и что, что он в апреле
Свою мамочку оставил.

Навалилась грузом старость —
Однобокая повинность.
Сын, конечно, не подарок,
Но ведь он — моя кровинка.

Мечты

Мечты, мечты, куда вы приведете?
А суждено ль на старости мечтать?
Мечтать легко на юношеском взлете,
Когда свободой хочется дышать.
Когда призывны солнечные дали
И так заманчив белый пароход.
Мы в нашу юность многое видали,
Но нам хотелось вновь идти в поход.
Но нам хотелось новых приключений,
И новых тайн, ведущих за собой.
Не в повторений наше мать-ученье,
Мы всем нутром искали новый бой…
…Так за мечтами годы пролетели.
Одно сбылось, другое не сбылось.
Мечты в бегах, а думы постарели,
Но в жизни много сделать удалось.

Как жаль, что первые стихи...

Как жаль, что первые стихи не смог я сохранить.
Нещадно рвал их на куски, старался позабыть.
А в тех стихах пылал пожар не детского огня,
и гейзер искренней любви фонтанил из меня.

Быть может, были те стихи наивными порой,
но я готов был до конца стоять за них горой.
На острословов и лгунов обиды не таил,
но покушенье на любовь без драки не сносил.

Живые строки находил я в маминых глазах.
Ее душевное тепло не раз воспел в стихах.
Писал про ветхое крыльцо и опустевший двор.
Пытался время торопить судьбе наперекор.

И не заметил, как прошел пик юношеских дней.
Взлелеяв новую мечту, я поспешил за ней.
А распростившись впопыхах с родительским гнездом,
оставил первые стихи и начатый альбом.

Мечта

В золотой карете мчится
дерзкая мечта.
Как бы мне не отключиться
и ее достать.
Прокатиться бы с мечтою
к звездному костру.
Там узнать любви истоки,
кто мой враг, кто — друг.
Там найти одну, кто сможет
взглядом покорить.
С ней делить святое ложе
и благодарить.
Но растаяла карета
в дымке суетной.
Я виню судьбу за это,
торопясь домой.

Мать и дитя

Дитя мое, что может быть дороже.
Златой песок не стоит и мизинца.
И бриллиант с его небесной синью
Мне не затмит приятность детских ножек,
И детских ручек нежное касанье
Дороже мне объятий чернобурки.
Мне радость глаз дороже изумрудов,
А детский лепет краше дивной песни.
Мое дитя — священные хоругви.
Мне суждено с дитем моим воскреснуть.
Спасибо, бог, за чудное творенье
И за святое жизни продолженье.

Материнское начало

Материнское начало
в женщине любой,
Только если повстречалась
чистая любовь.
Только если звезды светят
в небе для двоих.
Только если злые ветры
дуют мимо них.
Даже если растревожит
чувства ураган,
Сердце женщины не сможет
детство отторгать.
Попадаются кукушки
в облике жены.
Их запачканные души
миру не нужны.

Мама

Мама!
В этом слове жизни воплощенье,
Таинство священного начала.
Так мы величаем милых женщин,
Для которых дети — это счастье.
Мама!
Это слово первым произносит
Маленькое чудное созданье.
То, что кроме радости приносит
Сладкие мгновения мечтаний.
Мама!
Это слово с криком вылетает
В миг, когда терзают испытанья,
И когда усыпано цветами
Ложе исполняемых желаний.
Мама!
Это слово шепчется последним
Смертью окропленными губами.
Это слово дарят по наследству,
Веря в нескончаемую память.